Небо и горы
Шрифт:
– Химическая атака вампирам обеспечена! – От смеха Ирина легонько склонилась на плечо Полины – тёплым, почти невесомым касанием своего полувоздушного, изящного тела.
– Да уж, ни один кровосос живым не уйдёт. Тут и боеголовки не нужно, когда есть головка чеснока.
Полине хотелось продлить это соприкосновение – такое земное, доверительное, перекинувшее между ними мостик близости.
Этот поход оставил в душе чувство незавершённости и неудовлетворённости, жажды чего-то большего. Они с Ириной простились друзьями, но в воздухе звенела какая-то иная, более глубокая струнка. Её надрывный звук заставлял развернуть машину и мчаться вслед
Она зарегистрировалась на сайте Ирины и рассказала в личном сообщении свою историю с матерью Нади.
«Меня не отпускало чувство, что я сама, своими руками уложила любимую женщину в могилу. Если бы я тогда позволила ей остаться... кто знает? Всё было бы иначе. Может быть, она и не заболела бы... И была бы сейчас жива».
Ирина ответила, и у них завязался долгий разговор, который как-то незаметно перенёсся в электронную почту, а потом в Скайп. Полина снова видела её и слышала её голос, и подспудное чувство оформлялось, проступало из глубин души чёткими очертаниями: да, ей нравилась Ирина. Не как психолог, а как женщина. В этом чувстве не было той молодой остроты, перешедшей в мучительную ненасытность, которая сопровождала её любовь к матери Нади; это была, скорее, жажда покоя, желание тихого счастья. Тихая гавань на коленях у прекрасной женщины. Да, склонить голову на колени Ирины – и выспаться... Выспаться за все долгие годы бессонницы, подхлёстываемой походами и горными восхождениями. Что её туда гнало? Какой-то дух беспокойства, непоседливости. Кто-то плачет, а кто-то выматывает себя физически. Апогей боли настал, когда Надя однажды ночевала у Полины, и та, сидя возле спящей девушки, так похожей на свою мать, говорила в молчаливую, но внимательно слушающую пустоту. Не вслух говорила, а в своём сердце, роняя несуществующие, не выплаканные, замёрзшие в горных ледниках слёзы.
«Лиза... Лиза... Зачем была эта песня, скажи? Что ты этим хотела сказать? Что мы с тобой встретимся на том свете?»
Но апогей боли миновал. Боль пошла на спад, остались только те кладбищенские берёзы, вечно скорбные и кроткие, как монахини.
И теперь рядом журчала тёплая река – Ирина. Ненавязчивая, знающая, как обогнуть острые углы, когда настоять, а когда отступить. Полина тщетно искала в себе кипучую остроту эмоций и страсть – видно, с возрастом кровь остыла, страсти улеглись. Она даже не знала, влюблена она в Ирину или нет. Эта женщина нравилась, тревожила, притягивала к себе мысли, стояла перед глазами, но как всё это назвать?.. Увлечение? Влюблённость?
Или просто приближающаяся старость?
А может, на этом жизненном этапе и любовь изменилась, облачившись в скромные одежды и прикрыв бесстыдную наготу, которой она блистала в юности.
– Ира, нам надо увидеться, – сказала Полина. – Лицом к лицу, вживую.
Они даже ничего толком не обсудили, Полина просто купила билет и поехала. Ещё утром они разговаривали в Скайпе, а вечером Полина покачивалась на верхней полке в купе поезда. В дороге она изучала электронную карту города и расположение дома Ирины.
Все её вещи умещались в небольшой спортивной сумке. Позавтракав в кафе, Полина прогулялась по улицам, зашла в цветочный магазин и купила букет.
Кнопку дверного звонка она нажала в одиннадцать утра. Дверь открылась – и вот она, в шёлковом халатике, без макияжа, с ещё немного влажными после душа волосами. Денис был в школе, Надюшка – в садике, а в духовке стоял пирог с рыбой и рисом.
– Как-то
У неё было и вино, и фрукты. Вынимая пирог, Ирина склонилась, и подол короткого халата приоткрыл внутреннюю сторону её бёдер – не дряблых, а вполне подтянутых и гладких.
– Полагаю, неприлично предлагать тебе секс, едва переступив порог, – сипло проговорила Полина.
Она шокировала, эпатировала. Испытывала то ли Ирину, то ли себя, то ли пыталась вывести на чистую воду это бесформенное чувство, заставить его назвать своё имя. Ирина выпрямилась – очаровательно смущённая, с розовыми пятнышками на скулах.
– Всё зависит от твоих дальнейших намерений.
– Я сама не знаю, Ирочка. Потому и приехала.
Да, может быть, это было и неприлично, и пошло. Но пирог стыл на столе, а они целовались, стоя точно под кухонной люстрой, и рука Полины скользила по гладкому шёлку халата, изучая тёплые изгибы спины и поясницы Ирины.
Ирина провела пальцем по шраму на виске Полины.
– Хотела спросить, но не решалась... Откуда это?
Полина рассказала.
– Как видишь, ничего романтического. Банальная неловкость.
По пути в спальню Полина успела мельком оглядеть квартиру. Скромно, уютно и чисто, но не фанатично вылизано. Здесь жила хозяйка, женщина. Здесь пахло домом. И покоем.
«Что ты такое, как тебя зовут?» – спрашивала Полина неясное чувство, лёгкими скользящими движениями освобождая Ирину от халата и открывая её грудь.
Ладони повторяли очертания хрупких плеч, губы дышали теплом тонких ключиц с ямочками.
«Кто ты, как тебя зовут?» – спрашивала она женщину, чья золотоволосая голова лежала у неё на плече.
– Я твоя жена, – ответила та.
И головоломка вдруг сложилась.
Ирина рассказала, что Денис теперь бредит горами и альпинизмом, даже заставил её записать его в секцию скалолазания. До этого он ходил только на дзюдо, а теперь круг его увлечений расширился.
– На будущий год Надюшке исполнится шесть. Может, уже справится с походом. А то обидно оставлять её с дедом...
– Справится, – сказала Полина. – Если у моей Надюшки всё срастётся с отпуском, поедем всей семьёй.
Так и случилось. Весь этот год они с Ириной общались по телефону и Скайпу, Полина приезжала к ней ещё два раза, понемножку подружилась с Надей-младшей. У Нади-старшей с отпуском всё «срослось» как надо, хотя она была подозрительно грустная. На одном из привалов она по секрету всё-таки поведала причину своей печали-кручины:
– Был день рождения Вики... Ну, секретарши этой из аэроклуба. Я задержалась немножко – помогала бабушке на даче, поэтому пришла не к самому началу, а к десяти. Света была уже подвыпившая. Ну и, в общем... Именинница на неё вешалась. И поцеловала. А Света её даже на место не поставила. Засмеялась, как будто так и надо!
– Ну и что? Расстались, что ли? – Полина накинула озябшей Наде на плечи свою куртку, обняла.
– Пока не знаю. Мы не общаемся. А шестнадцатого она поедет на соревнования по высшему пилотажу.
Поход прошёл хорошо, хоть и был немножко омрачён грустным настроением Нади. Но она старалась улыбаться и держалась молодцом. Надя-младшая всё-таки быстро устала, но Полина придумала выход: посадила её к себе за спину, а свои вещи распределила между Ириной, Надей-старшей и Денисом. Девятнадцать килограммов шестилетнего ребёнка были не намного тяжелее её собственного рюкзака. Девочка, задремав, трогательно и щекотно сопела на её плече.