Небо на плечах
Шрифт:
— Все и не надо. Ближайший, где появится этот человек, — через четыре дня. Завершающий бал весеннего сезона. На нем ведь ты будешь?
— Буду.
— Так я могу на тебя рассчитывать?
— Я помогу.
Свое соглашение мы скрепили рукопожатием. Редко я вкладывал столько чувств в этот простой жест. Интриги, секреты двора… Запах тайн!
Да гори оно все синим пламенем!
Свои дела с князем обсуждал на автомате. Обычные мелочи, даже раскошеливаться не пришлось, зря волновался. Кирилл Александрович попытался аккуратно выведать подробности нашего разговора с его родственником, но я уклонился
А тот, кто мог и помочь, и поверить, — тоже не факт, но мог! — временно отсутствовал в Петербурге. И где его носило — бог знает! Это доложил посланный на разведку Ли. С тех пор как получил графа, с Милославским я почти не встречался, разве что изредка на больших приемах виделись, но и там мы всего лишь учтиво раскланивались.
Дома пришлось засесть за документы, освежая в уме состав клана Задунайских. Паршиво без Интернета, но нужное нашел почти сразу, все-таки картотека в нашем доме велась на совесть. До сих пор, правда, больше для Бориса, но и мне сейчас помогла. Потом еще и кое-что из законодательства прошерстил. А когда отыскал, взвыл, проклиная всех и вся.
Любое, абсолютно любое мое действие приводило к результату, выгодному одному хитроумному деятелю. Выход был только один — не идти на этот чертов бал, но, уверен, и на этот шаг у него был заранее продуманный ответ.
Тварь!
Самое гадостное — никаких доказательств!
Не пришьешь же к делу Митькины слова: «И кто бы ни пришел от меня, что бы ни передал, ни попросил…»
Кому, кроме меня, это будет уликой?..
Что ж, сами напросились!
То, что на балу выпускников я не напоминал упыря, исключительно заслуга молодости и правильно выбранных родителей, подаривших источник с сильной жизнью. Сценарий праздника почти ничем не отличался от моего: те же выступления и овации, такие же растроганные учителя и смешные от чувства собственной значимости школьники, даже репертуар модных танцевальных мелодий не сильно изменился за два года. Разве что заключительную речь для выпускников произносил вместо Константина Второго его дядя — убеленный сединами и немного согнутый под тяжестью лет великий князь Алексей. Последняя надежда спихнуть проблему на тех, кого она касалась в первую очередь, растаяла как дым.
— Странно, что император ваш выпускной не почтил, — тихонько проговорил я княжне.
— Он же в Европе! — удивилась моему невежеству Маша. — Ты что, совсем за дворцовой жизнью не следишь? У тебя же Берген в наставниках, сам говорил… — как-то незаметно мы снова перешли на «ты», отбросив церемонии.
— Где бы еще лишний час в сутках взять, чтобы за всем уследить! Вообще-то ты права, обычно Максим Иосифович с нами сплетнями между делом делится, только он сейчас в отъезде… Блин, идиот!
— Кто?
— Да я, кто еще!
— Самокритично! — прыснула княжна.
— Серьезно! Я умудрился не связать между собой отъезд Бергена и поездку императора, как будто не знал, чей он врач! Не знаешь, когда они вернутся?
— Мне-то откуда знать?! Но я слышала, что даже на Большом весеннем их не ждут — Ольга Константиновна будет бал открывать с кем-то в паре. Папа с мамой обсуждали недавно.
— Мне все ясно, мне все понятно… — закруглил я тему, примеряя новые обстоятельства к уже узнанным фактам.
Пока что все складывалось
Выпускной прошел по накатанной. Не буду вдаваться в подробности, сделать вечер незабываемым для девушки, влюбленной в тебя уже несколько лет, — не такая уж и непосильная задача. Капелька лести, внимание и комплименты — взболтать, но не смешивать. Но, боже мой, какой же она еще ребенок! Рядом с ней я чувствовал себя обыкновенной сволочью. А хотелось хотя бы необыкновенной. И пусть в ней стали проглядывать зачатки той шикарной женщины, которой она станет со временем, но…
Что ж, я готов набраться терпения и подождать еще несколько лет. Я сам знаю о себе многое, но совращение несовершеннолетних не входило и, надеюсь, не войдет в список моих грехов.
Вот только сам я в конце вечера получил крепкую плюху, спустившую меня с пьедестала благородного Казановы.
— Прощай! — весело проговорила мне Маша, готовясь сойти с палубы «Касатки» на причал возле их дома. Неизменная Матильда Генриховна и охрана уже стояли на бетонном уступе, деликатно давая нам поговорить напоследок.
— Почему «прощай»? Может быть, до свидания? Мы же еще увидимся?.. — Держа Машу за руку, я весь был в недоумении от нетривиального прощания.
— Нет, все правильно. Это не столько тебе, сколько детству, хотя… тебе тоже. Я так долго пыталась привлечь твое внимание, так старалась! А теперь… Сдам экзамены, и начнется другая жизнь, более свободная! И я не хочу тащить в нее старый надоевший груз! Так что прощай! — Приложив пальцы к моим губам, княжна пресекла все мои попытки что-то сказать. — Это был чудесный вечер, спасибо тебе, но он уже кончился! — и Маша, улыбаясь, сбежала с катера на причал, звонко цокая каблучками по металлу трапа.
В нарушение всех норм этикета спускаться и догонять не стал, оставив на сегодня последнее слово за ней. Встав у леера, скомандовал Михалычу отплытие, взглядом провожая небольшую процессию за ворота особняка. Неожиданный ход.
Если кто-то кому-то рассказывал, что на балу или приеме было весело, то он, скорее всего, имел в виду не один из четырех (по количеству времен года) больших императорских балов. Эти мероприятия отличались жестким регламентом, скукой и… статусом. Сюда приходили не радоваться жизни — здесь демонстрировали себя. Четыре главных сезонных раута давали возможность верхушке империи, не прячась, обговорить многомиллионные сделки, которые потом доведут до ума юристы сторон, вступить в союз или, наоборот, разорвать договоры, встретиться непримиримым врагам — перечислять долго. В общем, для тех, у кого был пропуск, посещать их считалось обязательным. А у меня он был, все же любимчиком императора я числился не просто так.
И это только поначалу мне казалось, что среди нескольких сотен гостей отсутствие некоего графа пройдет незаметным, — один-единственный пропущенный мною бал аукнулся мне стократно, так что больше подобной ошибки я повторить не рискнул бы.
Владимир Антонович все правильно рассчитал — не пойти я не мог.
Слабым утешением служило то, что конечной целью интриги был не я — меня лишь «удачно вписали» в уже сложившийся план. А мишеней могло быть несколько: во-первых, дочь императора от первого брака должна была как кость в горле стоять второй императрице и ее родне, так что в их интересах было скомпрометировать еще необъявленную наследницу в пользу великой княжны Анны — старшей дочери Лилии Федоровны.