Неадекватная няня
Шрифт:
— Сашина работа… для… — тихий шёпот нарушил повисшую тишину.
— Мамулечка Ася… — сдавленным голосом читаю вслух и не могу проглотить удушливый ком, образовавшийся пару секунд назад. Вспоминаю её отчаянный крик о сыне и сжимаю до скрипа челюсти из-за того, что её боль острыми иголками впивается в мой позвоночник, скручивает живот и гасит дневной яркий свет. Хочется вырваться наружу и поглубже вдохнуть свежего воздуха иначе мою голову разорвут противоречивые чувства. Я бы наверное сдох без родной матери. Смерть родного отца ещё в юности полоснула острым лезвием по всем болевым точкам. Сейчас я не думаю о том, что не смогу принять чужого ребёнка. Сейчас голову разрывает мысль о том, сможет ли он принять меня в своё маленькое сердце,
— Зовите меня Дмитрий, — каркающим голосом от волнения с трудом выдавливаю из себя слова. — Мой адвокат подготовил все нужные документы по зачитанному Вами списку. Я принял решение взять мальчика на «гостевой режим». Знаю, что оформление займёт не меньше недели, но Вы же поспособствуете ускорению процесса?
— Послушайте, Дмитрий, брать детей младше подросткового возраста на небольшие каникулы мы не рекомендуем. Стоит Сашеньке переночевать всего одну ночь и он посчитает Ваш дом своим. Мальчику всего пять лет. В таком возрасте дети остро мечтают о семье. Хотят иметь обоих родителей. В маленькую головку не возможно вложить понимание временного проживания, в принципе невозможно! Детишки цепляются мертвой хваткой за одежду и плачут, кричат, раздирая в клочья души взрослых, свои в том числе! Вы дадите ему надежду и тут же отнимете её. Если ваше сердце не способно принять симпатию, заметьте, я пока что даже не говорю о любви, то, возможно, не стоит травмировать психику мальчика? Вы его даже не видели. Да простит меня моя доченька, но у Аси сейчас временные трудности. Боюсь, с её финансовым положением девочке могут отказать в усыновлении. Да и с некоторыми документами и справками, касающимися места работы и заработной платы и не только, могут возникнуть трудности. Поэтому мы решили пойти иным путём, во благо ребёнка, сами понимаете. Не совсем легальным… Но она не потянет сумму и я не могу ей помочь. Можем потерять драгоценное время. Семья из Европы интересовалась мальчиком, но пока ещё не запущен процесс, у Аси есть возможность его усыновить, были бы средства. Простите за наглую откровенность, но не могу сдержать в себе того, что накипело.
— Настя не делилась со мной своими трудностями.
— О, боже, я думала вам хоть что-то известно. Вы сказали, что она Ваша девушка… н-н-невеста… впрочем… простите… Просто, если Вы не собираетесь… принимать её с…
Рая запнулась, переводя дух, повернувшись к столу, смахнула со щёк скатившиеся слёзы и достала из ящика папку с анкетами и прочей документацией.
— Раиса Ивановна, мне тяжко далось это решение, но я не отступлюсь от своих слов! Ася для меня слишком много стала значить. И если этому ребёнку суждено иметь мать, то кроме всего прочего он получит отца. Подготовьте нужные документы. Если Ася не будет возражать, я лично этим займусь. Думаю, так будет намного проще и легче добиться положительного результата.
— А-а-а..? Как же… тогда её желание..?
— Вы серьёзно? Думаете я усыновлю мальчика и отпущу Асю на все четыре стороны?
— Она не говорила ничего о предложении… руки и сердца.
— Я исправлю этот косяк. Вы даже не представляете, как скоро. Позовите мальчика. Я без него не уеду.
— Вот и прекрасно! Дима, только будьте с ним помягче, пожалуйста. Слишком ранимый малыш…
* * *
Как только шаги Раисы Ивановны стихли за пределами кабинета, надо мной нависла давящая тишина. Я принялся заполнять анкету, попутно размышляя о том, что ещё должен сделать сегодня. Планов очень много. И первым обязательным пунктом значилась покупка помолвочного кольца для Аси. Я и сам не верил в происходящее. Женитьба для меня действительно что-то из рода фантастики, но сейчас, отбросив последние сомнения, хотел именно этого. Тем более с ней, с моей яблочной девочкой, мысли о которой будоражили кровь и щекотали каждый нервный узел в моём теле, наполняя
Дверь неспешно отворилась, вспугнув коротким скрипом напускное спокойствие. Черкнув на документе завершающий штрих своей подписи, замер, прислушиваясь к окружающим звукам. В эту секунду волосы на мне наэлектризовались, встали дыбом. Я остро ощутил волнение, пробежавшее током по позвоночнику и крепко сжал ручку в ладони, поднимаясь со стула.
