Нечего терять
Шрифт:
— Неужели ты собирался там остаться?
— Нет, конечно. Но я притворился, что таковы мои намерения, чтобы увидеть его реакцию. Он страшно запаниковал. Чуть с ума не сошел. Сказал, что прежде он поставит под ружье все население Диспейра. Они самым серьезным образом намерены не допускать в город чужаков.
— Из-за контракта с военными.
— Нет, — покачал головой Ричер. — Это дело военной полиции. Если бы возник малейший намек на шпионаж, люди Тармана связались бы по рации с военной полицией, и через минуту весь Диспейр был бы наводнен «хамви». Никто не стал бы использовать жителей города.
— Так что же там происходит?
— По меньшей мере еще две вещи.
— Почему две?
— Потому что реакция Диспейра совершенно непоследовательна. Из чего следует, что в этом замешаны как минимум еще два игрока, которые могут ничего не знать друг о друге. Скажем, сегодня утром Тарман меня проверил. Это не слишком сложно, если предположить, что компьютеры в полицейском участке все еще работают. Тарман увидел, что мой бумажный след теряется десять лет назад, а значит, я не представляю для него реальной угрозы. Потом он пробил номер твоего «шевроле» и понял, что я каким-то образом связан с копом из соседнего города, а значит, остаюсь в некотором смысле неприкасаемым, после чего он повел себя очень мило и устроил мне тур по заводу. Роль гида играл он сам. Между тем кто-то, не имеющий этой информации, разбил окна твоей машины. Но никто не станет портить машину копа ради развлечения. Получается, левая рука не знает, что творит правая.
— Тарман водил тебя по заводу?
— Он пообещал, что покажет мне все.
— И показал?
— Нет. Он держался как можно дальше от секретной части завода. Тарман сказал, что там свалка.
— А ты уверен, что это не так?
— Ранее я видел, что там шла какая-то работа. Дым и искры. К тому же этот огороженный участок тщательно прячут. Кто же станет так поступать со свалкой?
— А кто два других игрока?
— Понятия не имею. Но к происходящему имеют какое-то отношение молодые парни. Муж Люси Андерсен и мертвый парнишка. Кстати, муж Люси Андерсен еще один пример того, что левая рука не ведает, что творит правая. Они дали ему приют и переместили куда-то, но вышвырнули его жену из города, словно парию. Какой в этом смысл?
— Он уехал?
— Я видел его возле дома с меблированными комнатами в три часа дня, а к семи вечера его уже там не было. Никаких следов, и никто не признает, что он там жил.
— Самолет улетает в семь, — заметила Воэн. — Это как-то связано?
— Я не знаю.
— Совсем никаких следов?
— Никаких физических следов и множество людей, не желающих говорить.
— Что же там происходит?
— Когда в последний раз кто-нибудь из нормальных людей являлся в Диспейр, оставался там сколько хотел и покидал город по собственному желанию?
— Я не знаю, — ответила Воэн. — Наверняка прошло несколько месяцев.
— В регистрационной книге гостиницы есть запись, сделанная семь месяцев назад.
— Похоже на правду.
— Вчера вечером я встретил новую девушку, — сказал Ричер. — Славная малышка. Ее зовут Мария. Я практически уверен, что умерший парень был ее возлюбленным. Она показывала мне его фотографию. Его звали Рафаэль Рамирес.
— Ты ей сказал?
Ричер покачал головой.
— Нет.
— Почему?
— Она спросила, видел ли я его. На самом деле я ведь его не видел. Было темно. А я не могу сказать ей такое, не имея полной уверенности.
— То есть она будет и дальше пребывать в неизвестности.
— Я думаю, в глубине души она знает правду.
— Что стало с телом?
— В окружном морге его нет. Я проверял.
— Мы это знали.
— Нет, мы всего лишь знали, что его не повезли в морг сразу. И не более того. Мне пришло в голову, что его могли просто бросить где-то за пределами Диспейра и там его кто-то мог найти. Но нет. Значит, тело не покидало Диспейр. Единственный санитарный фургон с носилками в Диспейре принадлежит металлическому заводу. А у завода есть дюжина способов, позволяющих избавиться от тела. В плавильных печах оно может испариться за пять минут.
Воэн немного помолчала, потом встала и налила себе стакан воды из бутылки в холодильнике. Она стояла, прижимаясь бедром к стойке, и смотрела в окно. Ее пятки касались пола, но большая часть веса приходилась на пальцы. На футболке образовалась поперечная складка в том месте, где спина переходила в ягодицы. Свет шел со стороны окна, и хлопок слегка просвечивал. Волосы высохли и теперь изящной золотой волной спускались на шею.
Она выглядела впечатляюще.
— Что еще сказала Мария? — спросила Воэн.
— Ничего. Я не задавал ей вопросов, — ответил Ричер.
— Почему?
— Не имеет смысла. Ни жёны, ни подруги ничего нам не расскажут. Или постараются сбить со следа.
— Почему?
— Потому что у них свой интерес. Их мужья и возлюбленные прячутся в Диспейре не по собственному желанию. Они рассчитывают, что здесь им окажут помощь. Они надеются получить доступ к тайной системе, позволяющей им скрыться. Диспейр — промежуточная станция. Женщины хотят сохранить это в тайне. Люси Андерсен охотно со мной разговаривала до тех пор, пока я не сообщил, что прежде был полицейским. С этого момента она меня возненавидела. Она была уверена, что я так и остался копом. Она боялась, что я собираюсь арестовать ее мужа.
— Но от чего они бегут?
— Не знаю. Однако ясно, что Андерсен оказался правильным парнем, а Рафаэль Рамирес — нет.
Воэн вернулась к столу, взяла опустевшую чашку Ричера и вновь налила в нее кофе из кофеварки. Затем она добавила в свой стакан воды из холодильника, села и спросила:
— Могу я задать личный вопрос?
— Пожалуйста.
— Почему ты это делаешь?
— Что именно?
— Вникаешь во все. Тебя тревожит то, что происходит в Диспейре. Почему это имеет для тебя значение?
— Любопытство, и ничего больше.
— Это не ответ.
— Я должен где-то находиться и что-то делать.
— И опять ты не ответил на мой вопрос.
— Мария, — сказал Ричер. — Вот ответ. Она милый ребенок, и ей больно.
— Ее парень скрывается от полиции. Ты сам так сказал. Может быть, она это заслужила. Может быть, Рамирес был продавцом наркотиков или совершал другие преступления. Был членом банды или убийцей.
— И еще фотография, — добавил Ричер. — Фотография может быть причиной. Рамирес показался мне вполне безобидным парнишкой.