Небо над Москвой

Томилина Татьяна

Второй миф: большинство сексуальных покушений совершают посторонние. На самом деле в четырех случаях из пяти это делают те, кого ребенок знает; чаще всего - кто-то из старших членов его собственной семьи. Из 927 американских студентов, опрошенных в начале 1980-х годов, сексуальные контакты с близкими родственниками имели в детстве 21,9 процента мужчин и 20,9 процента женщин. Чаще всего "совратителями" бывают братья и сестры (45 процентов девочек и 68 процентов мальчиков). На втором месте (38 процентов девочек и 10 процентов мальчиков) - отцы и отчимы. Некоторые мальчики (6 процентов) имели сексуальные контакты с матерями. Субъективные реакции детей на сексуальные действия также неоднозначны. Это зависит прежде всего от возраста ребенка, воспитания и особенно от конкретной ситуации: грубое насилие и причинение боли вызывают страх и отвращение, тогда как эротическая игра, мастурбация, прикосновения к половым органам чаще воспринимаются положительно. Психологическая атмосфера такого контакта и его субъективный смысл важнее его сексуального содержания, которого ребенок не осознает.

Дети начинают осознавать свою сексуальную ориентацию разными способами и в разном возрасте. Первые сексуальные проявления происходят на так называемом телесном уровне, а эмоциональный компонент проявляется позже. Ранний сексуальный опыт носит хаотичный характер и может происходить с людьми обоих полов. В отдельных ситуациях, куда попадают подростки одного пола, возникают одно-половые отношения, что возможно связано с гомосексуальной фазой, через которую проходят дети. Доказано, что в подростковом и раннем юношеском возрасте гомоэротизм и гомосексуальное поведение встречаются часто, однако у одних людей это потом проходит, а у других закрепляется. Почему?

Психологи, как и медики, обычно апеллируют к более ранним стадиям развития ребенка и

процессам полоролевой дифференциации. Вопреки распространенному стереотипу ни телосложение, ни поведение взрослых мужчин-гомосексуалов не является более женственным (фемининным), чем у остальных мужчин. Так называемые элементы гомосексуального поведения у детей можно обнаружить в следующих случаях:

1. тенденция находится в группе сверстников своего пола во время укрепления сексуальной идентичности;

2. готовность вступить в сексуальные игры с представителями своего пола;

3. эмоциональная влюбленность в друга или в товарищей (особенно у девочек);

Однако ни один из этих случаев не может непременно указывать на гомосексуальную ориентацию. Примеры такого поведения лишь указывают на тот потенциал, который присущ большинству людей, чтобы реагировать гомосексуально.

На ранних этапах сексуального развития дети обычно не осознают свое отличие от других детей, хотя они могут натолкнуться на враждебное отношение взрослых к некоторым формам поведения. У детей (по классификации Кинси) из III по VI группу осознание того, что их сексуальность не совсем соответствует канонической, может развиваться постепенно и придти как озарение, например, когда друг, протестуя против каких то действий, обозвал мальчика «голубым». У подростка, который не выказывает обостренный сексуальный интерес к противоположному полу (а в этом возрасте это бывает довольно часто), может возникнуть вопрос: а не являюсь ли я таковым? К сожалению, всем, кто хотел бы более подробно что-либо узнать о сексуальности, приходится сталкиваться с проблемой неполноценной, противоречивой, часто искаженной и неадекватной информации. Правдивую информацию найти трудно, но зато доступна в советское время изданная, где гомосексуализм приравнен к болезни и разврату. Также, многие публикации в прессе изображают гомосексуалистов, несчастными, недовольными или легкомысленными и даже злобными людьми. Поэтому не удивительно, что многие подростки воспринимают это с ужасом, обнаружив у себя подобные склонности. Они думают, что у них странная сексуальность, а все окружающие нормальны. К тому же такие подростки испытывают давление со всех сторон: друзья, родители и учителя требуют соответствие гетеросексуальным нормам.

