Нечего терять, или Мужчину делает женщина (Предсмертное желание, или Поворот судьбы)
Шрифт:
Мила недобро усмехнулась и смахнула слезы.
– Я еще не все рассказала. У тебя уж больно просто все получается. Ты не поняла самого главного. Я без Вадима жить не смогу. Просто не смогу, и все… В общем, когда он очередной раз к своей шлюхе поехал, я не знала, куда себя деть. Думаю, пойду хоть немного прогуляюсь. Настроение – паршивее не бывает. Хоть волком вой. Зашла на рынок. Смотрю, бабулька стоит. Я думала, она милостыню просит, хотела ей полную ладонь мелочи насыпать, а она, оказывается, таблетками торгует.
– Какими еще таблетками?
– Обыкновенными, ядовитыми. С виду такая простенькая, беззащитная старушенция. Никто даже и подумать не может, что этот божий
– Зачем?! – испуганно спросила я.
– Затем, что жить мне в последнее время расхотелось. Думаю, наложу на себя руки, и все тут. К черту такую жизнь! Сдохну, а эта сука, к которой мой муж, словно кобель, бегает, пусть до конца своей жизни вину чувствует.
– Мила, да что ты говоришь-то такое… Ты от ревности головой поехала. Ты же такую болезнь вытерпела, а из-за мужика на тот свет собралась!
– Из-за любимого мужика, – поправила меня Мила.
– Даже из-за любимого. Не стоят мужики того, чтобы из-за них на тот свет отправляться. Они по своей природе все кобели. И вообще, он же не ушел, он же с тобой остался. Я думаю, не из жалости, а потому, что семья для него превыше всего. Не дурак он тебя из-за первой встречной бросать. Ну и пусть он к ней трахаться ездит… Ей все это самой потом надоест. Кому нравится мужика с другой бабой делить! Найдет себе свободного и от твоего открестится. Чужие семьи только конченые дуры рушат. На чужом горе счастья не построишь. Оно потом все равно аукнется. Так что загул твоего Вадима еще не повод для самоубийства.
Мила нервно затушила сигарету.
– А теперь самое главное слушай, – голос подруги стал ледяным, и я почувствовала, как по телу побежали мурашки. – Я с ней познакомилась.
– С кем?
– С любовницей Вадима.
– Да ты сумасшедшая! Зачем тебе это надо, если травиться надумала?
– Передумала. В общем, я их выследила. Взяла такси и посмотрела, куда мой дорогой супруг мотается. Лучше бы я ее не видела. Красивая, уверенная, холеная. От нее так и идут флюиды ленивого, безразличного пренебрежения к миру, превосходства над окружающими.
– Она что, и вправду так хороша?
– Красивая хищница, вот она кто. Она жила на Щукинской, прямо рядом с пляжем.
Мила замолчала и тихонько всхлипнула. Меня охватил такой ужас, что я с трудом выговорила:
– Ты сказала, что она жила…
Мила слегка дернула плечом и посмотрела на меня таким взглядом, какие бывают у умалишенных.
– Я ее отравила…
– Бог мой, ты что говоришь?
– Что слышишь. Я ее погубила теми самыми таблетками, которыми хотела отравиться сама.
Мила навалилась на меня, у нее началась истерика.
– Ты в своем уме, – трясла я ее за плечи. – Ну скажи, что ты все это придумала. Скажи!
Мила начала успокаиваться.
– Я ничего не придумала, – сказала она. – Это сущая правда. Муж уехал по своим делам, я выследила ее. Она на пляж пошла. Выбрала местечко, где побольше народа, расстелила полотенце, намазалась дорогим кремом и легла загорать. Я рядышком прилегла. Слово за слово, познакомились…
– Она знала, что, ты жена Вадима?
