Нечаяный сюрприз для графа

Ветреная Инга

А потом вдова Додсон опрокинула бокал на платье Оливии, как же он был зол на свою бывшую пассию за это! Но то, что произошло позже, Торин вспоминал, как волшебный сон. Оливия понимала, что может произойти, но не испугалась, не убежала, а осталась с ним. И снова сводила его с ума, он и так чуть не потерял голову от близости с ней, от ее бархатных глаз, и чувственных губ, нежной груди с манящими розовыми сосками и восхитительно упругих бедер!

Необычно было все, что она говорила, ведь не он, а Оливия в решающий момент доверчиво сказала ему: «Не бойся!», а своим признанием: «Я не знала, что я – девственница», она его просто обескуражила, он не понимал, как реагировать, растерялся и не нашел ничего лучшего, чем наброситься на нее с упреками. Но Оливия быстро привела его в чувство: «В конце концов, кто из нас двоих

потерял девственность?». Ее вопрос был как выплеснутый на него ушат холодной воды, он помог ему взять себя в руки и постараться все объяснить ей так, чтобы не обидеть, не отдалить ее от себя, и, наконец, признаться в любви. А она заплакала. Торин переволновался, что все испортил, сделал неправильно, пока Оливия не успокоила его, сказав, что плачет от счастья. Он еще долго не мог поверить, что после его нелепых ошибок, неумелых слов и действий, после боли, которую он ей причинил, она чувствовала себя счастливой, она с НИМ была счастлива!

Сидя на жесткой койке и прислонившись спиной к тюремной стене, Торин улыбался. Он всегда улыбался, когда думал об Оливии. Сколько же радости привнесла она в его жизнь! Он бережно, словно драгоценность, хранил воспоминания об их последней прощальной ночи. Ее нежная кожа, трепещущая от его ласк грудь, призывный страстный взгляд и приглашающее движение стройных бедер. Изгибающееся под ним тело, безошибочно подхватывающее ритм его движений, и ее стоны. Как же его возбуждали ее протяжные умоляющие стоны, короткие призывные стоны-вскрики, завораживающие стоны-вздохи, восторженные стоны-всхлипы! Всего две ночи любви, а он, вспоминая их, до сих пор чуть не задыхается от счастья!

А Махуб хочет ее убить и лишить его этого счастья. Торин боялся думать о том, что почувствует Оливия, когда получит его письмо. Неужели поверит? Если так случится, значит, он причинит ей боль, и она не простит его, а постарается забыть, как он и просил ее в своем письме. Пусть! Лишь бы только Махуб не трогал ее! Лишь бы с ней ничего не случилось!

Глава 41

Ален приехал через два дня. Я готовилась к отъезду, вместе с отцом придумали простенький способ моего появления в Абалии. Служащий посольства Абалии вместе с женой и прислугой покинет Картар и отправится на родину. Одной из служанок, скрывающих свое лицо под паранджой, и буду я. На этом же судне поплывут и несколько наемников, среди которых будут двое молодых людей небольшого роста. Я познакомилась с воинами, которых рекомендовал Ален для этого путешествия. Вначале Рон и Тал с недоверием слушали меня, когда я говорила о том, что, возможно, им придется надеть паранджу и изображать женщин. А потом их глаза загорелись азартом, было видно, что ни они, ни остальные воины постарше раньше в таких авантюрах не участвовали, и им захотелось попробовать сразиться с врагом не только с помощью оружия, но и используя хитрость и смекалку. Но, тем не менее, сомнение из их глаз не исчезло.

– В Саравию отправился граф Витор Бурвит, подданный Аракаса, он прибудет туда с неофициальным визитом. Его цель – установить контакт с Махубом, войти к нему в доверие и узнать что-нибудь о Торине. Вы встретитесь с ним в Саравии и решите, как лучше действовать. Граф – опытный воин, думаю, его помощь пригодится Вам, - информировал меня Ален.

– А почему он согласился помочь нам, точнее, Вам? – поинтересовалась я.

– Граф – мой должник, - загадочно произнес Ален.

Потом он посмотрел на отца и вновь взволнованно обратился ко мне:

– Оливия, если Вы не найдете возможности помочь Торину, то, прошу Вас, ничего не предпринимайте и возвращайтесь! Не рискуйте собой, Торин не простит мне этого!

– Я так и сделаю, - улыбнувшись, пообещала я.

Ален облегченно вздохнул, а отец потерянно опустил голову, неплохо все-таки он меня изучил.