В нашем обществе принято более терпимо относится к эмоциональной и физической близости между женщинами, чем к такого типа отношениям между мужчинами. Даже если у таких отношений нет сексуальной подоплеки – никоим образом не принято физически выражать свою симпатию и сердечность, это сразу воспринимается превратно.

Если человеку с пеленок внушается, что то или иное действие является неприемлемым и даже вредным и приносящим зло, большая часть так и будет считать до конца жизни, не задумываясь – почему так, а не иначе? Значит, степень восприятия поведения окружающих зависит только от воспитания и она не объективна.

Люди, которые эмоционально зависят от представителей своего пола, стараются преодолеть социальный гнёт, который порождают чувства неполноценности и одиночества. Если общество могло бы поддержать индивидуальные эмоциональные потребности каждого индивидуума, многие проблемы исчезли бы сами собой.

Мало вероятно, что родители примирятся с сексуальной активностью своих чад. Особенно такой, которая не соответствует их пониманию о норме. Иной раз родители о тщательно скрываемом детьми узнают случайно (находят дневники, письма, фотографии, издания с соответствующей тематикой) и после этого следует скандал. Это происходит оттого, что просто не хватает родительского понимания, а в других случаях потому, что родители винят себя – недосмотрели, пропустили. Родители нынешней молодежи воспитаны в условиях полного игнорирования иной сексуальности. Они получали только негативную информацию об этом явлении и, возможно, никогда в жизни лично не встречали людей, которые не скрывают своей ориентации. Это создает эмоциональное напряжение и неизбежно действует на дальнейшие отношения в семье. У родителей, которые обнаружили у своих детей нетрадиционную ориентацию, возможна такая реакция:

– они могут не поверить, что существует такого рода сексуальность, и винят во всём других людей, которые «испортили» сына или дочь;

– надеясь на «излечение», родители ведут ребенка к врачу или в церковь;

– в результате скандала ребенок теряет доверие к родителям, и в итоге в семье устанавливаются лживые и негативные отношения;

– есть родители, которые якобы смиряются с этим, при условии, что данная тема не будет обсуждаться, что также порождает напряженность в семье;

– и самый трагичный вариант – изгнание из дома и разрыв всяких отношений.

Между подростками всегда устанавливаются тесные отношения, но гетеросексуальный подросток не имеет представления о гомосексуальных чувствах, а гомо- или более бисексуальный старается их не выказывать. Это порождает сильное давление на последнего, он всегда надеется на некоторую взаимность. Осознавая, что искренние отношения возможны лишь с себе подобными, они очень страдают, ибо обречены жить в мире гетеросексуальных постулатов.

Социальное отношение. Законодательство.

