Нечаяный сюрприз для графа
Шрифт:
– Не трогать ее! Я сам! – заорал разозлившийся Махуб.
Меня отбросили к стене камеры, неслабо приложившись, я сползла на пол. Рон и Тал метали ножи и камни в засуетившихся охранников Махуба. Их уже теснили подоспевшие наши воины.
– Оливия! – Торин бросился ко мне, его охранники лежали уже убитые.
Я перерезала ножом веревки на его руках. Он обнял меня, потом резко отстранился, вскочил и присоединился к сражавшимся. На четвереньках подползла к Витору и тоже перерезала веревки на его руках.
– Благодарю Вас, леди Оливия, за оказанную
– Право же, граф, какие пустяки! – пролепетала я, отползая к стене и стараясь опереться на нее.
– Вы все поплатитесь! Никто отсюда не уйдет живым! – бесновался уже связанный Махуб.
Он и еще четыре оставшихся в живых его защитника, тоже связанные, лежали у стенки напротив меня, куда их заботливо перетащили наши воины, чтобы не затоптать. Я смотрела, как отобрав ключи у охранников, несколько человек стали открывать камеры и выпускать заключенных, голова и спина нещадно болели. Наконец, Торин подбежал ко мне и опустился на колени рядом, с тревогой заглядывая мне в лицо. Я смотрела на него и улыбалась.
– Что ты теперь скажешь, Махуб сын Байдара? – грозно спросил первого советника только что вышедший из камеры принц Ильтар, склонившись над ним и заглядывая в глаза.
Тот видимо, осознал весь ужас своего положения и только тяжело дышал, обреченно глядя на бывшего заключенного.
– Нам пора! – негромко произнес кто-то из наших.
Ильтар оглянулся на голос, затем подобрал меч одного из убитых и занес над Махубом. Я закрыла глаза и уткнулась Торину в грудь. Послышался крик, тут же оборвавшийся.
– Я выведу вас через тайный ход, - услышали мы голос Ильтара.
Он, не бросая меч, пошел по коридору в другую от входа сторону. Никто не сдвинулся с места, саравийцы, теперь уже бывшие заключенные настороженно смотрели на него. Не услышав за собой шагов, принц оглянулся и некоторое время удивленно смотрел на всех.
– Никого не трону! Обещаю! – громко сказал он, потом, нахмурившись, добавил: - Этот выход ведет в порт.
Торин подхватил меня на руки и пошел за Ильтаром, наши воины шли за нами, а следом двигалась толпа освобожденных саравийцев. Шли мы довольно долго, сворачивали в узкие коридоры, поднимались и спускались по лестницам. Я изредка открывала глаза и смотрела на Торина. Он устал, по его лицу стекал пот.
– Ваше Сиятельство, позвольте я понесу леди Оливию, - послышался из-за спины обеспокоенный голос Урбана.
– Нет! – резко ответил ему Торин.
– Торин! – сказала я негромко. – Нам надо спешить. Пожалуйста, послушай Урбана.
– В таком случае, позвольте, я понесу леди Оливию! Я обязан ей своим спасением и хотелось бы хоть как-то выразить свою благодарность, -услышала совсем рядом голос Витора.
Торин вопросительно посмотрел на меня, я с улыбкой кивнула ему, и тут же голову пронзила боль. Я невольно застонала и закрыла глаза. Потом ощутила, как оказалась в других сильных руках.
–
– Он мертв, - ответил Верн.
Через некоторое время боль поутихла, я открыла глаза и встретила взгляд Витора, мне он показался необычным.
– Вы странно на меня смотрите, - сказала ему.
– Вот как? И в чем же странность? – напряженно спросил он.
– Как будто что-то вспомнили, - ответила я.
Витор бросил на меня ошеломленный взгляд и с трудом сглотнул.
Из Саравии уехали мы не сразу после того, как принц вывел нас, действительно, в порт. Мы прошли на корабль, где меня разместили в каюте, вскоре я уснула и очнулась только утром следующего дня. Выглянув из каюты, обнаружила рядом с дверью дежурившего Тала. Он рассказал, что отплытие задерживается из-за графа Ривгана, который сказал, что ему необходимо поговорить со служащими посольства. Я понимающе кивнула, меня нисколько не удивило, что Торин со своим обостренным чувством ответственности беспокоится о неисполненных служебных обязанностях, даже если это произошло потому, что его лишили возможности выполнять их, посадив в тюрьму. А еще, наверное, Ильтар или Хас не отпустят его просто так, не поговорив.
Ожидая его возвращения, я стояла на палубе и смотрела на слегка колышущееся море.
– Не помешаю, леди Оливия? – подошел Витор, одетый с иголочки, его темные длинные волосы были, как обычно, забраны в хвост.
– Нет, конечно, - улыбнулась я. – Скучаете?
– Почему Вы так решили? – недоуменно спросил он.
– По глазам, - честно ответила я. – Впрочем, возможно, я ошибаюсь.
– Если я признаюсь Вам, что Вы правы, расскажете, что удалось прочитать в моих глазах? – нарочито непринужденно спросил он.
– Не обидитесь? – усмехнулась я.
– Не думаю, что Вы сможете меня обидеть, - медленно произнес он.
– Вы жаждете любви, граф. В Вас, конечно, присутствует дух авантюризма, тяга к переменам и приключениям, но сейчас Вам нужно сильное и основательное чувство, которое удерживало Вас от безумств. Хотя, оно всем нужно, но Вы, в отличие от многих мужчин, не боитесь, что это чувство полностью поглотит Вас, - я помолчала. – Извините, кажется, наговорила лишнего. Пойду прилягу, пожалуй, - засмущалась я.
– Благодарю за откровенность, леди Оливия, - серьезно сказал Витор. – Я провожу Вас до каюты.
Мы уже почти пришли, когда он спросил:
– Граф Монсервиль мне сказал, что, получив письмо от жениха, Вы, единственная из всех, не поверили, что он Вас бросил, и были готовы на все, чтобы только спасти его. Это на самом деле так?
– Ну, а как по-другому? – удивилась я.
Торин ворвался в каюту и крепко обнял меня:
– Прости меня, Оливия! Прости, любимая! Из-за меня тебе столько пришлось перенести! Я обидел тебя, но я так написал, потому что боялся за тебя!