Небо на плечах
Шрифт:
Император еще раз пробежался пальцами по столу, на сей раз без спецэффектов.
– До моего распоряжения я не желаю вас видеть при дворе!
Слава тебе, господи!
– О том, чему стали свидетелем - молчать!
Склонил голову в согласном поклоне.
– Свободны!
От властного рыка меня буквально вынесло за пределы кабинета. За дверьми пришлось потратить несколько секунд на то, чтобы подавить довольную усмешку, надеюсь, на камерах это выглядело так, словно я приходил в себя после выволочки императора. Мелкая опала, которая наверняка в скором времени будет снята, была в данной
Интерлюдия.
– Тихон, ты когда-нибудь видел подобное?
– спросил император, бросая советнику золотой кругляш.
– Нет. Что это?
– Это?! "Панцирь"!
– Э-э-э... тот самый?..
– Милославский озадаченно повертел в руках блестящую финтифлюшку.
– Он же с конскую голову должен быть размером?.. И весом под пуд?.. Я же помню, как пришлось весь трон переделывать, чтобы только его туда запихать!
– Тот - не тот! Свойства - те же самые! Проверяли. Как тебе?
– Феноменально! Кто отличился, государь?
– подобрался глава ПГБ, делая заметку в пух и прах разнести собственное научное направление - о подобных новинках он должен был узнавать первым!
– Кто отличился... Протеже твой! Подарил Ольге на балу.
– После которого вы прервали свою поездку?
Константин недовольно скривил щеку: бессмысленных вопросов он не любил, а Тихон и так прекрасно знал, зачем и почему император сорвался обратно в столицу при первой же возможности. Анонимное письмо, подброшенное прямо на стол гостевого крыла дворца германского кайзера, недвусмысленно намекало о готовящемся покушении на любимую дочь. Которое, к счастью, не произошло. Вот только выяснять, была ли записка "уткой" или же попытка навредить наследнице сорвалась благодаря действиям одного непомерно наглого юнца - приходилось осторожно, чтобы не вспугнуть вероятного недоброжелателя.
– Откуда у него?..
– начал Милославский, и тут же сам себе ответил, - Бушарин, кто же еще! Наша новая звезда на научном небосклоне! Мне кажется, Грушину надо внушительный пинок дать за то, что упустил такую голову!
– Не просто пинок, гнать пора! Уже второе изобретение подряд и снова - в частных руках! Напомни мне подумать потом, кем заменить Петра Ильича. Развел у себя семейственность!
– монарх отобрал обратно у главы ПГБ собственность дочери и принялся катать между пальцами.
– Слушаюсь, государь. После дня империи?
– Да, где-то там. Сейчас у нас другие заботы. Что думаешь насчет своего приятеля?
– Выглядит все гладко: подозревал, никаких зацепок не было, решил проверить. Если судить с этой точки зрения, то он нашел и привлек идеального исполнителя. Даже на наше давнее соперничество не посмотрел.
– И?.. Твое мнение?
– Я... у меня нет мнения, государь, - впервые беспомощно опустил руки Милославский. Выбор и впрямь был кошмарный: то ли давний напарник - кристально честный человек и сделал все возможное, чтобы предотвратить провокацию, причем надо признать - действовал успешно. То ли он по уши замазан в заговоре. Пусть не против императора, а против Ольги, но случись что с ней, происшествие рикошетом ударит и по ее отцу, это Лопухин должен был понимать. Или - или. Оба варианта были равновероятными, а цена ошибки слишком высока.
– Даю тебе две недели, чтобы мнение появилось! И еще... секрет этих
– Так может...
– Нет, я на него в гневе!
– Тихон Сергеевич непонимающе уставился на ухмыляющегося босса, не проявляющего ни малейшего признака недовольства.
– Не бери на ум, твой граф не удивится. Ей-богу, будь Оля помладше, выдал бы ее за него, и плевать на всех! Далеко пойдет! Понимаю - нет, знаю!
– что врет мне в глаза, а я его поймать не могу, все чувства молчат. Надо будет с Аней его попробовать свести, у них всего два года разницы. Потом посмотрим.
Глава 3 (вторая половина июня).
Наблюдая за безобразной дракой Митьки и Бориса, никак не мог определиться: за кого болеть? Радовало, что сцепились эти двое не в доме, а на берегу, но это был, пожалуй, единственный положительный момент. А! Нет! Из-за особенностей гасителя брат перейти на магию не мог, хотя уже пару раз пытался, так что разногласия они решали исключительно кулаками, и это тоже было плюсом.
– Это что?
– спросил из-за спины Иван.
– Драка, - меланхолично ответил я.
– Э-э-э... А с кем Борис дерется?
– Что за шум, а драки... есть?
– раздался вопрос подошедшего Алексея, чей медовый месяц наконец-то закончился.
– Битва века. Черный против Васильева, - все также отрешенно отозвался я.
– Вмешаться не хочешь?
– На чьей стороне?
– спросил родичей.
– Хм... А из-за чего дерутся?
– Лариса Морозова, за которой уже два года ухаживает наш гаситель, оказалась обещанной невестой моего брата. Вы все еще хотите, чтобы я встрял?
– Н-да... Ставлю червонец на ПГБшника!
– Шаман плюхнулся рядом на мое любимое бревно.
– Отвечаю! Наш Борька не хуже!
– справа приземлился Метла. Стало ощутимо недоставать попкорна.
– Да кто ж так бьет! Тебя же учили!
– заорал пилот, приметив неловкий удар Митяя.
– Борис! Мы с тобой!
– оглушил Иван.
– Дурдом!
– прокомментировал я.
А на песке события подошли к закономерной развязке: то ли Лехин выкрик помог, то ли брат сам сообразил, но он взял Черного на болевой, отчего гаситель согнулся буквой "зю" и полностью утратил контроль. В результате оба свалились без сил на землю. Ничья.
Так, как мы пили в те три дня, пока Митька гостил у меня, я не пил никогда. За встречу. За мировую Дмитрия с Борисом. За прекрасных дам. За доступных дам. За недоступных дам. За родителей. За здоровье императора. За здоровье императорской семьи всей сразу и по отдельности. За тех, кто в море. За тех, кто "в поле". За тех, кто "за речкой". На выходные, ни капли не протрезвев, отправились в Москву, а в самолете пили за пилотов, стюардесс и весь аэрофлот. Напугав отчима, ввалились к маме, и... резко успокоились. Бочком-бочком Борис Черный, сачковавший в этом алкогольном марафоне, испарился из прихожей большаковской квартиры, пообещав отзвониться от отца, а мы рухнули на пол в гостевой комнате и просто вырубились.