Небо нас ненавидит
Шрифт:
Он был уже пожилым человеком, но ступал по-прежнему крепко.
Защитные амулеты звякали в такт шагам. Если незваный гость не человек, а злой дух — он будет уничтожен на месте.
Сторож вышел на широкую главную лестницу. Там его поджидала первая неожиданность. И эта неожиданность была настолько вопиющей и невероятной, что Ур-Шубул даже не сразу сообразил, что в парадном холле не так.
Ни души, погашенные светильники и жаровни похожи на железные башни и домики. А вот окованные бронзой двери парадного входа стоят нараспашку.
В раскрытом проёме можно
В ночи — липкая духота. Ни ветерка, ни движения, ни звука. Вот почему он не сразу заметил это вопиющее безобразие.
Он ощутил в животе холодную струйку страха.
Бессонница любит навещать учёных старцев. А значит, кто угодно из старших жрецов может сейчас встать с ложа, подойти к окну, чтобы поразмыслить над дивной книгой звёздного неба — и увидит, что двери священного книгохранилища распахнуты настежь. Такого не должно случаться даже при свете дня.
Страшно подумать, что сделают с вором. Но ещё страшнее — что сделают с нерадивым Ур-Шубулом. Когда-то его учили читать по историческим хроникам, что выбиты на базальтовых плитах. Цари грозно перечисляли уничтоженные города, вырубленные леса, изобильные поля, обращённые в смердящие болота. А потом — сколько пленных захвачено, сколько среди них людей знатных и под какими немыслимыми пытками они умирали.
Любую из этих пыток могут применить и к нему, нерадивому сторожу. Не зря старые жрецы собирают и изучают древние свитки, где записаны предания давно мёртвых царей, городов и богов. Они смогут придумать для него что-то по-настоящему замечательное.
Уже в первый месяц учения Ур-Шубулу стало дурно от этой кровавой круговерти. Стоило ему закрыть глаза — и перед глазами мелькали значки клинописи. Чёрные и крошечные, они были похожи на яблочные семечки. А за ними вставал кровавый туман.
Он даже испугался, что от долгого сидения у ног учителя в Доме Знаний он разучился лазить, выслеживать, и быстро нападать.
Надо было убедиться, что сила ещё при нём. И тогда юный Ур-Шубул поймал голубя, а потом свернул ему шею. Есть не хотелось, но он всё равно спустился к коричневому от ила каналу, зажарил там свою добычу и съел. С каждым кусочком спокойствие возвращалось к нему.
Сила была с ним по-прежнему. Но сторож уже не мог представить, что когда-то был юным.
Ур-Шубул спустился к ним, закрыл тяжёлые створки и опустил засов. Теперь библиотека выглядит, как положено — если смотреть снаружи.
Сторож шагал смело. Он знал, что у вора нет шансов.
На всё, что предстояло исполнить, были инструкции. И это придавало уверенности. Ур-Шубул состарился, так и не продвинувшись в учёбе или в зельеварении. Но инструкции и заклинания — дело другое. Их составили великие маги. И если бы незваный гость хоть немного был им равен, он не забирался по ночам в самое охраняемое здание священного города Бад-Тибира. Так что ему не устоять, не скрыться, не обмануть.
Конечно, пока неизвестно, кто он, как вооружён и что ищет. Возможно, он вооружён и готов дорого продать свою жизнь.
Но самое главное — вор ещё внутри. И сейчас он трепещет от страха. По-другому и быть не может. Вор — один, а книг много.
Сторож ещё раз проверил тяжёлую каменную дверь и зашагал вглубь сводчатого зала, через восточную секцию второго подземного уровня. Полки тянулись слева и справа. От глиняных книг веяло холодной сыростью.
Огромный зал книгохранилища был устроен так же, как боги устроили мироздание — он делился на семь уровней, по четыре секции в каждой. Даже сейчас, когда могущество священных городов было в упадке, новые кодексы, свитки и даже таблички всё прибывали и прибывали. Ещё в детстве, только поступив в учение, Ур-Шубул предположил, что когда книги заполнят все семь уровней,
Он начал обход с круговой анфилады уровня. На первый, где хранят битый базальт и цилиндры из незнакомого восточного камня, можно попасть только через люк посередине зала, где проходит ось мира. Ур-Шубул сам запечатал его накануне вечером. Если печать сорвана — достаточно опустить тяжёлую решётчатую крышку и ждать рассвета, чтобы передать незадачливого читателя стражникам. Там, внизу, достаточно воздуха, чтобы он не успел задохнуться — и достаточно липкой, сырой темноты, чтобы вор стал покорен, как хорошо заклейменный раб.
Люк был на месте, священная печать с инсигнией Нинурты не тронута. Ур-Шубул потрогал её посохом и убедился, что перед ним не иллюзия. Потом пошёл в боковую галерею.
Они встретились в северном секторе. Примерно там, где в большом мире расположено северное королевство Меларн. Только оно стоит на третьем уровне, не в подземелье.
Ур-Шубулу не пришлось даже разыскивать ночного гостя. Мгновение назад вокруг обычная сумеречная тишина — и вот стройная фигурка в молочно-белой жреческой мантии бесшумно выступила из-за полок прямо ему навстречу.
Мальчишке было лет пятнадцать-шестнадцать. Младший жрец, только что из Дома Знаний. Долговязый, почти одного роста со сторожем, с длинными пальцами, тонким, смазливым лицом, похожим на мордочку дружелюбного животного. Длинные волосы завязаны на затылке и болтаются, словно хвост степного мангуста.
В руках мальчик держал глиняный светильник. Светильник не был даже зажжён.
Похоже, он уже привык к серебряному лунному свету, что падал через забранные решётками окна, и теперь щурил чёрные миндалевидные глаза, ослеплённый светильником сторожа.
— Вы сторож, правильно? — спросил мальчишка, — Вы видели этого человека? Получилось схватить?
— Да, я сторож. А ты — Арад-Нинкилим, — произнёс Ур-Шубул, — жрец Храма Неба, младший астролог. Сын Кадашман-Харбе, старшего над астрологами священного города Диниктума. Приехал сюда учиться, а служить собирался в родном городе. Но сейчас, я слышал, этот город взят в осаду царём царей Киранской империи.
— Уже захвачен.
— Что?
— Осады больше нет. Священный город Диниктум уже захвачен.