Нечаянный тамплиер. Книга 2

Ангелов Августин

Конечно, когда сарацинский предводитель пал, сражение не прекратилось мгновенно в ту же минуту. Многие сарацинские витязи еще пытались драться. Но, крестоносцы продолжали напирать, беспощадно рубя отступающих врагов. Длинные прямые мечи безжалостно обрушивались на круглые деревянные щиты и на шлемы-шишаки витязей. Под собственные вопли и пронзительное ржание лошадей они отступали к своему осадному лагерю, а их боевые порядки, лишенные управления и взаимодействия, разбивались на отдельные группы сопротивляющихся.

Следом за всадниками Монфора его пехота тоже спустилась к ручью от перевала. Часть ее сгоняла сдавшихся сарацин к широкой каменистой площадке возле водопоя. А другая часть шла за всадниками, добивая тех витязей, которые остались без лошадей и пробовали сражаться пешими. Пехотинцы поддерживали и тех христианских рыцарей, которые тоже оказались безлошадными.

Увидев, что помощь пришла, и христианские воины теснят сарацин, из замка Тарбурон навстречу свободе вышли осажденные там тамплиеры. Увидев помощь от войска Монфора, храмовники быстро спустились с холма и сразу накинулись на еще не сдавшихся сарацин с тыла, отрезая им путь к осадному лагерю. Это ускорило разгром противника, потому что, увидев полную безвыходность своего положения, начали складывать оружие даже самые отчаянные витязи.

Вскоре никто уже не оказывал сопротивления. Шум сражения сменился стонами раненых людей и ржанием раненых коней. А войско Монфора неторопливо сгоняло оставшихся сарацин отряда шейха Сахима всех вместе, окружая пленных прямо в их же осадном лагере, разбитом напротив Тарбурона. Солнце только всходило на небо, начиная новое утро, а уже откуда-то прилетели вороны, кружась над полем брани.

Когда сражение закончилось, Родимцев спешился и долго вытирал меч плащом одного из убитых витязей. Сколько врагов он достал своим мечом в сражении, он даже не считал. Но, не меньше десятка. Рядом с ним спешился и Мансур. На его булаву налипли чьи-то мозги. Подъехал и Бертран де Луарк. Его длинные светлые волосы спутались, и в них видна была свежая и запекшаяся кровь. К счастью, не его самого, а тех врагов, которых рыцарь сразил в битве. Самонадеянный Бертран так и провел весь бой, не одев шлема. Лоб рыцаря пересекал свежий порез, который кровоточил. Потрогав ладонью голову и размазав кровь, Бертран бросил взгляд на черных каркающих птиц и сказал:

— Я слышал байку, что вороны забирают души погибших бойцов.

— Это всего лишь птицы, которые хотят есть, — проговорил Григорий, с отвращением глядя, как самые наглые вороны уже приземлились и выклевывают убитым глаза.

В их сторону от большой группы рыцарей, проскакавших вперед во главе с графом Ибелином и спешившихся ближе к Тарбурону, направлялся маленький конный отряд, во главе которого на черном коне ехал высокий широкоплечий рыцарь в закрытом шлеме-топхельме. На его большом щите на белом поле выделялся красный лапчатый крест, а белый плащ был забрызган кровью. Перед Григорием, Мансуром и Бертраном появился отряд тамплиеров из Тарбурона. Рене Дюрфор, возглавлявший отряд, снял шлем. Он радостно заулыбался Григорию и приказал своим всадникам тоже спешиваться, потом спрыгнул с коня и заключил Родимцева в объятия, проговорив:

— Как же я рад тебя видеть, Грегор Рокбюрн! Ты спас всех нас, брат! Граф Ибелин только что уже сказал мне, что это ты привел их с бароном Монфором сюда нам на помощь. Как только я увидел твой орденский плащ, так сразу поспешил в твою сторону.

— А я-то как рад, мессир! Едва только я добрался до христиан, так сразу начал просить помощь для вашего отряда, — ответил Григорий.

— Для нашего, ты хотел сказать, — проговорил Рене.

— Ну, уж и не знаю. Дело в том, что командор дал и мне в распоряжение примерно такой же по численности отряд, назначив меня командиром. Мы напали в ночи на сарацинский лагерь возле водопоя и захватили в плен самого шейха Халеда, — похвастался Родимцев.

