Нечаянный тамплиер. Книга 2
Шрифт:
Монфор привел свои железные аргументы: «Радуйтесь, что остались живы. Вы тут сами себя загнали в ловушку. И мы не обязаны были выручать вас. Теперь осада снята с моей помощью. Потому я, как гарант законности, сам передам замок его истинным владельцам госпитальерам. А вам, разумеется, спасибо за оборону этой крепости, но, по закону королевства, вы должны немедленно ее покинуть». Конечно, такое решение вряд ли можно было назвать справедливым. Хотя и доля истины в нем имелась. Замок, действительно, формально принадлежал госпитальерам. В конце концов, оба капеллана объединенного отряда убедили братьев, что им необходимо смириться и
Выбравшись из палатки, Григорий отметил, что дневная жара еще не началась, но утренняя прохлада уже казалась весьма относительной. Очередной летний день вставал над Святой землей. Несмотря на раннее время, воздух уже наполняли многочисленные звуки. Витали и ароматы готовящейся пищи. Сержанты рано проснулись и носились со всех ног по лагерю. Любой расторопный сержант в ордене старался выполнять распоряжения как можно быстрее, чтобы выслужиться перед начальством, а значит, получить прибавку к жалованию. Караульные вокруг лагеря, наоборот, никуда не торопились, неспешно обходя окрестности в ожидании, когда же их сменят. А оруженосцы светских рыцарей не отличались торопливостью, они ходили вразвалочку, словно прогуливались.
Люди в лагере отдыхали после вчерашних сражений. Пленных сарацин еще вчера отправили под конвоем в Акру, где их распределят власти королевства. Наиболее знатных станут обменивать на христианских пленников, простых крестьян продадут в батраки. И их с удовольствием возьмут к себе, выкупив за небольшие деньги, окрестные деревенские общины, сильно пострадавшие от войны и лишившиеся почти всех работников. Каким-то из пленных предложат принять христианство и стать туркополами, легкими всадниками или пехотинцами, наемными бойцами королевства. Ну, а оставшихся просто продадут на невольничьем рынке, который держали в столице королевства итальянские купцы.
Впрочем, самого знатного пленника всей военной кампании, разыгравшейся вокруг Тарбурона, шейха Халеда, тамплиеры приняли решение отправить в качестве трофея своему командору в замок Кайфас. И неудачливый шейх, попавший в плен, уже вчера отбыл туда под усиленной охраной из пяти сержантов. Так что в лагере охранять стало некого, кроме самих себя.
Пока было непонятно, куда и когда войска двинутся дальше, люди спешили воспользоваться преимуществами внезапного отдыха. Но, выспаться не особенно удавалось, потому что, несмотря на раннее время, походные кузни уже работали. В них стучали молотки и переругивались мастера, исправляя доспехи и шлемы, помятые во вчерашних сражениях. А возле коновязей разместилась еще одна кузня, которая специализировалась на обслуживании лошадей, на подковах, ремонте сбруи и конских доспехов.
Возле ручья молодые сержанты и оруженосцы занимались ремеслом прачек. Они терли о камни белье, а потом полоскали его в ручье ниже водопоя. После чего выкручивали, отжимая лишнюю воду, и развешивали. Длинные веревки для сушки белья, натянутые на противоположном берегу ручья между кедрами, быстро заполнялись разнообразными выстиранными тряпками. В больших медных котлах кипятили трофейную одежду, которая высилась возле ручья большими грудами.
Вся эта кипучая деятельность военного лагеря нисколько не удивляла Григория. Бойцы все делали правильно, торопясь воспользоваться теми минутами мира, которые пока еще имелись у них. Ведь было неизвестно, что прикажут командиры, и когда задумают атаковать враги. Потому все необходимые дела старались переделать, пока такая возможность имелась.
Решив проведать Антошу, Григорий подошел к коновязи и нашел возле коня Мансура. Парень заботливо расчесывал гриву жеребцу. Родимцев улыбнулся оруженосцу и погладил скакуна. Вместе с Мансуром они сменили раненому коню повязку. Рана уже начинала затягиваться. Гноя в ней не было. Убедившись, что конь чувствует себя неплохо, Григорий направился посмотреть, что там готовят в походной кухне. Молодой сержант-повар, увидев рядом с собой брата-рыцаря, да еще и командира отряда, засмущался и обжегся об край котла, помешивая рагу из конины с овощами. На завтрак конину готовили потому, что во вчерашнем сражении много лошадей погибли с обеих сторон. И их туши нужно было срочно пустить под нож.
Гриша уже намеревался попросить у повара порцию, когда справа до него неожиданно долетел стук копыт. С востока скакал на небольшой гнедой лошади легкий всадник-разведчик, один из тех, кто патрулировали дорогу дальше в холмах. Взмыленный конь всадника-туркопола остановился перед Родимцевым на краю лагеря. А его хозяин закричал во все горло:
— Тревога! Сюда от Тибериады движется еще одно сарацинское войско!
— Сколько их? — спросил Гриша.
— Не меньше пяти сотен всадников! — выкрикнул разведчик и поскакал по лагерю дальше, направляясь от водопоя в сторону замка и постоянно выкрикивая свое тревожное известие.
— Скорее, трубите тревогу, будите всех! — приказал Грегор Рокбюрн сержантам и под звуки рогов, раздававшиеся уже со всех сторон, кинулся обратно к коновязи.
Он не хотел растревожить рану Антония, но делать было нечего, пришлось залезать в седло. Конь слегка прихрамывал, но это почти не было заметно. Остальные братья-рыцари тоже выбегали из шатров и бежали к коновязям. Лагерь выглядел, словно растревоженный улей. Светские рыцари графа Ибелина, не обладающие такой дисциплиной, как тамплиеры, выбирались из шатров и седлали коней вместе со своими вальяжными оруженосцами гораздо медленнее. А сам Ибелин принял приглашение Монфора заночевать в замке. Так что военачальники могли и не успеть к появлению врагов возле лагеря. Впрочем, Родимцев пока не знал, с какой скоростью движутся враги и намереваются ли они атаковать сходу. А потому решил немедленно выступить навстречу, чтобы не допустить прорыв неприятеля к лагерю.
— Помолимся, братья, Господу нашему! Ибо на Него вся наша надежда! Да научит Господь наши руки для новой битвы! — призвал капеллан Годфруа. И они все помолились перед тем, как пуститься вскачь. Мансур и другие сержанты-оруженосцы скакали рядом с братьями-рыцарями. Они везли их щиты и копья. Что касается шлема, то его ремешок Родимцев застегивал уже на скаку.
— Похоже, враги идут от Тибериады на выручку Халеду. Скорее всего, они не знают, что мы уже покончили с ним, — высказался Гриша.
— Полтысячи всадников сметут нас, — сказал знаменосец, несущийся на своем огромном черном коне рядом с Григорием.
— Мы должны их задержать! Иначе все остальные не успеют подготовиться к бою. Не бойтесь, примем вызов, раз его нам снова кинули враги! — выпалил Гриша.
— Пусть я и старый, но владею оружием не хуже вас, молодой человек! И я пожил достаточно, чтобы не бояться смерти! Легкой победы над нами у них не получится! — прокричал ветеран, на скаку разворачивая черно-белое знамя.