Нечестивые джентльмены
Шрифт:
Это сочетание идеально соответствовало сути Инквизиции. Белая полотняная полоска свидетельствовала о праве капитана судить погрязшие в грехе души и даровать им искупление. Револьвер олицетворял мирскую обязанность каждого офицера Инквизиции следить за соблюдением закона и поддерживать правопорядок. Спасение души однозначно покажется насущной необходимостью, если тебе пригрозят осуждением на вечные муки и проклятием, направив на тебя дуло револьвера.
Капитан Харпер извлёк пачку писем из внутреннего кармана пальто и вручил её мне. Его кожаные перчатки при этом задели мои пальцы, и я почувствовал лёгкое жжение от освящённого
Офицер находился достаточно близко от меня, чтобы я смог рассмотреть его глаза и почувствовать дыхание. Глаза — тёмно-карие, с залёгшими под ними глубокими синими тенями. В дыхании кроме запаха табака и кофе никаких других оттенков и ароматов. Я мог практически с полной уверенностью утверждать, что он ничего не ел в последние сутки, так же как и то, что он не спал.
— Вот эти письма. — Капитан Харпер отступил на шаг назад прежде, чем я смог получить более полное представление о нём и сделать ещё какие-нибудь выводы.
— У вас есть сведения о том, где можно найти мистера Роффкейла? — Я перевернул связку, пролистал конверты, изучая почтовые штемпели и адреса отправителя. Все письма были отосланы из Подземелий Преисподней.
— Он находится в камере предварительного заключения в Доме Инквизиции Брайтона, — сказал капитан Харпер.
Я нахмурился, услышав ответ. Дом Инквизиции — не очень приятное место для кого бы то ни было, но с Блудными там вообще не принято церемониться — нас подвергают жестоким допросам. Одни лишь молитвенные машины уже внушают ужас. Шрамы на моей груди и руках вспыхнули болью, словно свежие ожоги, при воспоминании о перенесённых пытках.
— Не совсем понимаю, в таком случае, для чего вам понадобился я. Если он уже в вашей власти, уверен, вы найдёте способ получить всю интересующую вас информацию.
— Пока что мистеру Роффкейлу не предъявлены обвинения, он только задержан. Если я подвергну его процедуре исповеди, всё, что он скажет, будет задокументировано. Во время исповеди в обязательном порядке ведётся запись, а мне бы не хотелось, чтобы имя Джоан упоминалось в официальных свидетельствах в связи с именем Роффкейла, конечно, если этого можно будет избежать, — пояснил капитан Харпер.
— Если этого можно будет избежать? — переспросил я.
— Мы сделаем всё, что потребуется, чтобы вернуть Джоан невредимой. — В тихом голосе доктора Тальботта звенела твёрдая решимость.
Капитан Харпер уставился в открытое окно за моей спиной. Несколько секунд он изучал ночное небо, а затем вновь сосредоточил своё внимание на мне.
— От вас потребуется только одно — чтобы вы поговорили с Роффкейлом. С большей вероятностью он доверится одному из своих. Остаётся надеяться, что с вами он будет более откровенен, чем со мной.
— Сумма моего гонорара довольно внушительна, и вы согласны заплатить его мне всего лишь за попытку разговорить уже имеющегося у вас подозреваемого, — заметил я.
— Уверен, что найду, чем вас занять, если этого будет недостаточно, — парировал капитан.
Я поднял взгляд на него. Никаких сомнений, капитан не раскрыл все карты, значит, работа для меня ещё найдётся. Я посмотрел в окно. Парочки светлячков, подмигивая, гонялись друг за другом в темноте.
— Полагаю, вы хотите, чтобы я проследовал с вами в Дом Инквизиции и побеседовал с этим Роффкейлом? — Именно на это они и рассчитывали, я был убеждён, и всё же надеялся, что в данном случае моё
— Лучше поговорить с ним прямо сейчас, не стоит откладывать на завтра, — ответил капитан Харпер, застегивая пальто.
— Да, не стоит, пожалуй, — согласился я, стараясь ничем не выдать своё разочарование.
— Мы вам так благодарны. — Доктор Тальботт вскочил на ноги.
Кивнув, я подхватил своё пальто со спинки стула и вдруг вспомнил об упавшем шприце. Гадая, заметил ли его капитан, я быстро осмотрел пол, но к счастью, шприц закатился под моё кресло. Единственное, что могло броситься в глаза капитану Харперу, это лежащее на паркете потрёпанное крылышко насекомого.
Глава вторая: Серебро
Доктора Тальботта ожидали пациенты, распрощавшись с нами, он высадился из коляски возле станции на Бейкер-стрит. А мы с капитаном Харпером продолжили свой путь до Дома Инквизиции Брайтона в полнейшем молчании.
Входящих в большое каменное здание безусловно должны были поразить царящая здесь чистота и ужасающе яркое освещение. На дверях, разделяющих длинные коридоры, были выгравированы блестящие серебряные глаза. Такие же выпуклые парные гравюры ослепительно сверкали на стенах и пристально взирали с потолка. Внутри них были зажжены лампы с друммондовым светом[1], мощные потоки лучей, вырывающиеся из зрачков, напоминали прожекторы. Отражающие поверхности улавливали этот свет и полыхали белым пламенем. Я корчился под обжигающей иллюминацией, но ни затемнённых углов, ни теней, в которых можно укрыться, в коридорах Дома Инквизиции не было. Серебряный свет прорезался сквозь полуприкрытые тонкие веки. Я поднял руку, согнул ладонь козырьком, защищая глаза, чтобы получить возможность хоть что-то видеть.
Белый свет был настолько интенсивным, что размывал все цвета вокруг. Чёрная форма идущего рядом со мной капитана Харпера казалась дымчатой, словно крылья серого ночного мотыля. Лицо его, как у приведения, было призрачно-молочным, черты смазаны до такой степени, что я с трудом мог их различить. Фуражка отбрасывала глубокую тёмную тень на верхнюю половину лица. Из-за яркого контраста с белой нижней половиной эта тень казалась бархатной полумаской.
— Обилие серебра, должно быть, здорово досаждает вам, — заметил он, когда мы проходили сквозь очередные двери. В его голосе не было ни злорадства, ни сожаления. Капитан произнёс фразу совершенно нейтральным тоном, которым принято поддерживать вежливые беседы ни о чём в светском обществе.
— Да, жжётся, — ответил я. — В этом Доме, чтобы добиться такого результата, всё продумано просто идеально.
— Яркое освещение облегчает контроль над задержанными Блудными. Здесь нужно свернуть направо. Осталось совсем немного, мы почти пришли. — Он повернул, и я, споткнувшись, неуверенно последовал за ним, ориентируясь на звук его шагов и голос. Этот немыслимый свет полностью ослепил меня, я мог только догадываться, как радует капитана Харпера моя беспомощность. Он бесспорно упивался своим превосходством. Я дал себе слово обязательно сводить капитана в Подземелья Преисподней, какими бы ни оказались результаты разговора с Роффкейлом: найду какой-нибудь повод, обосную причину, по которой нам необходимо спуститься в тёмные сырые подвалы — посмотрим, как этот человек будет чувствовать себя в совершенно чуждой среде.