Получалось, что за это время его статус в ордене сравнялся с положением, которое занимал Рене. Конечно, Дюрфор несколько удивился такому внезапному возвышению молодого брата-рыцаря, но вида не подал, сказав только:

— Тогда прими мои поздравления с повышением.

— Ты достоин этой чести, дружище, как никто другой! Я очень рад за тебя! — произнес из-за спины Дюрфора знакомый голос. Это был Тобиас. Он радостно подбежал к Григорию и тоже обнял его.

— А где же твои люди? — задал вопрос Рене.

Гриша освободился из объятий друга, обернулся и, увидев своего знаменосца в седле, за которым ехали и все остальные братья-рыцари, помахал им рукой. И отряд сразу направился к нему. Его ветеранам сержанты успели подвести коней еще в разгар сражения. И пожилые храмовники покачивались в седлах, медленно проезжая по трупам врагов. А за ними ехали сержанты. Только теперь он обратил внимание, что нигде не видно тех двоих ветеранов с двумя сержантами, которые атаковали неприятеля рядом с ним. Он поискал их глазами и увидел поодаль один из белых тамплиерских плащей, втоптанный в кровавую лужу. А чуть дальше лежала на боку мертвая лошадь в белой попоне с красным крестом, придавившая седока.

— Да, у тебя, Грегор, теперь людей в два раза больше, чем у меня, — заметил Дюрфор. И скорбно добавил:

— Под стенами Тарбурона многие пали.

— У нас тоже не обошлось без потерь, — сказал Григорий. Потом добавил:

— Но, мы победили. И армия шейха Халеда больше никогда не сможет угрожать христианам Леванта.

Тут к ним подошел седой капеллан Годфруа и сказал:

— Главное, братья, что Господь дал нам эту возможность победить. И не нам, а Имени Его слава! Так давайте же помолимся, братья!

Он опустился на колени прямо среди трупов, воткнул перед собой меч и начал читать перед этим импровизированным крестом молитву на латыни. И все тамплиеры тоже встали на колени и вторили ему.

Когда они закончили, к ним подъехал граф Ибелин со своей свитой. Все его рыцари, как и сам граф, были забрызганы вражеской кровью. Бертран де Луарк, который помолился вместе со всеми, хотя и не был храмовником, поднялся с колен и произнес:

— Я прибыл в Святую землю, как паломник. И представлял ее себе совсем по-другому, поверив в сказки, которые рассказывают об этой священной стране проповедники в Европе. Хотелось мне, конечно, посетить Святые места. Потому я и пустился в этот поход за море вместе со своим дядей. Только вот дядю моего вместе с двумя нашими оруженосцами убили сарацины. Такой печальный получился результат у нашего паломничества. А главным святыням поклониться я так и не смог. Потому что Иерусалим, Назарет и Вифлеем захвачены врагами.

— Левант представляет собой очень опасное место, друг мой, — сказал Ибелин.

— Да, монсеньор, теперь я уже понял, что в Святой земле нет молочных рек и кисельных берегов. Нету тут источников меда и молока, как говорится в сказаниях.

Граф кивнул:

— Как видите, мессир, большая часть нашего королевства в Святой земле — это неприветливая каменистая почва, выжженная солнцем, по сути пустыня, где мало воды, не обещающая хорошие урожаи. Смерть здесь ходит всегда где-то близко, а жизнь людей тяжела и уныла. И я не знаю, кому у нас хуже живется, простым крестьянам или воинам, вроде нас, которые пытаются защищать слабых, постоянно рискуя и погибая в боях. Я не говорю уже о том, сколько калек нам приносит война. Достаточно сейчас взглянуть вокруг на это поле битвы, чтобы понять это. Но, почти каждый мужчина в этой стране умеет держать оружие и готов к обороне. И мы считаем себя счастливыми, если мир устанавливается больше, чем на год. Тогда постепенно припасы начинают пополняться. Но, потом все опять повторяется. Приходят новые армии сарацин и уничтожают все вокруг. Или же мы сами устраиваем свары между собой и разоряем земли друг друга, что еще обиднее. И это вместо того, чтобы объединять силы перед лицом неприятеля. Но, на этот раз мы, все же, сумели забыть распри, и вот результат: победа!