Нечего терять
Шрифт:
Через сорок пять ярдов его уже не могли увидеть те, кто находился между домами. Он оказался в мертвой зоне. Однако он продолжал низко пригибаться к земле, пока не приблизился к заднему крыльцу. Ричер выпрямился и прислушался, нет ли кого-то внутри дома или рядом.
Ничего не было слышно.
Перед ним была дверь на кухню. К ней вели три деревянные ступеньки. Ричер стал медленно подниматься, наступая на те места, где были вбиты гвозди. Если ступеньки скрипят, то в девяноста девяти случаях из ста это происходит, когда наступаешь на центр ступени, ее самую слабую часть. Ричер положил ладонь на ручку и слегка приподнял дверь. Если дверь скрипит, то в девяноста девяти случаях из ста это происходит из-за того, что петли просели вниз. А потому нужно надавить вверх.
Ричер осторожно отворил дверь, вошел и сразу закрыл ее за собой. Он оказался в темной и тихой кухне. Вытертый линолеум на полу, запах чего-то жареного. В сумраке призрачно выделялись полки на стенах. Раковина и кран с плохой прокладкой. Каждые двадцать три секунды из крана падала большая капля и разбивалась о керамическую поверхность раковины. Ричер представил слезу, взрывающуюся в форме короны и разбрасывающую по идеальному кругу мелкие брызги.
Он пересек кухню и остановился у двери, ведущей в коридор. Уловил запах грязного ковра и старой мебели из гостиной справа. Он прошел по коридору в переднюю часть дома. Входная дверь была сделана из пустотелого деревянного щита с прямоугольной окрашенной вставкой. Он осторожно повернул ручку и бесшумно открыл дверь.
За ней оказалась сетчатая дверь.
Ричер замер. Легкая конструкция, тесные пластиковые петли, грубый пружинный механизм. Полная гарантия настоящей симфонии из скрипов и стуков. Посреди двери располагалась горизонтальная поперечина, чтобы добавить прочности и предохранить дверь от перекосов. Верхний пустой промежуток имел площадь менее трех квадратных футов. Нижний — такой же. Оба проема закрывала нейлоновая сетка, которая, вероятно, прослужила уже много лет. Сетка была забита пылью и трупиками насекомых.
Ричер вытащил один из трофейных ножей с выкидным лезвием, сделал шаг назад в коридор, чтобы снаружи не услышали щелчок. Затем провел две диагонали в виде большой буквы X на нижней части сетки. Убрал лезвие внутрь, спрятал нож в карман и сел на пол. Откинулся назад и оперся на руки. Приподнялся над землей и полез в проем ногами вперед. Конечно, естественнее было бы двигаться головой вперед, но если снаружи его ждет обух топора или пуля, лучше получить рану на ноге, чем на голове. Намного лучше.
Однако снаружи его никто не поджидал. На него не обрушился обух топора, и никто не выстрелил. Ричер, извиваясь, пролез сквозь проем и через мгновение оказался на бетонном крыльце. Обычная бетонная плита четыре на четыре фута, слегка покосившаяся из-за неправильно положенного фундамента. Впереди была короткая дорожка, выходившая на темную улицу. И еще дома. Но между ними охранников не было. Их цепь осталась за спиной у Ричера, на расстоянии, равном половине глубины дома. И все они смотрели совсем не в ту сторону.
Глава
44
Ричер направился на север, к центру города, стараясь держаться между домами и не выходить на проезжую часть и тротуар. По пути он не встретил ни одного пешехода. Один раз он заметил в двух кварталах от себя старый седан с включенными фарами дальнего света. Вероятно, его владельца назначили наблюдателем и он проводил проверку. Ричер спрятался за деревянной изгородью и дождался, пока машина уедет подальше. Затем он пересек пространство, заросшее кустарником, и оказался возле первого кирпичного дома центральных кварталов. Прижавшись спиной к стене, он задумался о том, что делать дальше. Ричер уже неплохо знал географию Диспейра и решил не приближаться к улице, на которой находился ресторан. Скорее всего, сегодня это заведение еще долго не закроется. Было уже почти девять, немного поздновато для ужина, но горожане собирались дежурить всю ночь, а значит, им потребуются еда и напитки. Возможно, кто-то из добровольцев будет развозить кофе.
Оставаясь в тени и выбирая боковые узкие улочки, Ричер повернул и прошел мимо одноэтажной церкви. В ней было пусто. Должно быть, Тарман побывал там раньше и помолился за успех охоты. В таком случае его ждет жестокое разочарование. Ричер двигался совершенно бесшумно. Он намеревался заглянуть в полицейский участок. Улицы оставались темными и пустынными. Все дееспособное население охраняло периметр, но они вглядывались в темноту, не ведая, что происходит у них за спиной.
На улице, где располагался полицейский участок, горел один уличный фонарь, окутанный ореолом слабого желтого света. Полицейский участок был темным и пустым, входная дверь заперта. Старое дерево, новый пятиуровневый врезной замок, поставленный не слишком умело. Ричер вытащил ключи, которые забрал у помощника шерифа в баре, выбрал длинный латунный ключ и попробовал отпереть дверь. Замок поддался, но с большой неохотой. Либо ключ был сделан небрежно, либо застрял язычок в запорной планке. Так или иначе, но дверь открылась, и Ричер сразу почувствовал характерный запах мастики для полов.
Он вошел, закрыл за собой дверь и двинулся в темноте к столику дежурного — однажды он уже проделал этот путь. Как и в гостинице, полицейские продолжали использовать бумажные документы. Приказы на аресты хранились в большой кожаной папке с золотым обрезом. Ричер отнес ее к окну и повернул так, чтобы слабый свет, проникающий снаружи, упал на нужные страницы. Он быстро нашел запись, сделанную тремя днями раньше, причем явно до судебного разбирательства: «Ричер Д., мужчина, бродяжничество». Ричер улыбнулся. «Вот тебе и презумпция невиновности», — подумал он.
Предыдущую запись внесли на три дня раньше: «Андерсен Л., женщина, бродяжничество».
Он полистал страницы, рассчитывая узнать имя мужа Люси Андерсен, но ничего не нашел. Мужу Люси Андерсен помогли, никто не собирался ему препятствовать. Потом Ричер стал искать Рамиреса. Ничего. В книге не было никаких упоминаний о нем. Он не попал под арест. А значит, не сбежал из-под стражи. На него не заводили дело. Возможно, его вообще не приводили в участок. Если только умерший парень, на которого Ричер наткнулся в темноте, не был кем-то другим.
Он терпеливо перелистывал страницы от конца к началу, просматривая фамилии за последние три месяца. И нашел шестерых: Бридж, Черчилль, Уайт, Кинг, Уайтхаус, Эндрюс; пять мужчин, одна женщина, все обвинялись в бродяжничестве, в среднем один человек каждые две недели.
Затем Ричер вернулся к концу, чтобы отыскать Марию. Ее здесь не было. После Ричера в книге появилась только одна запись. Она была сделана другим почерком, потому что полицейский, который вел книгу, пострадал во время столкновения двух патрульных машин и сейчас лечился от травмы головы и шеи. Последнюю запись сделали семь часов назад: «Роджерс Дж., мужчина, бродяжничество».