Небесный король: Эфирный оборотень

Живой Алексей Я.

Неожиданно прорвавшийся сквозь гул моторов треск пулеметной очереди заставил Антона вновь спуститься на грешную Землю. Была война, а он был уже не бессмертен. Антон прильнул к иллюминатору и увидел заходящую со стороны солнца четверку «Мессеров». Стрелял, видимо, кто-то из наших истребителей. «Мессеры» прошлись под самым носом русского транспортника и развернулись в боевой порядок для атаки. Застучали крупнокалиберные пулеметы, засвистели пули в непосредственной близости от обшивки неуклюжего в воздушном бою «Ила». Пулеметчик выскочил из кабины и пробравшись между бойцами, не отрывавшими взглядов от иллюминаторов, залез в свое гнездо под потолком в хвостовой части самолета. Прозрачная полусфера с пулеметом на крыше транспортника повернулась по ходу движения «Мессеров» и огрызнулась для начала короткой очередью. Немецкие летчики не обратили на это тявканье никакого внимания, для начала им предстояло разделаться с охранением, а потом транспорт будет представлять для них очень увесистую мишень, в которую промахнуться невозможно. Но охранение, как сразу же понял Антон, оказалось состоящим далеко не из новобранцев. Видимо, командир полка действительно послал кого-то из стариков. «Яки» завертелись в воздухе как заводные. Они мгновенно перемещались в пространстве, как-то

успевая одновременно и неуловимо прикрывать собой транспорт. После первого же захода один «Мессер» задымил и, оставляя после себя шлейф черного дыма, скрылся под облаками. Остальные предприняли новую атаку на русский истребитель, который находился дальше от транспорта. Второй сторожил хвост «Ила». Антон понял, что из-за того, что их только двое, они не могут слиться в звено и прикрывать друг друга, как положено в воздушном бою. Вся надежда сейчас была на мастерство пилотов. Новобранцы сгорели бы моментально, но в воздухе были настоящие асы. Вот задымил уже второй «Мессер» и, на секунду замерев, превратился в яркую вспышку — очередь попала в бензобак. Но и немцы успели зацепить «Як». Антон видел как крупнокалиберные пули прошлись по прозрачной кабине русского летчика, оставив в ней зияющие дыры. Сам пилот, уже мертвый, навалился всем телом на штурвал, уткнувшись головой в стекло кабины и окрасив его в красный цвет. «Як», потеряв управление, ушел в штопор, из которого не было выхода. Всем своим естеством Антон рвался в бой, но вынужден был сидеть у иллюминатора и созерцать как фашисты убивали его друзей. Остальные два «Мессера» устремились на последний самолет охранения, по-прежнему прикрывавший хвост транспорта. Столкнувшись с неожиданно сильным сопротивлением, теперь они были уже куда осторожнее. Разойдясь в разные стороны, они начали атаку так, чтобы взять истребитель в клещи. «Як», наконец, отлепился от хвоста транспорта и устремился навстречу одному из них. В завязавшейся схватке русский оказался сильнее. Он перебил пулеметной очередью «Мессеру» маслопровод и тот моментально ретировался, спасая свою жизнь. За это время второй фашистский истребитель выпустил очередь по транспортнику, продырявив обшивку у самого хвоста. Раздался вскрик. Антон обернулся и увидел, что двух бойцов, сидевших сзади, убило наповал. Они лежали в проходе, заливая пол густой кровью. Их пытались спасти, но было уже слишком поздно — отряд таял, еще не успев приступить к выполнению задания. Из пулеметного гнезда свисал труп пулеметчика. Сквозь образовавшиеся от пуль отверстия внутрь стал задувать ледяной воздух. Антон взглянул на Катю, ей было страшно, но девушка держалась молодцом. «Е-мое, если застряну в этом времени навсегда, — пронеслась у него неуместная мысль, — возьму и женюсь на ней!» Додумать он не успел. «Мессер» схлестнулся в последней схватке с «Яком». Это было так близко от транспорта, что Антону показалось, что он разглядел лицо русского пилота — это был Михась Боровой. «Як» по прямой взмыл в небо и выключив на секунду мотор, беззвучно стал падать на круживший около транспорта «Мессер». Немец его терпеливо ждал, и когда, казалось, русские пули неминуемо должны были прошить его насквозь, рванулся в сторону и Михась промахнулся. В ответ застучал пулемет нациста и истребитель Михася воспламенился, словно бочка с бензином. Не веря в такой исход, Антон наблюдал как объятый пламенем «Як» медленно, словно в замедленной съемке, падал вниз и вскоре исчез из видимости. Этого не могло быть. Но было. Все его боевые друзья теперь находились среди мертвых. Антон с бессмысленным взором наблюдал как «Мессер» спокойно разворачивается, чтобы покончить с русским транспортом. Затем, не отдавая себе отчета в том, что делает, Антон рванулся в хвост самолета, и, вытащив бесчувственное тело пулеметчика из полусферы, забрался туда сам. Сфера тяжело повернулась в сторону «Мессера». Антон слился с вороненым дулом крупнокалиберного пулемета, став с ним одним целым. Прицел остановился на быстрорастущем хищном силуэте черного «Мессершмидта», уже заполнившим собой всю окружность.

