Неделя длинных ножей
Шрифт:
В дороге он поглядывал на Ивана, потом не утерпел:
— А кому он хоть на хвост наступил?
— Интересно тебе? — усмехнулся Иван, следя за дорогой. — Сначала замочил фраера, потом самому интересно стало — за что?
— Ну вроде… А фамилию его тоже нельзя узнать?
— Красильников. Тебе это о чем-то говорит?
— Нет, конечно… А его жену?
— Ирина. Вопросы еще есть?
— Нет. Значит, ни за что?
— Ни за что, — терпеливо подтвердил Иван. — Никому не мешал, со всеми в нормальных отношениях… Просто не повезло мужику, что такая карта выпала. Это бывает… До сих пор ему по жизни во всем была сплошная пруха. Богатенький, врагов нет, баба что надо… Но не все же время фишка такая будет выпадать, верно? Карта идет пять минут, но не пять же лет. Понял теперь?
— Это, типа, тест, как я работаю? На что гожусь?
— Не только в тебе дело, — усмехнулся Иван. — Шеф наш любит позабавиться. С ментами поиграть и с прессой… Как, мол, отреагируют. Ведь сразу начнут искать и расспрашивать, вот как ты, кому это надо, кому выгодно, нет ли у него врагов, и кто те, кому он дорогу перебежал. И ведь обязательно найдут, хотя и нет ничего! Жил себе человек, никого не трогал, все уважали, а как в подъезде шлепнули, сразу ему врагов нашли!
— Выходит, не первый раз этим занимаетесь, — понимающе кивнул Трофим. — Типа, на кон ставите…
— Ну. Пари заключаем, — подтвердил Иван, покосившись в его сторону. — Как прокуроры сочинят на этот раз: мафиозные это разборки или месть конкурента… А что тебе не нравится?
— Мне все нравится! — буркнул Трофим. — Мое дело телячье, как вы там кайф у себя ловите… Я говорю про другое. Мужик при больших деньгах, да такую бабу имеет, и чтоб врагов у него не было? Никогда не поверю!
— Представь, бывает… — усмехнулся Иван. — У него окружение такое. Все при бабках и бабы у них— сплошной отпад. Кто кому там завидовать будет?
— Ладно. Ну и как я тебе показался? — спросил Трофим спустя какое-то время.
— Для второго номера — ништяк, — кивнул Иван.
— Разница с первым какая? В смысле в деньгах?
— Сегодня ты ничего не получишь, как договаривались… А за предстоящее дело — половину от гонорара первого номера, если все закончится, как надо, — равнодушно сказал Иван. Потом медленно перевел на него прищуренный взгляд: — А что, хоцца быть первым?
— А то… — вздохнул Трофим. — Если не врешь, будто бабки первому — закачаешься.
— Посмотрим на твое поведение, — заключил Иван.
…Вечером Иван позвонил Гене, тот после разговора перезвонил Авдею Карловичу.
— Включите шестой канал, там сейчас покажут работу этого новенького… По-моему, талант в своем роде.
Авдей Карлович какое-то время разглядывал в телевизор трупы двух мужчин, найденных в лифте, заплаканную миловидную жену убитого бизнесмена Красильникова, растерянных соседей и опрашивающих жильцов оперативников. Диктор говорил, что деловые и коммерческие связи покойного выясняются, но все соседи утверждают, что у него не было врагов.
Значит, найдут эти связи, раз надо, меланхолично подумал Авдей Карлович. И улики найдут, и все остальное. Иначе нельзя. Общественность не поймет.
— Ну и как он Ивану показался? — спросил он, не отрывая взгляда от экрана телевизора.
— Талант, говорил уже. Восходящая звезда криминального мира, можно сказать, — хмыкнул Гена. — Теперь вот что еще, чтобы не забыть… Дон сбежал, слышали. Причем от Демида.
— Это уже не новость, — хмыкнул Авдей Карлович. — Не забыть бы передать поздравления нашему рэмбо. А меня этот Дон уже начинает раздражать своим сходством с Колобком из одноименной сказки.
— Дело еще вот в чем, — сказал Гена. — Я докладывал, Иван предложил поставить на прослушку телефон одной бабы, с кем живет Павел.
— Помню, — кивнул Авдей Карлович, как если бы Гена мог это видеть. — Правильно предложил. И что?
— Получаса не прошло, как это сделали, и Дон ей туда позвонил. Он просил передать Павлу, мол, пусть поостережется, понимаете?
— Это уже серьезно… Значит, они могут обменяться информацией. В этой связи у меня вызывает еще больший интерес этот протеже Ивана… Как его?
— Трофим.
— Да, Трофим. Как ты понимаешь, у него теперь помимо главной может появиться и побочная задача, — сказал Авдей Карлович.
— Понял… Хотите сказать, в предстоящей акции можно замочить уже не двух зайцев, а трех?
— Ничего ты не понял. — раздраженно сказал Авдей Карлович. — Не забывай о Володине, которого нам подвесил на шею твой Павел.
— А, этот журналист? Ну и как с ним быть?
— Не знаю! Пока никак, — ответил Авдей Карлович.
— А может, несчастный случай? — предложил Гена. — Знаете, как напишут его коллеги в некрологе: нелепый случай вырвал из наших рядов…
— Даже не вздумай, — сказал, успокаиваясь, Авдей Карлович. — Было уже. Такой вой поднимался! Поэтому никаких нелепых случаев! Павел станет только осторожнее, а значит, опаснее. Этот журналист слишком известен, чтобы погибнуть случайно в какой-нибудь автокатастрофе или от кирпича, упавшего на голову. Тут надо хорошо подумать, как быть.
— Понял…
— Считай, этот Павел держит блокирующий пакет акций. То есть нас всех за горло. Поэтому ни его, ни журналиста трогать пока не следует. Надо выждать момент… Ладно, не бери в голову, я сам все обдумаю… А что, этот Трофим достаточно жаден и тщеславен, и можно на него рассчитывать?
— Иван сказал, будто Трофим горит желанием проявить себя, стать первым, — сказал Гена. — То есть лишних вопросов не задает. И условий, как Павел, не ставит.
— Твой Павел еще сам проверит, не подсовываем ли ему в качестве цели мать Терезу… — хмыкнул Авдей Карлович. — И чтоб никаких женщин и детей при этом не было, а сам объект непременно был нечист на руку, например, народ православный ограбил в какой-нибудь финансовой пирамиде, как мой старый друг Цивилло… А этот ваш Трофим— он другой?