Многие общества допускают сексуальные связи между подростками и юношами одного возраста и пола; такая практика известна у жителей острова Маллекула (Новые Гебриды), африканцев кавирондо, лау (острова Фиджи), дагомейцев, манус (Самоа), нама (Южная Африка), нгонде (Африка), гондов (Центральная Индия) и др. Такую же терпимость проявляют многие архаические культуры к отношениям, складывающимся между мальчиками и старшими мужчинами, совместно проживающими в домах холостяков или мужских домах. Иногда эти отношения даже институционализируются. Например, у аранда (Центральная Австралия) молодой инициированный мужчина мог временно, до женитьбы, взять "в жены" десяти-двенадцатилетнего мальчика. У сиванов (Ливия) отцы отдавали своих сыновей за плату другим мужчинам. Нередко сексуальные контакты между людьми одного пола были элементом определенных ритуальных действий, например, обряда инициации. Многие первобытные народы верили, что вместе с семенем мужчина передает мальчику-подростку свои наиболее ценные свойства - смелость, мужество и т. д. Поэтому обряд инициации включал в себя орально- или анально-генитальный контакт, в котором мальчик выполняет рецептивную, женскую роль. Например, у маллекула (Новые Гебриды) отец мальчика, которому предстояло обрезание, выбирал для него взрослого опекуна, вступавшего с мальчиком в сексуальную связь. Считалось, что это способствует росту мальчиков, и что таким путем им передается мужская сила. Сходная символика и обряды существовали и у многих других народов, включая индоевропейцев. Символической основой ритуала была идея одухотворения через оплодотворение. Эротические склонности участников особого значения при этом не имели, в остальное время они вели обычную гстеросексуальную жизнь. В некоторых обществах сексуальные отношения между мальчиками-подростками считались нормальными и даже обязательными на протяжении всего переходного возраста. Вот как это выглядит (по сей день) у папуасов самбия (Новая Гвинея), описанных Г. Хердтом. Когда мальчики этого маленького воинственного племени достигают семи-восьми лет, их отбирают у матерей, и они живут в замкнутом мужском мире. Самбия верят, что необходимым условием роста и развития мальчика является регулярное питье семени. До начала полового созревания мальчики должны отсасывать (фелляция) старших подростков и юношей, а затем их самих начинают обслуживать новички. Юноши и молодые мужчины брачного возраста в течение некоторого времени ведут бисексуальную жизнь. Став отцом, мужчина прекращает однополые контакты, полностью переключаясь на женщин. Символической основой этой своеобразной социализации является желание "возвысить" и "очистить" мужское начало жизни, "освободив" мальчиков от феминных (женственных) элементов. Этот социализационный контекст важен и для понимания древнегреческой культуры, тесно связанной с идеей однополой дружбы. Как известно, греки допускали и даже одобряли гомосексуальные отношения, но при двух условиях:

1) это должны быть отношения между свободными людьми;

2) между взрослым мужчиной и мальчиком-подростком.

Древнейшие формы таких отношений были связаны с воинским обучением. Мальчик был для мужчины-воина не просто эротическим объектом, но учеником, за которого он нес полную ответственность перед обществом. На древнем Крите и в Коринфе VII века до нашей эры существовал обычай похищения мальчика взрослым мужчиной, который вводил подростка в свой мужской союз; сексуальная инициация сочеталась с воинским обучением, после чего мальчик, снабженный оружием, возвращался домой. В древней Спарте каждый мальчик между двенадцатью и шестнадцатью годами должен был иметь взрослого покровителя, воинская слава которого распространялась и на мальчика. Такой союз рассматривался

