Небо на плечах
Шрифт:
– Нет больше моих уникальных способностей, государь, - перебил я императора.
– Но, может быть, с восстановлением источника...
– впервые растерялся сбитый с нити разговора хозяин.
– Я все еще надеюсь на это, но вряд ли.
– Вот как. Мне очень жаль.
– Не надо меня жалеть, государь. Согласитесь, это очень скромная цена за жизни горожан. Даже если это спасло всего десяток, оно того стоило.
– Ваше самопожертвование спасло гораздо больше, чем десяток жизней. Вы, кстати, наверно не знаете, но благодарные жители столицы хотят установить на том берегу памятник. Уже и петицию в канцелярию подали. Тысячи подписей.
– Охренеть!
– вырвалось у меня, - Простите, государь, это от неожиданности. Лестно, конечно. Но если что - я против.
– А это не вам решать, - рассмеялся собеседник на мою реакцию.
– Итак, вернемся к моему предложению. Что вы на него скажете?
– Боюсь, что опять откажусь. Не в моих правилах советовать, но тому же Александру Леонидовичу Бушарину это назначение пришлось бы гораздо больше ко двору.
– А вы его отпустите?
– остро глянул на меня правитель.
– Если он согласится, то, разумеется. С чего мне возражать?
– я удивился самой постановке вопроса.
– С того, что дальнейшие его открытия уже не будут принадлежать вам. Многие на вашем месте не отпустили бы.
– Тот старт, что он мне дал, уже тысячекратно превзошел все самые смелые ожидания. Не знаю, поверите ли вы, но первоначально я всего лишь хотел, чтобы он собрал мне несколько рабочих энергоблоков.
– За язык я вас не тянул, это предложение получит господин Бушарин. Но поклянитесь, что вы ни словом, ни жестом не настроите его против!
– Клянусь, ни словом, ни жестом, ни мыслью! Я его еще подопну, если упираться начнет.
– Хорошо, но вы использовали вторую возможность отказаться. Третье предлагаемое назначение, оно не совсем назначение...
– Пока оно не прозвучало, могу я высказать просьбу?
– опять перебил я императора, но у нас шел такой разговор, что этикет давно остался за его рамками.
– Говорите, я вас выслушаю, - несмотря на кажущуюся простоту в обращении, Константину вовсе не понравилась моя вольность, так что во фразе явственно послышалось недовольство.
– То назначение, которое я хочу для себя... его еще не существует в природе...
Проговорили с императором мы еще почти три часа, прервавшись лишь на доставленный прямо в кабинет перекус. В приемной толпились сановники, из-за двери несколько раз выглядывал адъютант, но монарх гнал всех, выпытывая у меня подробности идеи. И лишь разложив все по полочкам, он вынес весьма неопределенный вердикт:
– Я подумаю.
– Благодарю, государь.
– Времени много, пора заканчивать. Анна хотела вас увидеть, пройдете?
– Таким?
– показал на уродливую стрижку и повязку, - Не стоит пугать ее высочество.
– Напрасно вы так, но, дело ваше. О времени следующей аудиенции вам сообщат.
– Благодарю, Константин Александрович.
В приемной напоролся сразу на десяток разновыразительных взглядов: от сочувствующих до откровенно злых. Поприветствовав всех, направился на выход, но еще в широком коридоре услышал окрик:
– Егор!
И плачущая, притянувшая меня к себе почти за уши великая княжна Анна, покрывающая поцелуями закрытый повязкой глаз, гладящая колючую макушку, подарила надежду, что у этой сказочки еще может быть если не идеальное, то хотя бы неплохое продолжение.
Прежний генерал-губернатор Петербурга и столичного округа Яков Илларионович Рылов, как и многие одаренные, погиб в первый день эпидемии - близость его жилища к центру сыграла свою роковую роль. Дела я передавал вновь назначенному. Было бы что и кому! Сгрузив немногочисленные папки на руки пока еще и.о. главы города, но с такой супругой, я думаю, ненадолго, прошелся взглядом по оставляемому кабинету.
– Я тут у вас из стола кое-что позаимствовал, - обратился к терпеливо ожидающему нашего ухода Сурадзе.
– Знаю, найду, куда списать, - кивнул министр обороны.
И вдруг этот медведь (редкий случай, но обрусевший потомок грузинских князей был не только крупнее, но еще и гораздо выше меня) крепко обнял моё вяло трепыхающееся тело со словами:
– Сынок, ты, главное, держись, это еще не конец!
– Спасибо, Давид Георгиевич!
– сегодня я был в штатском, так что блюсти устав не требовалось, - Я в порядке. Как говорят умные люди: "Не дождетесь!"
– Вот так и держись, назло всем!
– Спасибо, буду!
Попытка Олега с занятыми руками отдать честь маршалу выглядела комично, так что я без зазрения совести вытолкал его в приемную.
– Наприветствуешься еще!
Олег еще не совсем освоился в новой роли, но постепенно возвращался к своему нормальному состоянию: немногословного, спокойного, деятельного и заражающего своей уверенностью человека. За что я его всегда ценил. Надеюсь, эти качества в скором времени оценит его новая семья.
Быстро поняв, что надо обзаводиться собственной командой, первым делом он попытался переманить Леху. К моему глубочайшему удивлению тот не согласился:
– Извини, брат, но без меня. Моя верность даже не в сердце, а тут, - похлопал он себя по колену, намекая, на обстоятельства нашего давнего знакомства, и на то, как легко отказался Олег от вассальной клятвы. Вовсе не так легко, как ему думалось, мне это стоило нескольких часов применения "шарма", но пилоты до сих пор не разговаривали друг с другом, хотя оба уже тяготились размолвкой.
Несколько хороших парней из "Кистеня" Олег все же увел. Не скажу, что обрадовался этому обстоятельству, в штате агентства и так зияло множество дыр, но препятствовать не стал. В том гадюшнике, где неожиданно оказался пилот, без верных людей ему пришлось бы туго.