— Дмитрий Александрович, познакомьтесь пожалуйста, наш Сашенька. Проходи, милый, не стой на пороге. Дядя очень близкий друг твоей мамы. Он тебя не обидит.
Отправляю ручку в карман пиджака и неспешно оборачиваюсь, пытаясь дышать ровно и глубоко. Не помню, когда в последний раз я так сильно волновался. С Илюшкой знакомиться было намного проще. Я знал — он мой родной сын! В нём присутствует запах моей плоти и кровь когда-то любимой мною женщины, которая его родила, но здесь и сейчас, находясь в приюте для детей сирот, я почувствовал себя загнанным в клетку зверем. Как мне реагировать на чужого ребёнка? Что ему говорить? Обнять крепко, также как Илью, или вести себя сдержанно, соблюдая дистанцию. Боже, мне впервые хочется просить у тебя сил и мудрости, чтобы не наделать глупостей, не испортить ничего своей нерешительностью и тупостью.
Стерев ладонью со лба выступивший пот, бодро вздохнул и тут же бросил изучающий взгляд на маленького незнакомца. Молчаливый, худенький мальчик поразил меня до глубины души своим обликом. Голову даю на отсечение — он настолько похож на мою Асю, что я, выскользнув на миг из реальности, будто увидел её в далёком детстве. Галлюцинация?.. Не верю своим глазам. Как же так? Разве чужие люди могут быть настолько похожи, будто две капли воды? Цвет радужки очей отличается. Зелёные, округлые глазёнки с тревогой, немигающе уставились на меня. Но вот лицо… оно напоминало девичье, Асино. Маленький, напуганный блондин с пухленькими розовыми губами и очень бледной кожей, покрытой небольшими красными пятнами смущения, держал в миниатюрном кулачке недоеденный кусочек белого хлеба. Сглатываю очередной ком и негромко обращаюсь к нему, протягивая правую руку для пожатия:
— Ну здравствуй, Алекс! Я Дмитрий, будем знакомы. Оказывается, ты у нас маленький художник. Очень красивый рисунок!
— Он для мамы… — негромко произнёс, теребя край потёртой футболки. На близкий контакт идти не спешил.
— Готов отправиться к маме?
— А почему она не пришла? — мальчик недоверчиво окинул меня взглядом и накрепко вцепился свободной ручонкой в юбку Раисы Ивановны. — Она же говорила, что любит меня и не пришла. Я тебя не знаю. Я не хочу ехать с тобой. Пусть мама сама меня заберёт.
Шмыгнув носом, взглянул на мою протянутую руку, плотно сжал губы и отступил на шаг, едва ли не прячась за бедро женщины. Переминаясь с ноги на ногу, потупил голову.
— Сашенька, нельзя тыкать взрослому дяде. Я же тебе объяснила кто он и зачем приехал.
Отступив на полшага в сторону, директриса нежно погладила расстроенного ребёнка по лицу тыльной стороной ладони.
— Не стоит, Раиса Ивановна. Ему сейчас нужно успокоиться и привыкнуть ко мне. Он боится людей? Он голоден?
— Вы имеете в виду хлеб? Нет, Сашенька обедал, но предпочтения к хлебу остались с очень раннего детства. Мальчик за три года слишком привык к Насте. Она для него — целый мир. Боится, что в её отсутствие другие увезут в свою семью и разлучат с ней.
— У тебя есть ещё рисунки? — спрашиваю, пытаясь хоть в чём-то найти с ним общий язык, склонить на свою сторону.
— Угу… — неуверенно протянул и поднял вопросительный взгляд на Раису Ивановну.
— Ася видела все? — пытаюсь как можно спокойнее и сдержаннее вести наш диалог, но если честно, то меня самого изрядно штормит. Глядя на мальчика — впервые ощущаю на себе их общую боль. Слёзы Насти, приправленные недоверием Александра, затронули за живое ещё сильнее.
— Нет. Я их вчера нарисовал.