Не введи во искушение
Шрифт:
Шёл дождь со снегом, когда Краснов, оставив пехоту в Царском, выступил на Пулково с 9-м и 13-м Донскими казачьими полками и частью енисейцев. Генерал чувствовал: под Пулковом быть бою. Подозвав сопровождавших его членов Временного правительства Савинкова, Гоца и Дана, сказал им:
— Господа, не лучше было бы вам остаться в Селе?
Те промолчали. Генерал понял: хочется вступить в Петроград под охраной казачьих сабель.
От влажных конских
Затем Краснов увидел густые цепи наступающего противника. Определил: в центре рабочие-красногвардейцы, а по флангам матросы. Матросов было много, больше, чем солдат. Из дальнобойной пушки со стороны Пулкова раздался выстрел. Снаряд разорвался где-то сзади.
— Орудия снять с передков, развернуть на прямую наводку!
Командиры батарей приказ генерала выполнили. От Пулкова выползли три броневика, но по ним ударили пушки. Снаряды взрыхлили землю вокруг бронемашин. Одна загорелась, две другие задом начали отползать.
Цепи противника приближались. Краснов подозвал ординарца:
— Командиров сотен ко мне.
Те явились незамедлительно.
— Второй сотне 13-го полка на Красное Село. Четвёртой сотне 9-го полка на деревню Сузи. Первый взвод 9-го полка на Большие Кузьмины, второму взводу на Славянку и Колпино в обход Пулково...
Командиры разбежались.
Краснов снова припал к окулярам бинокля, следя за происходящим. Вот опять ударили казачьи батареи. Шрапнель разорвалась среди красногвардейцев. Те дрогнули, после второго залпа побежали. Однако матросы короткими перебежками настойчиво шли вперёд. Спешились и казаки, рассыпались цепью.
Оглянувшись, Краснов не увидел ни Дана, ни Гоца. Когда и куда те исчезли, генерал не заметил. Савинков остался.
Ударили казачьи пулемёты, и матросы залегли. Краснов с горечью подумал, что прорваться к Петрограду через Пулково сил вряд ли хватит, одна надежда, что бой привлечёт внимание Петроградского гарнизона и казачьих частей, дислоцирующихся в городе. Может, поднимут восстание против большевиков?..
Внезапно прискакал связной с донесением, что большая колонна солдат численностью до нескольких тысяч движется от Московского шоссе к Варшавскому.
Отдав распоряжение бронепоезду выйти навстречу колонне, Краснов выжидал, как развернутся события. С бронепоезда ударили пушки, и этого оказалось достаточным, чтобы солдаты разбежались. Как позже выяснилось, это был лейб-гвардии Измайловский полк.
Такой поворот событий поднял Краснову настроение. Из Гатчины в помощь прибыло две сотни 9-го полка. Спешившись, они вступили в бой.
Тут из Царского Села с удручающим известием возвратились посланные за снарядами и патронами интенданты. На их пути встала вооружённая команда, которая категорически отказалась выдать боеприпасы, заявив, что соблюдает нейтралитет.
К исходу дня солдаты стихийно стали собираться на митинги. В криках и спорах родилось решение: от казаков потребовали прекратить бой, заявив, что ударят с тыла...
Угроза подействовала. Бой начал стихать, но тут оживились матросы. Они постепенно накапливались на обоих флангах, заняв Большое Кузьмино, вышли на Варшавскую железную дорогу и приблизились к Царскому Селу. Затем обстреляли деревню Редкое Кузьмино и оказались в тылу красновских войск.
Опустившаяся ночь прекратила боевые действия...
Глава 19
О том, как разворачивались дальнейшие события, генерал Краснов часто впоследствии вспоминал.
Ночью, отойдя от Пулкова, на чьей-то покинутой даче он написал свой последний приказ по Третьему конному корпусу: «Усиленная рекогносцировка, произведённая сегодня, выяснила то, что... для овладения Петроградом... наших сил недостаточно... Царское Село постепенно окружают матросы и красногвардейцы... Необходимость ждать подхода обещанных сил вынуждает меня отойти к Гатчине и занять оборонительное положение...»
На самом деле Краснов уже не верил в обещанную генералом Барановским помощь. Командующий Третьим конным корпусом рассчитывал, укрепив мосты, отсидеться в Гатчине за реками Прудостью и Ижорой, в крайнем же случае с боями отходить на Дон.
Пётр Николаевич срочно собрал командиров полков, батарей, сотен. Перед ним предстали удручённые, растерянные офицеры...
Закончив совещание, Краснов поехал в Царское, куда стекались полки. Отсюда, из штабной квартиры, он отправил автомобиль за женой. Затем, вопреки советам Савинкова, Пётр Николаевич принял решение начать переговоры с большевиками. Для этого в Петроград отбыл комиссар Временного правительства Станкевич. За помощью к полякам уехал рассерженный Савинков, а комиссар Войтинский направился в Ставку просить подкрепление.
Пока Краснов совещался с офицерами корпуса, казачьи комитеты провели своё совещание, на которое явились матросы-парламентёры. Матросы пообещали казакам немедленно отправить их на Дон, заключив мир без генералов.
После этого казаки-комитетчики пришли к Краснову, и он под их давлением составил текст договора с матросами, суть которого сводилась к следующему:
«Большевики прекращают бои в Петрограде и объявляют полную амнистию всем офицерам и юнкерам.
Краснов отводит свои войска, тем самым пригороды Лигово и Пулково становятся нейтральными. Кавалерия Третьего корпуса занимает исключительно в целях охраны Царское Село, Павловск и Петергоф.
Ни та, ни другая сторона до окончания переговоров между правительствами не переходит указанной линии».
Вечером из Ставки в Гатчину прибыл французский генерал Ниссель. В разговоре с ним Пётр Николаевич сказал:
— Если я получу иностранную поддержку, то силой заставлю Царскосельский и Петроградский гарнизоны подчиниться Временному правительству.
Однако никакой поддержки Краснов не получил. А ночью пришли тревожные телеграммы о боях и казнях офицеров и юнкеров во многих городах России...