Нечего терять
Шрифт:
И они что-то скандировали.
Сначала Ричер слышал только примитивный гортанный крик, повторяющийся снова и снова. Тогда он приоткрыл окно на дюйм и различил слова:
— Вон! Вон! Вон!
Он нажал кнопку, и стекло вернулось на место.
Воэн побледнела.
— Невероятно, — сказала она.
— Это какая-то необычная колорадская традиция? — спросил Ричер.
— Я никогда не видела ничего подобного, — ответила Воэн.
— Значит, это дело рук судьи Гарднера. Он мобилизовал население.
— Они не выглядят мобилизованными. Складывается впечатление, что они свято верят в то, что делают.
— Это несомненно.
— Что нам делать?
— Вон! Вон! Вон!
Ричер какое-то время смотрел на толпу, а потом предложил:
— Поезжай вперед, и посмотрим, что будет.
— Ты серьезно?
— Попробуй.
Воэн сняла ногу с тормоза, и машина медленно поехала вперед.
Толпа двинулась навстречу мелкими шажками, продолжая размахивать оружием.
Воэн снова остановила машину, когда до толпы оставалось сорок ярдов.
— Вон! Вон! Вон!
— Включи сирену, — предложил Ричер. — Напугай их.
— Напугать? У них отлично получается наводить ужас на меня.
Толпа перестала двигаться из стороны в сторону. Теперь люди делали выпад вперед, выбрасывая перед собой палки и дубинки, возвращались в прежнее положение и делали новый выпад. Жители города были одеты в рабочие рубашки, выгоревшие платья и джинсовые куртки, но все вместе выглядели как примитивные животные. Как дикое племя из каменного века, которому что-то угрожает. Они были готовы к защите.
— Включи сирену, — сказал Ричер.
Воэн включила сирену. Это была современная система, и на толпу обрушился оглушительный рев; звук менялся от простого «вууп-вууп-вууп» и маниакального «пок-пок-пок» до истерического электронного хохота.
Он не произвел никакого эффекта.
Ни малейшего.
Толпа не дрогнула, не пошевелилась, не поменяла ритм своего движения.
— Ты можешь их объехать? — спросил Ричер.
Воэн покачала головой.
— Эта машина не приспособлена для движения по пересеченной местности. Мы застрянем, и они на нас набросятся. Здесь нужен привод на все четыре колеса.
— Тогда попробуй обмануть их. Сначала возьми левее, а потом резко сверни вправо.
— Ты думаешь?
— Попробуй.
Воэн сняла ногу с тормоза и медленно покатила вперед, потом повернула руль и по диагонали выехала на встречную полосу. Толпа скопировала ее движение, медленно, но удивительно плавно. Двести или триста человек двигались как один, словно озерцо серебристой ртути, меняя форму, точно амеба. Или хорошо обученное стадо. Воэн приблизилась к левой обочине. Толпа переместилась сюда же, при этом продолжая загораживать дорогу и даже правую обочину.
— Ничего не выйдет, — сказала Воэн. — Их слишком много.
Она снова остановилась. До первого ряда оставалось всего десять футов.
Воэн выключила сирену.
Скандирование стало громче:
— Вон! Вон! Вон!
Затем голоса зазвучали ниже, ритм изменился. Все как один принялись колотить дубинками и палками по земле, выкрикивая по одному слову в такт ударам:
— Вон!
Бум!
— Вон!
Бум!
Теперь Ричер смог их разглядеть. Всякий раз, когда они выкрикивали слово, их лица искажались от ненависти, ярости, страха и гнева. Ричер не любил толпу. Он наслаждался одиночеством и страдал легкой формой агорафобии, из чего не следовало, что он боялся открытых пространств. Это распространенное заблуждение. Ему нравились открытые пространства. Агора — вот что вызывало у него легкую тревогу. Это древнее греческое слово обозначало рыночную площадь, заполненную толпой. Ричер знал, что случайно собравшаяся толпа представляет серьезную опасность. Он просматривал видеозаписи паники, возникающей во время катастроф или на стадионах. Организованная толпа гораздо хуже. Он просматривал видеозаписи массовых беспорядков и революций. Толпа в двести человек — это самое крупное животное на земле, которое очень трудно контролировать и почти невозможно остановить. И еще сложнее убить. Цель вроде бы крупная, но отчеты всегда показывали, что потери толпы значительно меньше, чем количество выпущенных пуль.
У толпы девять жизней.
— Что теперь? — спросила Воэн.
— Не знаю, — ответил Ричер.
Он особенно не любил организованную толпу. Ричер побывал в Сомали, Боснии и на Среднем Востоке и видел, на что способна разгневанная толпа и как работает стадный инстинкт, анонимность, исчезновение запретов, полная свобода коллективных действий. Он твердо знал, что разгневанная толпа — самое страшное животное на земле.
— Вон!
Бум!
— Вон!
Бум!
— Переходи на заднюю передачу, — спокойно сказал он.
Воэн переместила рычаг. Машина присела, как жертва, готовая обратиться в бегство.
— Отъедем немного назад, — сказал Ричер.
Воэн молча повиновалась и вырулила на середину дороги. Она остановилась, когда расстояние до толпы составило тридцать ярдов. Девяносто футов. Расстояние от подающего до первой базы. [20]
— Что дальше? — спросила Воэн.
Толпа отреагировала на движение машины и опять изменила форму, вернувшись к своему прежнему виду. Плотный треугольник, вершина — авангард из шести человек, широкое основание уходит на тридцать футов за обочину по обе стороны дороги.
20
Речь идет о бейсбольном поле.
— Вон!
Бум!
— Вон!
Бум!
Глядя вперед сквозь ветровое стекло, Ричер снова приоткрыл окно со своей стороны. Он чувствовал, что сейчас что-то должно измениться, и понимал, что необходимо опередить толпу.
— Что будем делать? — спросила Воэн.
— Я бы предпочел находиться в «хамви», — ответил Ричер.
— Однако мы не в «хамви».
— Да это я так, к слову.
— Что мы будем делать, пока находимся в «краун вике»?
У Ричера не осталось времени на ответ. Изменение началось. Скандирование прекратилось. На секунду наступила тишина, затем шестеро мужчин, стоявшие впереди, подняли свое оружие высоко над головами.
И прокричали команду.
И пошли в атаку.
Они бросились вперед с громким воплем и поднятым оружием. Толпа устремилась за ними. Двести или триста человек, на полной скорости, крича, падая, спотыкаясь, с широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, с искаженными лицами и поднятыми руками. Они множились в ветровом стекле, озверевшая масса, устремившаяся на врага.
Расстояние сократилось до пяти футов. Затем Воэн нажала на газ. Машина прыгнула назад, двигатель взвыл, раздался скрежет низкой передачи, задние шины задымились. Воэн набрала скорость в тридцать миль в час, совершила экстренный разворот и поменяла передачу. И утопила в пол педаль газа. Машина помчалась на восток на максимальной скорости. Двигатель ревел, Воэн давила на газ. Ричер понял, что ошибся. Его оценка возможностей «краун вика» была слишком осторожной. Этот автомобиль в его полицейской модификации был очень быстрым. Он с легкостью разогнался до ста двадцати миль в час.