как брачный и продолжался, пока у юноши не вырастали борода и волосы на теле. Если юноша проявлял трусость на поле боя, за это наказывали его любовника. В Фивах существовал особый "священный отряд", составленный из любовников и считавшийся непобедимым, ибо, как писал Ксенофонт, "нет сильнее фаланги, чем та, которая состоит из любящих друг друга воинов". Позже в Афинах классического периода, когда традиции древних мужских союзов и воинского братства были уже подорваны, на первый план выступают другие ценности, в частности, эмоциональная близость. Почему потребность в интимности реализуется как гомоэротическая - вопрос особый. Историки объясняют это гипертрофией мужского начала в древнегреческой культуре и зависимым положением женщины. Идеал однополой дружбы-любви у Сократа и Платона тесно связан с идеей воспитания и передачи мальчику жизненного опыта старшего мужчины. Этот "педагогический эрос" придавал особый нравственный смысл таким отношениям, позволяя некоторым античным философам ставить их выше гетеросексуальной любви. Когда эта мотивация ослабевает или выясняется ее иллюзорность, однополая любовь утрачивает привилегированное положение и начинает рассматриваться - в поздней античности - просто как одна из разновидностей эротизма. Отношение каждого данного общества к однополой любви зависит, с одной стороны, оттого, как именно она символизируется, а с другой стороны, от уровня общей социальной терпимости. Чем больше страхов и тревог вызывает у людей сексуальность как таковая, тем враждебнее они относятся к гомосексуальности. Хотя христианство всегда осуждало гомосексуальность, в раннем средневековье ей уделяли сравнительно мало внимания. Во второй половине XII и особенно в XIII-XIV веках, параллельно росту религиозной и прочей нетерпимости, связанной с развитием в Западной Европе городской культуры и усилением идеологической монополии церкви, гонения усилились. "Содомский грех" стал все чаще отождествляться с ересью, приписываться иноверцам и инородцам. Во второй половине XIII века почти во всех европейских государствах "содомия" каралась смертью; значительно реже, но столь же сурово обходились с лесбиянством. Таким образом "порок" стал сначала "ересью", а затем - уголовным преступлением. В XIX веке законы и нравы постепенно смягчаются. Кодекс Наполеона признает сексуальный контакт между взрослыми людьми одного пола преступлением только в том случае, если применяется насилие или если акт происходит публично, оскорбляя общественную мораль. Аналогичное законодательство было введено в Бельгии и Голландии. В других странах, включая Россию, содомия по-прежнему оставалась уголовным преступлением и "неназываемым пороком". Однако медицинская сексология, считавшая влечение к лицам своего пола неизлечимой болезнью, уже в середине XIX века поднимает вопрос: справедливо ли привлекать к уголовной ответственности людей, оказавшихся невольной жертвой ошибки природы? В конце XIX - начале XX века в борьбу за реформу уголовного права включились многие видные представители интеллигенции. В Германии, составленную М. Хиршфельдом петицию "Научно-гуманитарного комитета" об отмене соответствующей статьи имперского уголовного кодекса, в разное время подписали Август Бебель, Карл Каутский, Альберт Эйнштейн, Мартин Бубер, Карл Ясперс, Альфред Деблин, Герхардт Гауптман, Герман Гессе, Генрих и Томас Манн, Райнер Мария Рильке, Стефан Цвейг и многие другие выдающиеся деятели культуры. Эта борьба дала свои результаты. В 1964 году за отмену уголовного преследования гомосексуальных контактов между взрослыми людьми по добровольному согласию высказался IX Международный конгресс по уголовному праву. По единодушному мнению старых и современных историков, включая С. М. Соловьева, отношение к гомосексуальности в Древней Руси было значительно более терпимым, чем в Западной Европе. Хотя такое поведение всегда считалось греховным и сурово осуждалось церковью - ее особенно тревожило распространение гомосексуальных отношений в монастырях - в быту на такие вещи смотрели сквозь пальцы; они не только не были "неназываемыми", но служили частым предметом шуток. Это весьма удивляло иностранных дипломатов и путешественников XVI-XVII веков. Первые светские законы против "содомии" появляются только в петровских воинских уставах 1706-го и 1716-го годов, составленных по шведским образцам, причем первоначальное сожжение Петр вскоре заменил телесными наказаниями, смертная казнь полагалась только за изнасилование, да и это касалось только солдат, а не гражданского населения. В уголовном кодексе 1832 года, составленном по немецким образцам, появилась статья 995, карающая за "мужеложство" (имелись в виду исключительно анальные контакты) лишением всех прав состояния и ссылкой в Сибирь на 4-5 лет; изнасилование или совращение малолетних наказывалось каторжными работами на срок от 10 до 20 лет. Новое уголовное уложение, принятое в 1903 году, эти наказания смягчило. По статье 516 