Мы удачно добрались до Абалии и почти сразу же отплыли в Саравию на торговом судне, которое перевозило товар. Его сопровождал торговец с двумя женами и отряд наемников в качестве охраны. Торговец был настоящий, его звали Каим, и одна из его жен тоже была настоящей, ее имя – Азиза, а второй женой числилась я. В Саравии у них погиб сын, и поговаривали, что к его гибели каким-то образом причастен кто-то из рода Байдаров. Каим затаил обиду и

хотел отомстить за смерть сына. С женой Каима Азизой у нас сложились неплохие отношения, она была достаточно дружелюбно ко мне настроена, но на вопросы о жизни женщин в Абалии или Саравии отвечала неохотно, поэтому я перестала ее об этом спрашивать. Нужны были наемники с характерной для этих стран внешностью, и Каим помог нам нанять их.

Во время плавания иногда жены торговца выходили на палубу, старались найти там укромное место и стояли некоторое время у борта под присмотром охранников. Никто из команды корабля не обращал внимания на присутствие на палубе двух женщин в парандже, поскольку для них это было привычное зрелище. Этим утром было то же самое, с той лишь разницей, что охрана вдруг оказалась лежащей на палубе. Три охранника с недоумением смотрели на женщину в парандже, которая неожиданно напав на них, по очереди сбила с ног и выбила из рук оружие у двоих, а третьему не дала воспользоваться оружием вторая женщина, которая наступила на руку наемника, потянувшегося за мечом. Рон откинул покрывало и с улыбкой посмотрел на лежавших воинов, пораженно переводивших взгляд с Рона на меня. Я тоже показала свое лицо. Воины стали медленно подниматься, лица их были растерянными.

– Извините, это была репетиция, - сказала я. – Нужно было попробовать, насколько это будет неожиданно. Надо сказать, что эффект превзошел наши ожидания.

Воины молчали, их лица были задумчивы.

– Но в реальной ситуации мы бы быстрее среагировали и могли Вас ранить, -предположил один из них.

– Вряд ли, вы бы лежали с травмами головы или с перерезанным горлом, -возразила я. – Во всяком случае, двое из вас.

Воины с удивлением посмотрели на нож, который им продемонстрировал улыбающийся Рон. Недоверие, с которым они относились ко мне ранее, исчезло.

Я стояла на палубе и смотрела на горизонт. Погода была солнечная, ветер дул в паруса, корабль скользил по волнам, приближая нас к берегу. Когда-то я пересказывала подругам сказку «Финист – Ясный сокол» и надсмехалась над героиней, которая пошла за возлюбленным чуть не на край света, истоптав по дороге три пары железных башмаков, а, когда узнала, что он женился, не отступилась и, пройдя испытания, доказала всем, что именно она – его суженая. «Похоже, что во все времена с мужиками напряженка была, -смеялась я. – А женщины? То ли, озабоченные до неприличия, то ли любовью больные на всю голову, готовы ради возлюбленного железо практически в пыль истоптать, а жену мелкой помехой считать, которую и в расчет не стоит брать!». И вот теперь плыву за своим возлюбленным неизвестно куда, только вместо железных башмаков на мне паранджа. Письмо же, в котором милый сообщает, что бросил меня и хочет жениться на другой, вообще мною не рассматривается, как повод отступить и отказаться от своего суженого. Да, забавно получилось! Зато появился повод посмеяться над собой! Вот так вот, мы и сами часто не замечаем, как смывается грань между сказкой и реальностью.

В городе мы разместились в каком-то домике, недалеко от порта. Витор пришел к нам днем, потому что почти все вечера он пропадал во дворце у Махуба. Первый советник султана благосклонно отнесся к представителю королевства – бывшего противника Картара.

– Рад познакомиться с Вами, леди Стелтон, - широко улыбнулся граф во все тридцать два зуба, с нескрываемым интересом разглядывая меня.

– Добрый день, граф, - я тоже смотрела на него с любопытством.

Это был высокий, хорошо сложенный мужчина, несмотря на расслабленную позу, его военная выправка бросалась в глаза. У него были темные волосы и синие глаза, а его обаятельная улыбка очень гармонично вписывалась в образ красавчика – покорителя женских сердец.

– Узнали что-нибудь о Торине?
– сразу начала я с главного.

– Его держат в здании дворца, где именно – не знаю, но, вероятнее всего, в тюремной камере. Прошу простить мою откровенность, - осторожно ответил он.

– Не надо извиняться, мы не на светском приеме, здесь важна точность формулировок, а не завуалированные намеки, - ответила я, потом спросила: -Махуб говорил Вам что-нибудь о нем?

– Впрямую – нет. Когда он принял меня, я пошутил, что не являюсь официальным лицом королевства, поэтому, скорее всего, не представляю особого интереса для человека, занимающего столь высокий пост, как господин Махуб, - ответил Витор.