— Стреляй! — раздалось снизу из полутьмы.

Но Антон медлил. «Мессер» уже вылез за пределы кольца прицела и стал необъятным. Гризов видел, казалось, лицо нациста. Летчик ухмылялся, предвкушая легкую победу и не открывал огонь до последнего. Подождав еще секунду, Антон нажал на курок. Пулемет словно взбесился и с оглушительным треском стал выбрасывать в пространство огненные заряды. Антону показалось, что лицо нацистского летчика вдруг изменилось и стало непонимающе удивленным и разочарованным. Он стал похож на ребенка, у которого неожиданно отобрали любимую игрушку. Очередь попала прямо в кабину. «Мессер» вспыхнул и черный дым заклубился вокруг него. Истребитель отклонился от курса, тяжело рухнул вниз, и устремился к земле, словно пытаясь догнать только что сбитого Михася.

По самолету пронесся вздох облегчения.

— Молодец, Кошкин. — крикнул капитан Иванов, — это тебе зачтется.

Но Антону было ровным счетом наплевать что и куда ему зачтется. Он спасал не себя и, увидев в глазах Кати откровенной восторг и радость, оказался на седьмом небе от счастья. Она молчала, еще подавленная недавней близостью смерти, но глаза ее были очень красноречивы. Антон спустился из полусферы и пробрался на свое место, бросив ей благодарный взгляд.

В салоне становилось холоднее. Температура за бортом была в хорошем минусе. Антон видел как Катя ежилась, кутаясь в свою гимнастерку и хотел было подойти к ней и отдать свою куртку, но капитан Иванов уже накинул ей на плечи теплый бушлат. Антон испытал при этом острый укол ревности и даже отвернулся от избытка чувств. Он не видел, как Иванов прошел в кабину пилотов и вышел оттуда помрачневший. Через несколько минут капитан все же решился и громко выкрикнул, перекрывая вой двигателей.

— Товарищи бойцы, лететь нам осталось недолго, всего каких-то полчаса, но фашисты повредили нам топливную систему. Мы не взорвались, хотя постепенно теряем горючее. Возможно, его не хватит до аэродрома и придется садиться с пустыми баками там, куда дотянем. Всем надеть парашюты и быть готовыми к десантированию.

Антон чуть не подпрыгнул на своем месте. Этого еще не хватало. Так не долго и отдать Богу душу, не успев начать операцию. Ведь немцы уже шли где-то сквозь горы с целью уничтожить важные объекты, а их отряд пока даже не долетел до места посадки. И, возможно, не долетит. Но делать было нечего и Антон стал натягивать парашют. Ему, как летчику, это было делать не впервой, а вот Катя, как он заметил, откровенно

запуталась в ремнях и кнопках. Иванов, сидевший рядом, ей помог, а Антон наблюдал за происходящим чуть ли не с удовольствием, хотя и стыдился своих мыслей. Было ясно, что парашют она видела впервые в жизни, впрочем, как и большинство остальных бойцов отряда. «Хорошо еще, что садимся не в море». — подумал Антон.

Самолет, тем временем, быстро терял высоту. Видимо, пробили не только топливную систему, а еще кое-что из механики, потому что транспортник рыскал носом, плохо подчиняясь штурвалу. Это Антон просто чувствовал. В разрывах облаков показалась земля, которая была уже совсем близко. Удалось разглядеть небольшие возвышения местности, блеснула синяя извилистая лента неизвестной реки и желтый прибрежный песок пляжа. Судя по всему, уже начались предгорья Северного Кавказа. Из кабины вышел летчик и, нагнувшись, что-то прошептал на ухо капитану Иванову. Тот помрачнел еще больше и снова заговорил, обращаясь к оставшимся в живых бойцам.

— Ребята, дело плохо. Топливо почти иссякло. До Минеральных Вод нам не дотянуть, поэтому будем десантироваться прямо сейчас. Мы находимся в стороне от курса, уже почти в предгорьях Северного Кавказа. Другого выхода нет. Выше гор самолет не сможет подняться.

Иванов приказал трем оставшимся бойцам надеть теплые бушлаты и подойти. Достав карту, он указал местонахождение самолета. Ткнув пальцем в соседний квадрат и ромбик, обозначавший поселок, капитан сказал:

— Здесь находится село Турсун-Аяк. Если нас разнесет ветром далеко друг от друга, собираемся в этом месте. Там находится походный штаб отряда и его остальные бойцы. Если что случится со мной, найдете капитана Жестнева. Это мой заместитель. Все понятно?

Все молча кивнули. Антон посмотрел на Катю. Перспектива прыгать с парашютом ей абсолютно не нравилась. Она даже посерела от страха, но тоже кивнула. Капитан продолжал, довершив ее паническое настроение своими следующими словами:

— Первой прыгает медсестра, вторым я, поскольку у Кати совсем нет опыта, я ее подстрахую. Затем идет Кошкин, Семиверстов и замыкающим — Погорелец. Все.

