Небо в зеленой воде
Шрифт:
– Прибери в хозяйской, она скоро приедет.
Поблагодарив Марту за вкусный ужин, я встала из-за стола и направилась в другую часть дома. Эти комнаты занимала хозяйка. Повсюду стояли цветы в глиняных вазах, деревянные полы устилали половики и звериные шкуры, а в воздухе витал запах душистых трав. Я поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж и открыла тяжелую дверь. Большая кровать с нависающее громоздким балдахином занимала большую часть комнаты. Пара прочных резных стульев дополнялась небольшим столиком на одной ножке, у стены разместилось деревянное бюро с несколькими мелкими ящиками, снабженными замочными скважинами. В противоположной стороне примостилась деревянная тумба с зеркалом, а на ней красовался небольшой сундучок из кованого металла. За цветной ширмой громоздилось
Я - Элиза, взирая на все это, видела великолепие, Я - Арина какой-то варварский исторический памятник древнего быта. Вялые мысли Я - Арины постепенно теряли подвижность, но все же встрепенулись, привлеченные отражением в зеркале, у которого Я - Элиза задержалась всего на несколько минут, поправляя передник и пряча под бежевый капор выбившиеся пряди угольных блестящих волос.
Тут было на что посмотреть. Любая, даже очень красивая и уверенная в себе женщина, придирчиво рассматривая себя, всегда находит тысячу недостатков, то нос длинный, то фигура полновата. Кто из нас не мечтает, проснувшись утром и заглянув в зеркало, найти нетленный идеал, самую прекрасную на свете, полностью лишенную таких надоевших изъянов. Я - Арина рассматривала себя глазами Я - Элизы и видела сбывшуюся мечту. Девушка по ту сторону стекла являла собой пример утонченности и недосягаемого совершенства, и хотя Я - Арина всегда считала себя достаточно привлекательной, в увиденной красе не нашлось ни единой знакомой черты. Тонкие губы сменились пухлыми, алыми, без следа косметики, место аристократически бледной кожи занимала смуглая, оливковая, гладкая, стройная фигура осталась прежней, но рост стал гораздо меньше, из-за чего женщина в зеркале выглядела миниатюрной и изящной. Золотисто - рыжим локонам и не снились эти черные прямые шелковые пряди, плотно упакованные сейчас под грубый головной убор. Лицо было прекрасным, выразительным, индивидуальным, его украшали большие ясные глаза с длинными загнутыми ресницами, и лишь их цвет спелого зеленого яблока или насыщенного изумруда нестерпимо напоминал Я - Арине о самой себе. Они не давали потеряться, эти глаза являлись молчаливым напоминанием о том, что кем бы я ни была, Элизой или Ариной - это все еще Я. Сквозь них просвечивалась душа, таящаяся за оболочкой тела.
Подойдя к разворошенной кровати, я стала встряхивать простыни. 'Похоже, хозяйка собиралась в большой спешке. Теперь украсит себя очередной порцией блестящих камушков, и будет усиленно подыскивать нового мужа. Наш дом полон знойных вдовушек', - про себя посмеивалась Я - Элиза.
Руки работали по привычке, сильными плавными заученными движениями, полируя окна, протирая почти отсутствующую пыль, скобля и моя полы, а мысли парили далеко в восточной части города, где в маленькой церквушке Тео занимался своими делами. Я - Элиза все выполняла очень тщательно и почти не замечала странности своего поведения, а между тем зашедший случайно человек очень удивился бы способу, которым в комнате, например, двигалась мебель и собирались в ящик вещи. Они летали по воздуху. Я - Элиза без каких-либо усилий перемещала окружающие предметы вихрящимся потоком незаметных пузырьков, в то время как Я - Арина, пересиливая себя, старалась запомнить, каким именно образом можно добиться такого результата, чтобы затем использовать в настоящем. 'Если, конечно, я смогу вернуться'.
Уже несколько раз Я - Арина пробовала вырваться из тела Я - Элизы, но загвоздка заключалась в том, что не имелось даже смутного представления, с чего начать. Пыталась в деталях вспомнить и воссоздать момент у подножья скалы, когда спасительная сила Даниэля вернула меня в реальность, но мысли Я - Элизы все время разбивали вдребезги, едва собирающиеся в стройный ряд воспоминания Я - Арины. Это было похоже на безуспешное строительство песочного замка в опасной близости от воды, вот только вылепишь первую хрупкую стену, как накатившая волна все выравнивает до прежнего состояния.
