Небо Мадагаскар
Шрифт:
– Вкусно? – спросил ее он.
– Очень, – ответила Нада и облизала пальцы.
Они поели, выпили чай и посмотрели друг на друга.
– Сказать, что человек склонен к самоубийству, – дать карт-бланш его убийцам, среди которых он сам.
– Это ты к чему? – спросила Нада.
– К тому, что я поэт.
– И?
– Еще ни один поэт и – шире – творческий человек не покончил с собой. Были только убийства.
– Даже если он поднес пистолет к своему сердцу и выстрелил?
– Даже если и так.
– Ну тогда и Блока убили.
– Да. И если подумать, то ужасы показывают по ночам не случайно, потому что это сны спящих людей, вышедшие наружу и транслирующиеся через экран. Это объективация голов.
– Ужасы? Фильмы? Какое кино ты хотел бы снять?
– Боевик, мелодраму, ужасы, комедию, триллер, эротику и порно в одном лице.
– О, я бы посмотрела. Или даже снялась. Но не в последнем случае.
– Я так и понял.
– Ну. А вот что, скажи, если соберутся все жители земли и скажут тебе: улетай, мы больше не держим тебя, наши воли смирились, что ты сделаешь?
– Улечу.
– Ну это понятно, я про то, если у тебя ничего не получится, машинка перемещения не появится, смартфон не получит дополнительную функцию и инопланетяне не прилетят. Как ты поступишь?
– Я? Встану на сторону всех людей и обращусь к пустоте. Я скажу: улетай.
– И пустота улетит и вернется с божьим воинством – армадой Иисуса Христа?
– Именно.
Они вышли на улицу и сели на лавочку возле подъезда, где к ним подошел парень, похожий на Датви, и сел рядом с ними. Нада прижалась к Маге.
– Меня зовут Ашот, – сказал парень, – я изучаю Арцах, вдыхаю камни, горы, песок.
– И они становятся тобой? – спросил Мага.
– Ты то, чем ты дышишь, – ответил Ашот. – Я – Армения, Азербайджан и Арцах. Я дышу только ими. Втягиваю ноздрями женщин, мужчин, детей. И я скажу так: легкие – это Азербайджан и Армения, сердце меж них – Карабах.
– Ну, он не совсем меж ними, – возразила Нада.
– Не суть важно, – продолжил Ашот, – оно общее и ничье. И в то же время – оно всего организма, всего человека. И нельзя так делить его, как делили раньше.
– Карабах стучится и бьется – он заперт и он разбит.
– Да, – согласился с Надой Ашот, – сердце – человеческое развлечение.
– Конечно, – сказал Мага, – сколько раз я видел, как на поле у пацанов не было мяча, и они считали считалку и извлекали сердце у того, на кого показал палец. Играли сердцем в футбол, а потом отдавали этот мяч пацану. И он уходил с ним домой, унося с собой опыт голов. Много большой информации.
– Это я и говорю, – согласился Ашот. – Мяч, наполненный кровью, – разве это не круто?
– Мне не нравятся эти аналогии, – сказала Нада. – Мага, пойдем в кино.
– Хорошо, – согласился он.
– А меня оставите так? – спросил их Ашот.
– А что с тобой? – спросил Мага.
– Я теряю себя, с каждым днем меня становится меньше, уходят от меня мои органы.
– Это ужасно, – улыбнулась Нада.
Мага и Ашот обменялись телефонами, и Мага с Надой пошли в кино.
– Никогда не расставайтесь, – крикнул им вслед Ашот, – будьте сердцем, носом и ртом!
– Хорошо, – прошептал Мага и взял Наду за руку.
Вместе они дошли до каруселей, сели на чертово колесо и покатили ввысь. «Наверно, мы живы все время, постоянно здесь, но в конце концов захотели нарезать колбасу, чтобы съесть, а не любоваться ею – нашей постоянной жизнью, историей, одним человеком Василием. Потому мы сделали кусочки – Сергея, Вазгена, Дениса и Дато. Вот в чем дело. Человек – это или палка колбасы, или ее куски. У нас сегодня второе». Поднимались наверх, держали друг друга за руки.
– Знаешь, – сказала Нада, – я не признаюсь тебе напрямую в любви потому, что делаю это косвенно. Через передачи и фильмы, книги, в конце концов. В этом больше сокровения и истины.
– Мне тоже как-то так показалось.
– Мы же с тобой поженимся?
– Не надо получше узнать друг друга?
– Нет – мы же знаем. Сыграем свадьбу в горах и станем одним человеком.
– Душечка ты.
– Ты обидел меня?
– Нет, это комплимент.
Нада сжала руку Маги и случайно коснулась его бедром. «Какая африканская женщина, красивая, южная, страстная, с теплым взглядом и ртом».
Он поцеловал Наду и не смог от нее оторваться. Их губы сошлись, как Пушкин и Лермонтов, и заставили Дантеса и Мартынова прикончить друг друга. «В поцелуе рождается истина, потому что губы спорят друг с другом о боге, дьяволе и Христе. И после поцелуя маленькие Иисусы прыгают изо рта и бегут по улице Солнца». Мага, подумав это, оторвался от Нады и посмотрел на нее. Та плыла в безмятежности.
– Мага, – сказала она, – если человек заглянет в геном, то увидит в нем армян и азербайджанцев, торгующих на базаре. Ничего другого в нем нет.
– Но это же самое главное.
– Думаешь?
– Я уверен.
– А чеченцы торгуют суммой арбузов и дынь.
– Ну и грузины тоже.
– Нельзя встретить пару грузин на улице – только одного или трех.
– Се продумано богом.
Они сошли с колеса и пошли за сахарной ватой, взяли ее и стали прогуливаться вдоль пруда. «Матрица – решетка в голове человека, убери ее – и станешь свободен, но и хлынут враги, убийцы или грабители. Потому человек заточил себя сам. В тюрьме сидят только те, кто хотят сидеть в ней». Нада прижалась к Маге, обняла его и начала целовать.
– Знаешь, – прошептала она ему, – ноги – это ножницы, ими человек режет воздух, чтобы нарезанные куски смогли в себя впитать люди, животные, птицы. Без ног не было бы ничего.
– Тоже так думаю и полагаю, что реальность – вода в ванне, утекающая через отверстие – объектив видеокамеры. И вообще, реальность и виртуальность могут поменяться местами. И один день у нас будет «Терминатор», второй – «Унесенные ветром», третий – «Малхолланд Драйв».
– Еще мультфильмы, клипы, передачи, КВН и «Камеди клаб».