мужеложство наказывалось тюремным заключением на срок не ниже 3 месяцев, а при отягчающих обстоятельствах - от 3 до 8 лет. Однако это законодательство применялось крайне редко. Многие аристократы, включая нескольких членов императорской фамилии, и видные представители русской интеллигенции XIX - начала XX века открыто вели гомо- или бисексуальный образ жизни. В начале XX века появляется русская гомоэротическая беллетристика (Михаил Кузмин, Лидия Зиновьева-Аннибал) и живопись. Один из основателей кадетской партии, В. В. Набоков (отец писателя), в 1903 году опубликовал специальную статью о правовом положении гомосексуалов в России. После февральской революции две политические партии - анархисты и кадеты - официально предложили отменить антигомосексуальное законодательство. В уголовных кодексах РСФСР 1922 и 1926 годов статей об ответственности за так называемые "противоестественные пороки" (скотоложство, ненасильственный гомосексуализм, кровосмешение и т. д.) не было. В первом издании Большой Советской Энциклопедии (т. 17, с. 593-594) это обосновывалось следующим образом: "Советское законодательство не знает так называемых преступлений, направленных против нравственности. Наше законодательство, исходя из принципа защиты общества, предусматривает наказание лишь в тех случаях, когда объектом интереса гомосексуалистов становятся малолетние и несовершеннолетние... Понимая неправильность развития гомосексуалистов, общество не возлагает и не может возлагать вину за нее на носителя этих особенностей... Подчеркивая значение истоков, откуда такая аномалия растет, наше общество рядом профилактических и оздоровительных мер создает все необходимые условия к тому, чтобы жизненные столкновения гомосексуалистов были возможно безболезненнее и чтобы отчужденность, свойственная им, рассосалась в новом социалистическом ообществе". Однако 7 марта 1934 года неожиданно, без какого бы то ни было обсуждения, появилось постановление Президиума ЦИК СССР "Об уголовной ответственности за мужеложство", которое установило за него более жестокие наказания, чем те, которые существовали в дореволюционной России. Позже эта норма вошла в Уголовный кодекс РСФСР. Согласно ст. 121 мужеложство каралось лишением свободы на срок до 5 лет, а в случае применения физического насилия, угроз или в отношении несовершеннолетнего, либо с использованием зависимого положения потерпевшего, на срок до 8 лет. Никакого научного обоснования этот закон не имел. В январе 1936 года нарком юстиции Н.В. Крыленко заявил, что гомосексуализм - продукт разложения эксплуататорских классов, которые не знают, что делать; в социалистическом обществе, основанном на здоровых принципах, таким людям, по словам Крыленко, не должно быть места. Гомосексуализм был прямо "увязан" с контрреволюционной деятельностью. Позже советские юристы говорили о нем преимущественно как о проявлении "морального разложения", дословно повторяя аргументацию идеологов германского фашизма (интересно, что именно тоталитарные режимы больше всего пекутся о морали). Жертвами этого закона стали десятки тысяч людей. Только в 1987 году в СССР, по официальным данным, был осужден за это преступление 831 человек. В прежние годы жертв было больше. Известно немало случаев, когда статья 121 использовалась также для расправы с инакомыслящими, увеличения лагерных сроков и т. д. Некоторые советские юристы сознавали абсурдность и вредность такого законодательства, спрашивали, почему мужеложство карается, а лесбиянство - нет. Однако статья 121 была очень удобной для карательных органов. Поэтому предложения ряда ученых пересмотреть ее успеха не имели. По новому Уголовному кодексу России, вошедшему в силу с 1997 года, однополая любовь перестала быть преступлением. Статья 132 наказывает только за "насильственные действия сексуального характера", не делая в этом отношении разницы между мужеложством, лесбиянством и иными действиями сексуального характера с применением силы или с угрозой ее применения к потерпевшему (потерпевшей) либо с использованием беспомощного состояния жертвы. Такие действия наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет, так же, как изнасилование. При отягчающих обстоятельствах - например, если жертвой является заведомо несовершеннолетний (20 мая 1998 года Думой принята поправка, снизившая ценз добровольных половых отношений до 14 лет) или если они совершены группой лиц, или неоднократно, или с особой жестокостью, или если они повлекли заражение потерпевшего венерическим заболеванием или СПИДом, - срок лишения свободы составляет от четырех до десяти лет. Если же эти действия повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или причинение большего вреда его здоровью или совершены в отношении лица, заведомо не достигшего 14-летнего возраста, то они наказываются лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет. Однако во всех этих случаях карается не однополый секс как таковой, а сексуальное насилие.