Нечеловек
Шрифт:
Бабурин надел черные джинсы и черную водолазку. «Так я не сильно буду выделяться», – думал он.
Ему до чертиков надоело быть центром внимания, особенно в собственном районе. Те, кто его узнавал – да и те, кто не узнавал, – не забывали ткнуть в него пальцем и что-то прошептать собеседнику. Его боялись, его ненавидели. За что? За уродливый вид старца? Ведь им-то он ничего не сделал! Они же не относятся так к бабе Симе из тридцать второй квартиры. Ей за восемьдесят, и выглядит она никак не на двадцать. В деда Пантелея никто не тычет, хотя он уже глубокий старец
«К ним относятся с уважением, – подумал Максим, – потому что их не боятся. Страх порождает ненависть».
Он вышел в прихожую, отыскал в шкафу старую ветровку с капюшоном. В такую погоду – самое оно. С утра пошел дождь, небо затянуло тучами. Похоже, что закончились теплые деньки. Максим завязывал шнурки (с каждым днем это становилось все тяжелее), когда в дверь позвонили.
– Черт! – выругался Макс и вложил шнурки в туфли. Он открыл дверь. На пороге стоял Стас с книгой в руках.
– Здрас… Папаша, это ты?
– Не пренебрегай человеком в старости его, ибо и мы стареем, – злобно произнес Максим. – Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем.
– Че ты мне тут… – Стас посмотрел в глаза старику и передумал комментировать услышанное. Он сделал шаг вперед, положил книгу на тумбочку у телефона и молча пошел вниз по лестнице.
Максим растянул потрескавшиеся губы в подобии улыбки. Цитаты из Библии, когда-то запихнутые в его мозг бабушкой, пугали людей.
– Не сами цитаты, а цитаты, произнесенные таким уродом, как ты, – сказал Макс-плохой.
Обычное слово: заткнись, произносимое сразу же после выпада внутреннего двойника, не прозвучало. Его некому было сказать. Всю сущность Бабурина заполнил Максим-плохой – и он не собирался сдавать позиции.
Егору не составило труда обзвонить участников его плана-схемы мести. Надо заметить, безобидной мести. Элле Егор позвонил первой. Все-таки надежда, что она жива, была. Если уж быть честным, Егор хотел восполнить пробел в своей сексуальной жизни.
«Такая видная баба всем дала, а мне нет», – думал Егор, пока в трубке раздавались гудки.
Но потом вспомнил о важной миссии и настроился на серьезный разговор. Трубку подняла сестра Эллы. Вот она-то и поведала о смерти сестры. Выкидыш у нее. Крови много потеряла и умерла.
«Ну, на хрена мне все эти подробности? Бог ты мой, умерла так умерла», – подумал Егор и, попрощавшись со Стеллой (родители этих дам отличались оригинальным складом ума – Егор даже не удивился бы, узнай, что у них есть третья сестра по имени Бэлла), повесил трубку.
Телефон Игоря Талалаева Егор нашел в справочнике. Трубку поднял не то дед, не то отец Игоря.
– Здравствуйте, могу я услышать Игоря?
– Можешь, если отправишься за ним, – грубо ответил старик.
– А где он? Уехал куда-то, что ли?
– Нет его больше… – И тут началось. – Эту гребаную тачку для навоза
Еще минут пять Егору пришлось выслушивать отца или деда Игоря. Когда старик замолчал, Егор воспользовался паузой, попрощался и повесил трубку. Единственное, что он понял, – Игорь мертв.
Через полчаса он подвел итоги. Из тех, кто каким-то образом был замешан в этой истории, в живых осталась только Лариса Середа. Ну, еще Владлен Маркович, но он тоже куда-то пропал. Кто говорил, что в Москву уехал, кто – в Турцию. Скажем так, Егору на эту свинью на крутой машине было наплевать. А вот Ларку жалко. Такая тихая, мухи не обидит.
Егор даже не мог представить, какая у нее роль во всей этой истории. Какая бы она ни была тогда, в последнем акте у нее роль трупа.
«Чем я могу ей помочь? Отговорить Макса не удастся. А с чего я взял, что Макс в чем-то виноват? Это все книга. Она, конечно, не лишена смысла. Все по ней выходит гладко, все сходится. Но…»
Но Егор не мог в это поверить. Чтобы один человек проклинал другого, а тот от этого умирал? Не верил в это Егор. Но смерти Эллы, Игоря, Пашки, Леси и Генки утверждали обратное. Эти смерти говорили о существовании у Максима странной силы.
«Тем более – что я, бог ты мой, обычный человек, могу поделать против этого существа, в которого превратился бывший зять? А ничего. Но хотя бы предупредить Ларку надо».
Егор снял трубку и набрал номер кабинета Анжелы. Бывшего кабинета Анжелы.
Лариса ложилась рано. В десять она, как говорится, без задних ног падала на кровать и засыпала. И ничто не могло ее разбудить, кроме будильника, заведенного на шесть. С тех пор как ее поставили вместо Анжелы Бабуриной, Лариса спала крепко, без сновидений. До сегодняшней ночи…
Ей снилась тронная зала – конечно, насколько она вообще могла судить об этих залах. Высокие потолки, огромные люстры. Нет, не люстры, а канделябры. Сотни, а может, и тысячи огоньков плясали на оплывших свечах. Но в зале все равно было темно и холодно. От огромных резных дверей до подиума с троном бежала красная ковровая дорожка. И свет каким-то образом сочился из этой самой дорожки.
Лариса с опаской осмотрела зал и ступила на нее. Дверь за ней захлопнулась, обдав ледяным воздухом. Она медленно шла к трону. Пустому трону! Лариса хотела побежать, но взяла себя в руки. В зале-то все равно никого, кроме нее, нет, а единственный вход за спиной. По мере того как она приближалась к престолу, в зале становилось светлее. Но теплее так и не стало. Лариса выдохнула пар и обняла себя за плечи. Ничего, сейчас она доберется до трона и накинет на себя королевскую мантию. Ей сразу станет тепло. Это место согреет ее. Ларисе часто грезился этот счастливый день, когда она войдет в тронную залу и медленно, словно королева, взберется по ступеням на пьедестал и усядется на золотой трон, как будто созданный для ее аккуратной попки.