Тем временем, закончив уборку в этой комнате, я зашла в соседнюю. Помещение, занимаемое маленькой дочкой, выглядело гораздо чище и опрятнее, чем хозяйское, хотя на взгляд Я - Элизы роскошью тут не пахло. Куклы в пестрых одеждах, низенькая светлая мебель, яркая постель и полный шкафчик разноцветных миниатюрных нарядов и ленточек.
Со двора послышались громкие звуки: ржание лошадей, стон метала и пронзительный голос. Я быстро посадила на кровать куклу в кружевном платье и, наскоро вымыв руки, поспешила вниз. Хозяйка, войдя в двери, с порога кинула мне на вытянутые руки бархатную синюю накидку и пару темных перчаток.
– Элиза, за мной!
– скомандовала она неприятным визгливым голосом и направилась вверх, шурша многочисленными громоздкими юбками. Я шла за ней, почтительно отставая на несколько шагов, и подбирала с пола кидаемые ею вещи: носовой платок, пояс, цветок, прикалывающийся к прическе. В комнате она остановилась перед зеркалом, а я, молча, расстегнув бесчисленное количество крючков и развязав такое же число завязок, сняла с нее одежду.
– Посмотри, что за прелесть я купила, - произнесла она, протягивая ближе к моему лицу руку. Узловатые пальцы были утыканы множеством колец и перстней, а нездорово желтую кожу запястья покрывали несколько красивых браслетов очень тонкой работы. Догадаться, что из этого обновка, представлялось невозможным, но Я - Элиза знала все украшения хозяйки наизусть. Она частенько хвасталась дорогими безделушками, желая подчеркнуть свое великолепие.
– О, он чудесен, - с деланым придыханием восхитилась Я - Элиза, имея в виду большой золотой перстень с крупным чистым сапфиром. По нейтральности мыслей Я - Арина определила, что драгоценности совсем не занимали меня в прошлой жизни и не производили должного впечатления. Я - Арина же, напротив, отметила, что перстень очень недурен, хотя и кардинально отличается от качественной работы ювелиров современности. 'C удовольствием померила бы такой на свои бледные пальчики в двадцать первом веке'. Да и другие камни на руке сверкали всей красой. В одном из браслетов сиял даже очень редкий розовый брильянт.
– Еще бы, это произведение лучшего мастера страны, стоит огромных денег, тебе такое не видать никогда, - засмеялась женщина, хотя смех напоминал скорее воронье карканье. Она как всегда старалась унизить меня.
– Ты же понимаешь, каждому свое, я хозяйка жизни, я самая красивая и богатая женщина этого города, и все вельможи буквально валяются у меня в ногах, а ты черная простолюдинка, и ни один порядочный мужчина даже взгляд на тебе не остановит, - снова хохотнула она.
Вместо помпезного бархатного платья я облачила ее поверх нижних юбок в более простое зеленое и принялась освобождать жиденькие волосы от шпилек и шиньонов, создававших на голове подобие шикарной прически.
К колким словам Я - Элизе отнеслась, как обычно, совершенно равнодушно, поскольку давно привыкла к манере своей хозяйки втаптывать в грязь не только прислугу, но и всех окружающих людей. Я - Элиза радостно размышляла о том, что имеет гораздо большее сокровище, чем все эти блестящие безделушки. 'Я нашла Тео, нашла недостающую часть самой себя, с ним я никого и ничего не боюсь, я умею летать и двигать вещи, к тому же в одном из своих прошлых воплощений, я была гораздо богаче и знатнее. Не появлялась там с того дня, как разбила вазу в гостевой комнате, соскучилась по Чибу, сегодня же отправлюсь погладить его. Так бы хотелось пригласить с собой Тео, жаль нельзя. Интересно где он бывал в прошлом? Скоро он вспомнит и сможет мне об этом рассказать' - улыбаясь, думала Я - Элиза.
– Хватит мечтать, тебе все равно ничего достойного не светит, - оборвала мои размышления хозяйка, больно шлепнув по руке. Она не переносила, если ее слушали невнимательно.
За дверью послышался радостный детский смех, и в комнату влетела миленькая девочка, очень похожая на свою мать, но, тем не менее, взявшая от нее только лучшее. Она выглядела эдаким пострелом, несмотря на то, что была одета в красивое шелковое платьице. Но лента на поясе скособочилась, кружево на нижней юбке порвалось, будто на него невзначай наступили ногами, тонкие волосы выбились из прически, сделанной под стать той, что еще недавно украшала мать. Щеки раскраснелись. Маленькую плотно сжатую ладошку она подняла над собой как победоносное знамя.