Нечаянный тамплиер. Книга 2
Шрифт:
Где-то Родимцев даже читал, что хорошо тренированный большой конь может выжимать не одну, а несколько стандартных лошадиных сил. Например, Джеймс Уатт для измерения лошадиной силы использовал средних и немолодых лошадей. И, конечно, совсем не рыцарских. А на пике атаки тяжелый конь мог развить и до двух десятков, правда, на короткое время. И, конечно, после таких стрессов коню требовался хороший отдых. Вот и теперь Григорий погладил Антония, успокоив его, потом скормил ему яблоко и морковку, и предоставил заботам Мансура, а сам решил пока пользоваться запасной лошадью.
Так получилось, что сразу после лечения коня Григорию пришлось заботиться о похоронах
После этой беседы Григорий стоял на низкой стене замка, глядя на то, как пленных сарацин под охраной из всадников-туркополов уводят из лагеря, разбитого напротив замка. И они бредут, оборванные, жалкие и понурые длинными колоннами в сторону дороги, начинающейся от водопоя. Той самой дороги, по которой сам Родимцев не так давно выезжал из замка Тарбурон, направляясь на Кармель. Внезапно к нему подошел Тобиас и встал рядом. Он все порывался пообщаться со старым другом Грегором Рокбюрном, который теперь так неожиданно выдвинулся в командиры. Только удобного случая для беседы пока не представилось. Так получилось, что за один день произошли уже целых два сражения с перерывом на обед, а потом еще и похороны пришлось устраивать.
— Я смотрю, что ты уже и оруженосцем в пути обзавелся, да и новый шлем где-то достал, — проговорил Тоби.
— Ну, да. Так уж получилось, — кивнул Григорий, не став уточнять, где и при каких обстоятельствах взял к себе в оруженосцы Мансура и купил себе прочный шлем.
— Вообще-то, по нашему Уставу, шлемы у всех должны быть одинаковые, — заметил Тоби.
— А тебе завидно, — подначил Родимцев.
У Тобиаса сразу покраснели уши. Врать он не умел, но проговорил:
— Причем тут зависть? Если так написано в Уставе. Но, никто же не исполняет. Это да. Вон, у меня и у многих братьев-рыцарей простые железные шляпы. Такие положено носить лишь сержантам. А у нас теперь почему-то только начальство ходит в нормальных шлемах. Объясняют тем, что после погромов, устроенных Бейбарсом в наших замках, из оставшихся арсеналов могут пока выдавать братьям-рыцарям только такие железные шапели. Во всяком случае, когда мы выдвигались из Кайфаса, командор сказал всем именно так. Впрочем, ты же тоже там был и все слышал.
— Да не помню я ничего. Как по голове тогда мне треснули возле водопоя, так и память почти отшибло, да и до сих пор она почти не улучшилась. Потому и обзавелся в пути этим шлемом, что не хочу больше получать так сильно по голове. А мой новый шлем себя показал в бою вполне надежным. Поездка-то в сторону Кармеля опасная получилась. По дороге пришлось в нескольких стычках поучаствовать, — поведал Родимцев.
— А я тут за тебя волновался, места себе не находил, молился, чтобы в пути тебя не убили, — признался друг.
— А я, как видишь, спешил на выручку к тебе. Уговорил сначала Ибелина помочь, а уже он кое-как уговорил Монфора. Мне же барона уговорить не удалось, хотя разговаривал с ним раньше, чем с графом Яффы. Но, к счастью, все закончилось. Осада Тарбурона снята, а Халед с его армией разбит, — сказал Гриша.
— Я уже слышал, что ты смог взять самого шейха в плен, только не понимаю, как же тебе удалось такое, — поделился Тоби.
— Это как раз мой новый оруженосец очень помог. Потому что он знает язык врага и, когда мы пошли в разведку, смог подслушать, в какой именно палатке находится вражеский командир, — поведал Григорий.
— И что теперь сделают с шейхом? И какой приказ ты нам готовишь, командир? Куда двинемся? — спросил Тоби с улыбкой.
— Наверное, Халеда обменяют на кого-нибудь из наших, попавших в плен к сарацинам. А куда пойдем, или, быть может, останемся пока в Тарбуроне, я еще не знаю. Это будет решено на военном совете сегодня вечером, так я полагаю. Тут Ибелин и Монфор все решают, — объяснил Грегор.
— А ты сам что думаешь? — задал вопрос Тобиас.
Родимцев ответил:
— Я бы сейчас сосредоточился на укреплении границ. Перейти к обороне пока было бы стратегически верно. Если разобраться, то резервов для наступления в Иерусалимском королевстве сейчас нет. Надо бы просто залечивать раны, строить пограничные опорные пункты в тактически важных точках и готовить армию нового типа, если хотим победить Бейбарса. Но, боюсь, что у владетельных сеньоров могут иметься совсем другие планы.
— И где ты только нахватался всей этой стратегии с тактикой? — удивился Тоби.
Григорий не ответил, лишь пожал плечами. Ему не хотелось врать другу. А сказать правду о своем нечаянном попаданстве он не мог. Они немного помолчали. Потом уже он сам задал вопрос Тобиасу, сменив тему:
— А скажи-ка, куда подевался граф Гуго Неверский, гость нашего ордена? Когда я уезжал к Кармелю, он, вроде бы, был воинственно настроен. А теперь почему-то не вижу ни его самого, ни его людей.
— Так людей его быстро перебили сарацины Халеда еще в самом начале осады, а сам граф попал к шейху в плен, — объяснил Тоби.
— Что-то я не слышал, чтобы графа нашли среди тех христианских пленников, которые находились в сарацинском лагере, — сказал Грегор.
— Наверное, Халед такого важного пленника сразу отправил в Тибериаду, чтобы тоже потом на кого-нибудь знатного обменять, — предположил друг.
— Но, шейх точно не предполагал, что графа Неверского можно будет обменивать на него самого, — улыбнулся Гриша, а Тоби хихикнул.
Их беседу прервал оруженосец графа Ибелина, который, действительно, звал Грегора Рокбюрна на военный совет. Да не одного, а вместе со знаменосцем. Одну из башен за это время привели в порядок. Внутри все тщательно вымели, починили лестницы и в зале первого этажа поставили стол и скамьи. На столе лежали карты местности, а вокруг уже собрались командиры. Барон Монфор возвышался во главе стола. По его правую руку сидел граф Ибелин, а место с левой стороны предназначалось для командиров отряда тамплиеров. Так что Родимцеву пришлось усесться возле самого Монфора, прямо напротив графа Ибелина.
На суровом обветренном лице барона эмоции читались с трудом. Он сидел на своем месте, словно статуя и терпеливо ждал, пока соберутся все командиры. У владетельных сеньоров так уж было заведено, что тот, кто был выше по праву происхождения, тот и занимал более важные должности, не взирая даже на способности командовать войсками. У многих собравшихся доспехи блестели серебром и золотом. А от разноцветных геральдических знаков пестрило в глазах. Григорий же, как ни странно, оказался по должности ближе всех к главным военачальникам. Орден Храма здесь считался элитой вооруженных сил. И это признавал даже Монфор.