Нечто
Шрифт:
– - А крупа, картошка, лук, морковь -- разве их не надо класть?
– - удивился Андрей.
– - Это уже будет рыбный суп, а не уха. В настоящую уху не кладётся крупа и овощи. И другим отличием ухи является то, что для неё используется только что пойманная рыба, и только одного вида. Вот почему я не положил своих окуней и щук. Поэтому наша уха и называется стерляжьей.
– - Я сегодня обнаружил у себя большой пробел в знаниях по кулинарному делу. Для настоящего рыбака такая ситуация совершенно неприемлема, -- сказал Андрей с унылым видом.
Лида поставила на стол четыре глубокие алюминиевые миски и стала выкладывать куски готовой стерляди, а затем заливать их наваристой ухой.
Над столом повис потрясающий аромат, вызывая обильное слюноотделение. Все вооружились ложками.
– - Господа, минуточку терпения, я мигом, -- сказал Виктор и побежал в палатку. Через минуту он вернулся с бутылкой водки и бумажными стаканчиками.
Разливая водку по стаканчикам, он говорил: -- Стерляжья уха в день приезда -- это необыкновенная удача для нас, но ведь не единой ухой сыт рыбак. Мы не должны отступать от рыбацких традиций, и хороший глоток водки не испортит наш аппетит, а только ещё более обострит замечательный аромат и редкий вкус блюда. Поэтому я предлагаю тост за то, чтобы и впредь нас не покидала рыбацкая удача.
Не чокаясь, он залпом выпил водку.
Андрей последовал его примеру. Начальник экспедиции и повар только пригубили и поставили стаканчики на стол. Все с аппетитом и молча стали поедать уху. Лида внимательно следила за этим процессом, вовремя подливая уху в опустевшую миску очередного едока.
Первым прервал молчание Андрей: -- Удивительно, но я не могу подобрать подходящих слов, чтобы дать высшую оценку этому редкому по вкусовым качествам и аромату блюду. Нежнейшее мясо, изысканный запах. Моё обоняние просто потрясено, и я боюсь, что последствия для меня будут самые печальные, в том смысле, что все другие блюда я не смогу есть, настолько они будут казаться мне постными и безвкусными.
Все мысленно согласились с ним, но не высказывались, продолжая поедать это яство.
Вечерело. Солнце склонялось к горизонту. Его косые лучи с трудом пробивались между высокими и стройными соснами бора, отбрасывая тени от деревьев в виде полос на палатку и навес, под которым сидела компания. Только вершина морены и одинокая сосна на ней были полностью освещены солнцем, что создавало величественную картину, где преобладал ярко-оранжевый цвет. С плёса тянул лёгкий ветерок, создавая приятную прохладу. Угомонились мухи и слепни, только одиночные комары, прятавшиеся днём от жары в траве и тенистом лесу, теперь пытались наверстать упущенное время, атакуя разморенные потные тела людей, создавая им дискомфорт в этом вечернем покое и блаженстве. Раздавались шлепки и недовольные реплики в адрес насекомых. Костёр догорал, угли уже не потрескивали, а только беззвучно тлели. Но время от времени порывы ветерка на мгновение раздували их, и над костром взлетала стайка искр и в воздухе быстро гасла, как после фейерверка.
Не выдержал Виктор: -- Я предлагаю совершить вечернее омовение, что очень полезно перед сном.
Мужчины поддержали его, а Лида сказала: -- Пока вы купаетесь, я здесь приберусь. Не заплывайте далеко.
Они подошли к озеру. Виктор скинул сандалии и вошёл в воду.
– - Ну, пока, до встречи на том берегу, -- весело произнёс он и нырнул.
Появившись на поверхности через несколько секунд, он повернулся на спину и, призывно махнув рукой, крикнул: -- Чего ждёте, боитесь глубины? Развернувшись, он размеренно поплыл брассом.
Андрей сел на землю и стал не торопясь снимать кроссовки, поглядывая, как Виктор постепенно удаляется от берега.
"Смелый и решительный человек, чего мне иногда не хватает. Хотя он тоже проявил бы осторожность, если бы стал свидетелем событий, пережитых мной", -- подумал Андрей.
Николай Петрович не стал нырять, а постепенно вошёл в воду по грудь и только тогда поплыл, наслаждаясь освежающей прохладой воды.
Андрей продолжал задумчиво сидеть на берегу, словно человек, страдающий водобоязнью.
Справа вдалеке, у мыса тростниковых зарослей, вдруг взметнулось из воды огромное тело какой-то рыбы, и шлёпнулось на плоскую поверхность плёса со смачным звуком, напоминающим удар пастуха кнутом.
Андрей сразу вспомнил из далёкого детства, когда отдыхал летом у бабушки в далёкой глухой, почти патриархальной деревне, как деревенский пастух, направляя стадо коров в поле на пастбище, демонстрировал перед мальчишками искусное владение длинным кнутом из сыромятной кожи, посылая конец кнута далеко вперёд, а потом резко дёргая его на себя. И в этот момент раздавался громкий смачный шлепок, который разносился эхом по полям и лесам, окружавшим деревню. И ещё он вспомнил, как его, шестилетнего ребёнка, учили плавать деревенские мальчишки. Его брали за руки и за ноги и, раскачивая, бросали с двухметрового берега в речку, где он с вытаращенными от страха глазами барахтался и захлёбывался, но вылезал на берег. Его снова хватали и бросали в реку. И так повторялось несколько раз с некоторыми перерывами. При этом ребята окающим говорком приговаривали: "Не бойся, городской дурачок, мы не дадим тебе утонуть".
Свершилось чудо -- он в течение часа научился плавать. Это был жестокий, но очень эффективный эксперимент.
Из состояния задумчивости Андрея вывел возглас Николая Петровича: -- Ты не представляешь, какое невероятное наслаждение я испытываю. Как будто нахожусь в сказочной купели с омолаживающей водой!
Андрей снял шорты и решительно вошёл в воду. Плавая недалеко от берега, он был скован и, не получив удовольствия от купания, вышел на берег. Он окинул долгим взглядом плёс, но не обнаружил Виктора.
Николай Петрович продолжал наслаждаться купанием.
И тут донёсся крик Тарзана, но не с противоположного берега, а далеко справа, примерно оттуда, где была его с Таней прошлогодняя стоянка.
"Значит, Виктор уже на нашем берегу. Кто ещё здесь, кроме него, может так гортанно кричать?" -- И Андрей почувствовал облегчение.
Он издал какой-то радостный нечленораздельный крик и бросился в воду. Он крутился, переворачивался через голову, нырял и молотил руками по воде. Вот таким образом он освобождался от пут нервного и психологического напряжения.
"Странное неадекватное поведение, таким возбуждённым я никогда его раньше не видел", -- отметил про себя Николай Петрович, уже находясь на берегу.
Снова послышался тарзаний крик, но теперь со стороны леса.
– - Слышал?
– - Да, это Виктор дурачится, -- весело сказал Андрей, выходя на берег.
– - Но, по моим расчётам, он ещё должен находиться на противоположном берегу. Я долго наблюдал за ним, правда, не зафиксировал момент, когда он вышел на берег. Отсюда по прямой линии не меньше километра. В обратном направлении, наискосок, будет километра полтора. Он не мог так быстро проплыть это расстояние.