Нечестивые джентльмены
Шрифт:
— Рад слышать, — кивнул Харпер.
— Вино от Сариэля. В знак благодарности.
Харпер снова кивнул, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, а я продолжил тасовать карты. Я не стал его трогать и разложил ещё один пасьянс. Рано или поздно Харпер расскажет то, что мне и так уже известно из газет. Можно было бы не оттягивать и самому завести речь, но какой в том смысл? Как и он, я не возражал против того, чтобы подождать.
Мне нравилось просто сидеть вместе с ним. Так легко, не тягостно.
— Белимай, — наконец
— Да, — поднял я взгляд в ответ. Его глаза до сих пор были закрыты, голова чуть наклонена, словно он вот-вот провалится в сон.
— В газетах писали ещё что-нибудь обо мне?
— Кроме того, как отважно ты служил на благо Правосудия и какой у тебя мужественный профиль?
— Да, кроме этого. — Голос Харпера звучал серьёзно, но сам он по-прежнему полулежал в кресле.
— Упоминали, что тебе могут предложить чин настоятеля. Не исключено, что в Доме Инквизиции Ковенант. — Я опустил глаза на карты.
— Мне предложили.
— О. Что ж, тогда ещё раз поздравляю.
Я отложил карты в сторону. Аббатство Ковенант находилось далеко от Подземелий Преисподней и далеко от меня. Будучи тамошним настоятелем, Харпер вряд ли мог бы появляться на людях в моём обществе. Или в обществе любого Блудного.
Я понял, что его последнее незаконченное дело касалось меня.
— Так когда ты уезжаешь?
— Я не принял предложение.
— Не принял?
Я был настолько готов к другому ответу, что не сразу понял, о чём он говорит.
— Нет. Я подал прошение об отставке.
— Ты что?
— Я ушёл в отставку. — Харпер открыл глаза и посмотрел на меня. — Покончил с Инквизицией так же окончательно, как и настоятель Грили.
— Почему? — уставился я на Харпера.
Он ничего не сказал. Просто несколько мгновений молча смотрел на меня, а потом отвернулся и откупорил бутылку. Глотнул ещё вина, поднял пробку правой рукой и аккуратно затолкал её в горлышко.
— Если не хочешь говорить — не надо, — сказал я, когда молчание затянулось. И сдал себе ещё карты — никчёмную комбинацию двоек, вальтов и четвёрок. Я скривился и бросил их на стол.
— Ты же знаешь, что Брэндсон не нанимался на корабль и не сбежал, да? — спросил Харпер.
— Я решил, что ты его убил. А что?
Харпер опустил глаза на свою ладонь со шрамом, потом задержался на бутылке вина, а затем перевёл взгляд обратно на меня.
— Тебя не волнует, что я убил двоих и подделал доказательства только ради того, чтобы увидеть публичную казнь настоятеля Грили? Только чтобы утолить свою жажду мести?
Меня это не волновало абсолютно, но могу понять, почему тревожился он.
— Преступлений у настоятеля было более чем достаточно, чтобы заслужить свою участь сполна. И то же самое, думаю, можно сказать и про лорда Седрика и капитана Брэндсона. Мы оба знаем, что других способов заставить их понести наказание не существовало, — ответил я Харперу.
— Брэндсон был просто
Он отпил ещё вина.
— Харпер, — сказал я, — он это заслужил. Поверить не могу, что ты так не считаешь.
— Я знаю, что заслужил, — спокойно ответил он.
— Тогда к чему был весь этот разговор? — возмутился я.
— Я рассказываю тебе, почему подал в отставку.
— А. — Я снова поменял местами карты. — И почему же?
— Я знал, что настоятель Грили защищал лорда Седрика, потому что они были друзьями, но до сегодняшнего дня никогда не отдавал себе отчёта, что и сам мог бы сделать подобное. Как и со Скотт-Беком. Ему настоятель тоже помогал и покрывал его дела, потому что тот был его другом.
— Ублюдком он был. Все они, — сказал я. Довольное лицо Скотт-Бека, когда он склонился надо мной и вспорол моё тело, до сих пор слишком легко всплывало в памяти.
— Да, но сами-то при этом считали, что поступают правильно…
— И ошибались, — отрезал я.
— Ты дашь мне договорить или нет?
— Ладно-ладно, продолжай. «Они считали, что поступают правильно…»
— В точности как я верю, что прав…
— Но ты-то действительно прав, — быстро вставил я.
— Белимай.
— Ладно, договаривай. Больше перебивать не буду.
Я откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди.
— Я только хочу сказать, как понял, что тоже теоретически способен сознательно нарушить закон, как и настоятель. — Харпер быстро глотнул вина. — Давай посмотрим правде в глаза, Белимай: из меня вообще неважный священник, а уж инквизитор… Букву закона, пожалуй, не назовёшь моей сильной стороной. И это не изменится даже с чином настоятеля. В своём роде я буду ничем не лучше Грили.
— И поэтому ты подал в отставку, — уточнил я.
— Поэтому я отказался становиться настоятелем. А подал в отставку просто потому, что больше не хочу продолжать там работать. Я устал от всего этого, — покачал Харпер головой.
— И что теперь?
— Теперь? Мне просто хочется быть счастливым. Радоваться жизни.
— Быть счастливым, говоришь, — с подозрением протянул я. Какая обманчиво простая фраза. Она могла означать что угодно. — И как же ты планируешь быть счастливым?
— А как ты? — перевёл он вопрос на меня.
— Я тебе не тот, у кого для всего заготовлен план. Это по твоей части.
— Верно, — признал Харпер.
— Так и каков план?
Я поднял последние сданные карты. Всё такие же крайне неудачные, но мне хотя бы нашлось, чем занять руки.
— Я возвращаюсь обратно в усадьбу Фостер. Она моя, и мне давно пора привести её в порядок.
— Стало быть, простая жизнь сельского землевладельца?
Я плюнул на имеющиеся карты и достал три новых из колоды. Харперу-то никто не запрещал идти, куда пожелает. Или найти своё счастье, где пожелает. От досады я шлёпнул картами рядом с оставшейся колодой.