Иванов обернулся к Кате.

— Ну, делать нечего, дочка, тебе прыгать первой. Я буду рядом, подстрахую. Не забудь дернуть за кольцо.

Катя неуверенно кивнула и поднялась. Капитан махнул рукой и стоявший у двери летчик дернул за ручки, открыв выход. В самолет с громким хлопком леденящей струей ворвался забортный воздух, разом выстудив все замкнутое пространство и сравняв давление. Катя робко двинулась к выходу. Схватившись за поручень, специально приделанный у выходного отверстия, она на секунду обернулась назад и, зажмурив глаза, прыгнула в бездонную пропасть холодного неба. Почти сразу за ней прыгнул капитан. Антон остановился перед прыжком и попытался взглядом отыскать две черные точки или белые купола, но самолет летел в облаках и почти ничего не было видно. Не исключено, что сразу под облаками находились горы. Антон прыгнул вниз и оказался в белесой мгле, обхватившей его со всех сторон. Ветер рвал его тело на части, швыряя из стороны в сторону как невесомую оберточную бумажку. Рука нащупала кольцо, рванула его изо всех сил. С облегчением Антон ощутил хлопок над головой и резкий рывок вверх. Парашют раскрылся, его падение замедлилось. Неожиданно, словно по команде, облака кончились, резко оборвавшись, и Антон провалился в абсолютно чистое небо. Взглянув вниз, он обомлел — в нескольких сотнях метров под ним раскинулась зелено-бурая земля, ощетинившаяся тупыми вершинами предгорий Кавказа. Расстояние до ее каменистой поверхности таяло на глазах.

Глава 9. Кавказ

Когда Катя пришла в себя, то обнаружила, что лежит на жесткой каменистой земле, а рядом полощется на ветру купол парашюта. Она ощупала ноги и руки, пошевелилась, но никаких повреждений не обнаружила. Только ноги побаливали, видимо от ушиба о землю, да на лбу и руках кровоточило несколько ссадин. Налетевший порыв ветра наполнил безвольно полоскавшийся купол силой и рванул ее ослабевшее тело в сторону, протащив полтора метра по камням. Изогнувшись, Катя отцепила парашют и, освободившись, села. Только теперь она смогла осмотреться. Первый прыжок, надо сказать, оказался для нее на редкость удачным. Бывает и хуже. Она приземлилась прямо в центр небольшого плоскогорья, с двух сторон усеченного возвышавшимися зелеными холмами. Никого из спутников рядом не оказалось, скорее всего их снесло ветром за эти холмы и они находятся в соседней долине. К востоку плоскогорье сужалось и переходило в довольно живописную долину. Что находилось за холмами рассмотреть не представлялось никакой возможности, а долина уходила вниз под уклоном. И Катя предпочла идти в низ. Кроме того, как ей казалось, поселок, указанный капитаном, должен был находиться у выхода из какой-то долины. Вполне вероятно, что как раз из той, поблизости от которой она находилась. Катя встала, надела свой рюкзак и медленно пошла в выбранном направлении. Погода стояла довольно сносная, иногда налетал ветер, но пока было не очень холодно. На небе висело несколько небольших облаков, медленно плывших куда-то в сторону Черного моря. Хотя в настоящий момент светило солнце, ему, однако, ничего не стоило в пять минут исчезнуть за облаками. Катя была наслышана о переменчивости местной погоды — сама несколько раз ходила в горные походы с друзьями. Поэтому невольно ускоряла шаг, стараясь быстрее оказаться в укрытии от непогоды.

Пройдя несколько сотен метров по камням, Катя вспомнила, что в горах бегать не стоит, надо выбрать определенный ритм, более всего подходящий организму, и идти с «крейсерской скоростью». Иначе можно очень быстро истратить все силы. К счастью она была еще только в предгорьях, а не высоко в горах и воздух был не такой разряженный, как на высоте. Она опять вспомнила о ребятах из отряда. Где их искать теперь? Вдруг взгляд ее наткнулся на выступ каменной гряды, за который зацепился край белого парашютного купола. Катя снова пошла быстрее и через минуту уже стояла на самом верху невысокой гряды. То, что она увидела, заставило ее вскрикнуть. На камнях, лицом вниз, лежал окровавленный солдат. Он угодил в небольшую расщелину и, скорее всего, разбился насмерть. Парашют, зацепившись за камни, подрагивал на ветру безвольной тряпкой. Катя заставила себя подойти к нему и перевернуть вверх лицом. А вдруг он еще жив? «Только бы это оказался не он», — стучало у нее в голове, пока она делала последний шаг. Обмякшее тело было тяжелым. Катя едва смогла перевернуть его на спину, почувствовав, что у солдата перебиты все кости. А перевернув, она едва не вскрикнула от радости, но тут же подавила свой крик — ей стало стыдно, что она радуется чужой смерти. Это был Семиверстов.