Небо начинается с земли. Страницы жизни
Шрифт:
Две недели он уже находился на войне, но не воевал – еще не прибыли самолеты. Много успел повидать за эти дни «камарада Хосе» – так назывался теперь Шухов. И чем больше он видел, тем нетерпеливее становилось желание взвиться и небо на истребителе, ринуться на вражеский самолет, поймать его в рамку прицела, нажать гашетку пулемета, заставить фашиста огненным комом рухнуть на землю.
Он побывал в Мадриде. Главный советник по авиации пригласил советских летчиков-добровольцев поехать в испанскую столицу.
– Не думайте, что я везу вас просто на экскурсию, – сказал им перед выездом генерал Дуглас. – Мы отправляемся вроде как на разведку. Очень полезно познакомиться на земле с районом, над которым будешь сражаться в небе.
Летчики медленно ехали по осажденному врагом Мадриду, замечая на каждом шагу разрушительные следы войны. Они часто выходили из автобуса и смешивались с шумной толпой. У продовольственных лавок стояли длинные «хвосты». Рядом копошились ребята. Много детей было в скверах. Они играли и среди развалин. Мальчишки с деревянными пистолетами прыгали по грудам жженого кирпича, бывшего совсем недавно их домом.
Спешили куда-то защитники Мадрида. На головах у них полотняные рогатые пилотки, какие носят наши пионеры. Многие обуты на босу ногу в «альпаргатос» – шлепанцы, сплетенные из веревок. У всех оружие – карабины, пистолеты, кинжалы, гранаты у пояса. С винтовками стояли в очередях в кафе и у касс кинотеатров – в них показывали нашего «Чапаева».
Мальчишки-газетчики орали на перекрестках, предлагая номера со сводками военных действий.
В городе пахло гарью и порохом.
Через улицы протянуты полотнища с коротким, как выстрел, призывом – «Но пасаран!».
Огромные черные воронки от бомб посреди мостовой огорожены канатами, укрепленными на красных столбиках.
Бронзовые Дон Кихот и его верный оруженосец Санчо Панса тоже «переведены на военное положение»: памятник обложен мешками с песком.
Вот целый квартал руин. У некоторых домов рухнули только передние стены. Видна вся внутренность безлюдных комнат. Кажется, что их только что покинули люди. Даже немножко стыдно смотреть на чужую жизнь, прервавшуюся в одно страшное мгновение – это все равно что заглядывать в освещенное окно квартиры. С обеденного стола не успели убрать посуду. В спальне не закрыта кровать. В комнате рядом встал на ребро рояль. Большое черное распятие с белым Христом, подброшенное взрывом, зацепилось за оголившуюся железную балку перекрытия многоэтажного дома и с жалобным скрипом раскачивается. Совсем как скорбный памятник над общей могилой.
Летчики, осторожно ступая по хрустящему под ногами битому стеклу, перешагивая через закопченные кирпичи, искореженные куски железа, обгорелые остатки оконных рам и мебели, вышли из злополучного квартала на залитый солнцем проспект. Прямо на тротуаре стояла уцелевшая широкая кровать. На ней спали женщина с ребенком. В тени деревьев, положив под головы узелки, приютились люди, недоспавшие ночью. На кострах что-то варили в подвешенных к треногам ведрах и котелках.
Мадридцы то и дело поглядывали на небо. Оно было бездонно-синим, чистым, без единого облачка. Самая что ни на есть летная погода. В любую минуту могли появиться нежданные гости. И действительно, в полдень показались в вышине черные крестики. Они, снижаясь, все увеличивались в размерах, принимая очертания бомбардировщиков.
По улицам с надрывным воем промчались мотоциклы с сиренами. Тревога!
Побежали женщины, прижимая к себе детей. Мужчины и подражающие им подростки, стараясь не спешить, направились в убежище – не к лицу испанцу показывать страх.
Зашли в подворотню большого дома и летчики. В наступившей тишине слышен был прерывистый вой моторов «юнкерсов».
Глухо ухнул взрыв. За ним другой, третий.
Пламя вырвалось из разбитых окон дома, наискосок через улицу, и тотчас же раздался отчаянный хриплый крик:
– Чикита миа! (Моя маленькая девочка!)
Женщина в отчаянии металась то туда, то сюда по пустынной улице и кричала, показывая рукой на верхние окна горящего дома.
– Что с ней? – спросил у переводчика советский летчик.
– Ее девочка осталась одна в квартире. На третьем этаже!
Шухов выскочил из убежища и ринулся в пожар. Все произошло так стремительно, что товарищи не успели даже его удержать.
Прошло, наверное, не более двух-трех минут, но всем показалось, что очень много времени Шухов не возвращался. Вот наконец он появился в дверях горящего дома с ребенком на руках, пошатываясь, шагнул на тротуар и остановился. Почему же он не отдает девочку матери, почему медлит?
Да потому, что девочка уже мертва.
Потом не раз Шухов вспоминал лицо этой крохотной девчушки со струйками крови в уголках рта, полные горя и ужаса глаза ее молодой матери, и это заставляло его сжимать кулаки, стискивать зубы…
– На каком самолете вы предпочитаете сражаться? – спросил Шухова полковник на аэродроме Лос-Алькарес.
– Конечно, на И-16. Только на истребителе! – ответил летчик.
– А с «эр пятым» знакомы?
– Знаю как свои пять пальцев. Других учил летать на нем!
– Вот и хорошо! Принимайте «эр пятый»!
– Дайте мне истребитель! Я хочу бить фашистов, а не ходить в разведку!
– Без разведки не бывает сражений! А уничтожать фашистов будете, обязательно будете и бомбить их и штурмовать. Потом, все истребители уже закреплены. Может быть, хотите ждать прибытия новой партии?
Конечно, Шухов этого не хотел.
Невеселый он пошел к самолету.
– Камарада Хосе авиадоре! – сказал он, протягивая руку маленькому механику. – Буэнос диаз! (Добрый день!)
– Товарищ Карлос! Механико! – по-русски ответил испанец.
В первый проверочный полет над аэродромом Хосе взял с собой Карлоса. Когда приземлились, механик, любовно похлопывая «Красного чертенка» по борту, убежденно сказал:
– Дьяболито рохо – карасо!
– Муй бьен! (Очень хорошо!)-улыбаясь, ответил Шухов.
Ему все больше и больше нравился Карлос. Как истый испанец, тот не мог быть спокойным ни минуты, всегда куда-то спешил, что-то делал. Улыбка не сходила с его красивого смуглого лица, и он без умолку болтал, мешая испанские слова с русскими. Карлос к тому же оказался храбрым и находчивым в боевой обстановке. В этом Хосе убедился очень скоро, вылетев с ним в разведку.