– Нет. Она и подумать об этом не могла. Ты даже не представляешь, какое чувство я испытала, когда она разделась… У нее такая красивая грудь, как у фотомодели с обложки… А у меня, сама знаешь, после операции не грудь, а… Я могу только закрытый купальник носить, да и то в чашечки приходится что-нибудь подкладывать… Ты бы видела ее повадки и ужимки. Прямо светская львица! Я одного не могла понять: на кой хрен ей мой Вадим сдался? Ведь она из дорогих, а Вадим мой не богат, не перспективен. Ну что он ей мог дать?! Ничего, кроме секса. Но ведь на одном голом сексе далеко не уедешь. Ты ж это лучше меня знаешь. Я купальник на рынке покупала, так она так сморщилась, будто я сказала что-то ужасное. Что ж, говорит, у тебя за муж, если на приличный купальник заработать не может? Я ей объясняю, что сейчас деньги заработать тяжело, что зарплату не платят, а она говорит, что, мол, скажи своему любимому мужу, пусть идет туда, где платят. Я говорю, что он у меня крутиться не умеет, а она мне советует его бросить и найти того, кто крутится. А еще она мне сказала, что мы живем один раз и в этой жизни главное – себя подороже продать. Любимый человек – это тот, кто решает твои проблемы, а не вешает свои на тебя. – Помолчав несколько секунд, Мила всхлипнула и пробормотала: – А самое страшное было для меня то, что я узнала – этот купальник от Нины Риччи, который был на ней, мой Вадим купил…
– Как Вадим?
– Вот так. Купил, и все.
– Ты же говоришь, что у него с деньгами плохо.
– Значит, для этой крали он деньги находил. Хотел перед ней пижоном предстать, пыль в глаза пустить. Получается, он на мне копейку экономил… Ты знаешь, мне так обидно стало, я не знала, куда себя от обиды деть. Любят таких, как она, а к таким, как я, жизнь поворачивается задницей. По этой крале было видно, что, кроме моего Вадима, у нее толпа поклонников. Красивая бабочка… Наслаждается обществом мужчин и легко собирает с них нектар. Я смотрела на ее большие, очень чувственные губы и представляла, как этих губ касаются губы моего мужа. Я даже представила себе те минуты, когда они занимаются сексом. Интересно, а он ласкал ее языком так же откровенно, как ласкал когда-то меня? Мне становилось страшно. До сих пор слышу ее голос, вижу ее ужимки. Когда она мерила пляж своими длиннющими ногами, мужики все как один оборачивались ей вслед. Казалось, весь мир лежит у ее ног… Понятно, почему мой Вадим потерял голову и, словно наркоман, шел на запах этой самки… А затем она сняла верх от купальника и стала загорать топлес… Господи, если бы ты видела эту грудь… – Мила достала из пачки новую сигарету и снова затянулась. – Мы долго разговаривали… А затем она сказала, что хочет пить, мол, впопыхах позабыла колу. В моей сумке лежала небольшая бутылка с растворенными таблетками. Я предложила ей колу. Сразу… как-то непроизвольно.
– А что было потом? – спросила я едва слышно.
– Не знаю. Она выпила ровно полбутылки, а потом легла на свое полотенце и закрыла глаза.
– А ты?!
– Ты не представляешь, как я струхнула. Не того, что сделала, а смертельной агонии. Я собрала вещички и смылась.
– А она?
– Осталась там…
– Господи, что же ты наделала… – с тоской вздохнула я. Сердце мое разрывалось от страха и жалости к подруге.
– Я и сама ничего не могу понять, – каким-то пустым, безразличным тоном сказала Мила. – Я поймала такси и по пути случайно увидела твою машину…
– Милка, но ведь тебя могут опознать и упрятать за решетку. Кто-то же видел тебя на этом проклятом пляже. Менты начнут раскручивать, с кем встречалась умершая, выйдут на твоего Вадима, а затем на тебя.
– Не выйдут. Я сейчас в Ялту рвану. Там отсижусь, пока все успокоится. Ты дашь мне ключи?
– Дам, конечно. Но только мне кажется, что это не самый лучший выход из сложившейся ситуации.
– Я боюсь. Ты даже не представляешь, как я боюсь. Я хочу уехать. Мне нужно прийти в себя…