Не жалейте флагов
Шрифт:
Это была перспектива, полная скрытых возможностей, но в данный момент нуждавшаяся в орнаменте, – перспектива из линолеума и сумрачных панелей; свет приходил только с дальнего конца ее, так что возникшая в нем фигура, приближаясь, виднелась лишь силуэтом, притом довольно смутным силуэтом; фигура эта подходила все ближе, но лишь когда она оказалась в нескольких ярдах от него, тогда только сообразил Безил, что перед ним и есть то самое украшение, которого так недоставало суровой архитектурной схеме, – ибо это была девушка в форме, с нашивкой младшего капрала на плече и с лицом, отсвечивающим неземной глупостью, которая
Младший капрал вел его долгим путем. Время от времени девушка останавливалась обменяться приветствием с проходящими военными, выказывая одинаковую игривую ласковость всем чинам, начиная от генералов и кончая скаутами второго класса; она явно пользовалась здесь успехом. В конце концов она свернула в дверь, на которой значилось: «Помза Внубе». Безил последовал за ней. В комнате был еще один младший капрал – мужчина.
Этот младший капрал сидел за пишущей машинкой – бледное прыщеватое лицо, большие очки и сигарета в углу рта. Он не поднял глаз на вошедших. Младший капрал-женщина улыбнулась и сказала:
– Ну вот, теперь вы знаете, где я живу. Заглядывайте почаще, когда будете проходить мимо.
– Кто такой Помза Внубе? – спросил Безил.
– Это полковник Плам.
– Кто такой полковник Плам?
– Ой, он такой милый. Подите взгляните на него, если хотите. Он у себя.
– И она кивнула на застекленную дверь с надписью «Не входить».
– ПОМощник ЗАместителя начальника службы ВНУтренней БЕзопасности, – сказал младший капрал-мужчина, не поднимая глаз от машинки.
– Пожалуй, я бы согласился работать у вас, – сказал Безил.
– Все так говорят. Когда я сидел на пенсиях, то же говорили.
– Я мог бы занять его место.
– Милости просим, – сердито отозвался младший капрал-мужчина. – Весь день подозреваемые, подозреваемые, подозреваемые, все иностранные имена, и хоть бы одного расстреляли.
– Сюзи, поди сюда, потаскушка, – ворвался в разговор громкий голос из-за стеклянной двери.
– Это он, дорогуша. Взгляните на него разочек, когда дверь откроется. Усики у него просто прелесть.
Безил заглянул за дверь и увидел худое военное лицо и, как выразилась Сюзи, усики просто прелесть. Полковник увидел Безила.
– Это еще что за черт?
– Не знаю, – легкомысленно ответила Сюзи. – Взял да и вошел за мной следом.
– Эй вы, подите сюда, – сказал полковник. – Кто вы такой и что вам тут надо?
– Видите ли, – начал Безил, – все произошло в точности так, как вам доложили. Я просто вошел следом за младшим капралом. Но, раз уж я здесь, я мог бы сообщить вам ценные сведения.
– Если это так, то вы отрадное исключение у меня в отделе. В чем дело?
До сих пор понятие «полковник» связывалось в представлении Безила с обликом пожилого пенсионера-садовода из списка «Только для приема в саду». Однако эта грозная личность, одних с ним лет, была совсем другого поля ягода. Перед ним был второй Тодхантер. Что он, Безил, мог бы выдать ему за ценные сведения?
– Могу я говорить совершенно свободно при младшем капрале? –
– Да, конечно. Она не понимает ни слова ни на каком языке.
Вдохновение пришло.
– По министерству бегает сумасшедший, – сказал Безил.
– Ну так что же? Их тут сотни. Это все, что вы хотели сказать?
– При нем полный чемодан бомб.
– Надеюсь, он сумеет добраться до службы разведки. Имени его вы, конечно, не знаете? Нет. Заведем на него карточку, Сюзи, с порядковым номером и внесем его в список подозрительных лиц. Если его бомбы взорвутся, мы узнаем, где он. Если нет – неважно. Эти типы обычно больше вредят себе, чем другим. Ну-ка, Сюзи, сбегай закрой дверь. Я хочу поговорить с мистером Силом.
Безил был ошарашен. Когда Сюзи закрыла дверь, он сказал:
– Неужели мы с вами уже встречались?
– Еще как. Джибут – тридцать шестой год, Сен-Жан-де-Люз – тридцать седьмой, Прага – тридцать восьмой. Вы меня, конечно, не помните. На мне не было тогда этой формы.
– Вы были журналистом?
Смутное, оживало в памяти Безила воспоминание о скромном, ненавязчивом лице среди сотни скромных, ненавязчивых лиц, которые время от времени появлялись и исчезали в его поле зрения. За последние десять лет ему под тем или иным предлогом не раз удавалось выбираться на периферию новейшей истории, в тот полумир, что населен многочисленными, слегка, зловещими фигурами, орбиты которых скрещивались и пересекались, – вездесущими мужчинами и женщинами, вольнонаемными служащими армии дипломатов и прессы. Среди этих теней, как он с трудом припоминал, он видел и полковника Плама.
– Случалось. Мы как-то напились вместе в «Бар Баск», в ту ночь вы еще подрались с корреспондентом Юнайтед Пресс.
– Насколько мне помнится, он победил.
– Еще как. Мне пришлось отвезти вас в отель. Что вы сейчас делаете, кроме как подкатываетесь к Сюзи?
– У меня была мысль заняться контрразведкой.
– Так я и думал, – сказал полковник Плам. – Все хотят заниматься контрразведкой. Глядите-ка! – прибавил он, когда глухой взрыв слегка потряс комнату. – Похоже, ваш сумасшедший добился успеха с бомбами. Выходит, вы накапали на него не зазря. Пожалуй, вы не хуже любого другого справитесь с работой.
Наконец-то он дождался ее, этой сцены, которую он так часто репетировал, – сцены из приключенческих рассказов его юности, лишь слегка подправленной и подновленной рукою мастера. Наконец-то он перед ним, этот худой, властный человек, который следил за всеми его шагами на жизненном поприще, говоря: «Наступит день, и родина найдет ему применение…»
– Какие у вас связи?
Да, какие у него связи? Аластэр Дигби-Вейн-Трампингтон, Анджела Лин, Марго Метроленд, Питер Пастмастер, Барбара, новобрачная из Грэнтли Грин, мистер Тодхантер, Пупка Грин… Пупка Грин. Ага, голубушка.
– Я знаю нескольких очень опасных коммунистов, – сказал Безил.
– Интересно, есть ли они в нашей картотеке. Сейчас справимся. В настоящий момент мы не очень-то интересуемся коммунистами. Наши государственные деятели по некоторым соображениям побаиваются их. Но мы все же присматриваем за ними, так, между прочим. За коммунистов я не могу вам много заплатить.
– Видите ли, – с достоинством сказал Безил, – я пришел к вам с намерением послужить родной стране. Я не особенно нуждаюсь в деньгах.