Нечаянно вышла замуж
Шрифт:
— И от меня жена ушла.
— Оу. Что случилось-то? Может… чаю? Видок у вас немного… Помятый.
Пока кипел чайник, Миша уткнулся лбом в холодную столешницу, а Марк попросил чего-нибудь из морозилки и плюхнул на голову пакет с замороженными брокколи. Их рваные и путаные рассказы вызывали у Егора сочувствие, которое явно читалось на его лице.
— Вы, конечно, молодцы… Особенно муженек. Но раз вам их не найти, ждите, когда сами появятся. В понедельник же они обе на работу пойдут, где работают — знаете. А пока приведите себя в порядок и думайте, как вымаливать прощение будете. Если у них там баб-совет, то сейчас туда лезть вообще опасно. Это как добровольно в яму с гадюками. Хватать их надо поодиночке. А то там четыре злые мужененавистницы. Я их и в хорошем-то настроении побаиваюсь… А тут. Не, ребята. Идите, спите, мойтесь, ешьте аспирин и дуйте в ювелирный и цветочный, за какими-нибудь дорогущими духами, а с утра на пост.
Им ничего не оставалось, как согласиться. Лучшего пути пока еще мужчинами не было изобретено. Весь оставшийся вечер, Марк по крупинкам собирал события ночи. А ночью обнимал Юлину подушку, потому что не мог без нее заснуть. От наволочки пахло ее духами и шампунем. Он ругал себя, что позволил потерять контроль над ситуацией и так беспечно расслабился. Он знал, что Юля его не любила, а значит, вряд ли легко простит, за ним и так уже приличный список. Вопрос был в том — поверит ли она ему. И как заставить ее выслушать. Зная ее взбалмошный строптивый характер, он боялся, что она сделает глупость.
Ничего не оставалось, как ждать понедельника и молиться всем богам, чтоб она не ударила его при встрече в пах, а потом равнодушно не перешагнула, пока он будет валяться на асфальте, морщась от боли.
Глава 24
— Мама, я не знаю, кого мне еще просить, чтоб не пришлось потом расплачиваться… Мне нужна твоя помощь.
— Приятно осознавать, что твоему взрослому сыну еще нужна твоя помощь, но вот то, что к тебе он идет от безысходности… Не очень.
— Мама. Давай издеваться ты не будешь?
— Ладно. Попробую. А что за дело к матери в воскресное утро?
— Ты нужна мне на шоппинг.
— Чего?! Ты там с кровати упал? Головой стукнулся?
— Нет, но мне надо загладить свой небольшой косяк и нужно выбрать подкуп.
— Небольшой?
— Совсем крохотный.
— И ты поэтому не можешь справиться сам?
— Могу, но боюсь, что накосячу снова. Мне нужен консультант. Только отцу ни слова.
— А что я ему скажу? Куда я поехала в воскресенье?
— На шоппинг. Каждая уважающая себя женщина должна себя радовать обновками. Я угощаю.
— Подлиза. Поехали. Я сама заеду за тобой.
Ровно в полдень внедорожник родителей припарковался у дома, и Марк забрался на пассажирское сидение. Сидящая за рулем Инга спустила солнечные очки на самый кончик носа и посмотрела на дерганого сына.
— Я тебя не узнаю, голубчик. Ты как первой своей девочке идешь подарок впервые покупать. Куда едем-то?
— Ювелирный, парфюмерия и цветы…
— Батюшки! А косяк точно крохотный?
— Правда. Только она думает, что он несколько больше…
— А почему она так думает?
— Потому что мы не успели поговорить.
— Я даже знать не хочу, что у вас случилось. Боюсь подумать, кто из вас идиот.
— Оба, мам. Поехали давай.
Первой остановкой стал Л'Этуаль. Ну какая девушка устоит перед Dior, CHANEL, Kilian, Memo, Mugler, Amouage..? Разнообразные бутылочки и бесконечные блотторы. В конечном итоге мама вручила ему две коробочки и отправила на кассу.
— Два?
— Ты сам сказал, угощаешь…
Пожала плечами Инга и пошла в сторону ювелирного. Там она заставила выбирать самому. Марк выбирал между подвеской и серьгами. Рассматривая нить цепочки и кулон, он неизменно представлял, как это будет смотреться на Юле. Пульсирующую жилку под тонкой кожей шеи… как цепочка ложится на выступающую ключицу… а жемчужные капли стремятся сорваться из крепежа и скатиться по бархатистой коже в декольте… Это видение было настолько реальным, что ему хотелось бросить все и бежать ее искать, даже если ему придется стучать во все квартиры города.
А серьги? Перед мысленным взором ее пальчики вставляли серьгу в мочку и защелкивали французский замок. Нежная кожа ее уха, изящный изгиб подбородка, гладкие губы… Она всегда прикусывает нижнюю губу, когда надевает сережки. Как же ему самому хотелось сейчас прикусить эту губу… Поцеловать под ухом… от этого у нее всегда бегут мурашки. Мурашки по спине, вдоль позвоночника. Так хотелось следом за ними провести пальцами… С силой моргнув он почти застонал.
— И розы. Непременно красные. Да букет побольше.
Сидя за столиком и поедая порцию мороженого, они подводили итоги финансового ущерба по причине ссоры.
— Я точно не приемный? Ты так хладнокровно дожимаешь. Это женская солидарность или возможность поглумиться?
— Я хочу внука, а не твой развод. И, зная тебя и видя, как ты бегаешь и дергаешься, ты в нее влюблен, а косяк не крошечный. В следующий раз будешь экономнее и не будешь косячить.
— Ты еще и педагогический момент решила внести. Как мило.
— Не бурчи. Девушка хорошая, только отношения у вас какие-то, мне кажется, сложные. И я переживаю. Ведь ты на ней женился, а не просто стал с ней жить или стабильно встречаться.
— Я ее забрал. У другого. Она его любила. А меня нет. И никаких сложностей.
— Вот как. А ты?
— А я ее люблю. И чем дальше, чем больше. И злюсь. Потому что боюсь потерять.
— Ну… Тогда удачи тебе, сынок. И… спасибо за духи. Если в следующий раз накосячишь… Я знаю, в какой магазин мы пойдем.
— Вот уж нет. Веди туда папу.
— К сожалению, за неопущенный стульчак или некупленное молоко так не извиняются.
Закупившись атрибутами подкупа и вернувшись домой, весь вечер он сидел в тишине и думал… Что именно заставило ее уйти. И не стало ли это просто предлогом, ведь она хотела развод. От мысли, что он может не суметь ее вернуть, мерзко засосало под ложечкой. И хоть он смог ее к себе заманить всего несколько дней назад, без нее теперь тут было пусто. Ужинать в одиночестве не хотелось. А постель была неуютной и слишком большой.