Неделя длинных ножей
Шрифт:
— Иван говорит: кроме бабок Трофима ничего не интересует.
— Ладно, подумаем, — сказал Авдей Карлович, — как одним выстрелом убить двух зайцев, а может, и всех трех.
— Первый заяц, это ваш Эдик из Израиля?
— Второй — спутать карты нашей не в меру прозорливой прокуратуре…
— А третий?
— Третий — это головная моя боль, которой ты меня заразил, по имени Павел с его журналистом, будь он неладен. Все, разговор закончен, будем размышлять!
Он отключил сотовый, потом телевизор и перевел взгляд на монитор, где виден был бассейн, в котором купалась массажистка Оля.
Он любил этот момент, когда девушка совершенно обнаженной выходила из бассейна, и кожа ее тела розово блестела в матовом свете скрытых светильников.
Только что мелькнула мысль, вернее, ее тень, как разрешить проблему, минуту назад казавшуюся неразрешимой… И теперь он не хотел ее упустить.
Еще раз хорошенько все обдумав, он набрал номер друга детства банкира Цивилло.
— Арик, родной, это я.
— Авдюша-дорогуша, как я рад тебя снова услышать!
— Арик, мое предложение остается в силе. Моей «Бете», чьи интересы, как твой старый друг, я сейчас представляю, очень хочется знать, не передумал ли ты, еще раз ознакомясь с нашей просьбой о кредите на пятнадцати процентах, которые тебе нигде больше не предложат?
— Авдюшенька, милый, мой родной банк «Континенталь» ночи не спит, ждет, когда твоя прекрасная «Бета» благосклонно примет его руку и сердце, которую он ей все настойчивее предлагает. А ты опять намекаешь на нечто непотребное…
— Арик, ты прекрасно знаешь, как я желал бы с тобой породниться, но сердце «Беточки» отдано «Плеяде старз», и тут я ничего не могу поделать…
— Авдюша, это уже не смешно. Это давно уже стало секретом Полишинеля. Вся Москва только и говорит, что твоя «Плеяда старз»— это офшорное, в смысле незаконнорожденное дитя Мосгоркомимущества, прописанное на Кипре…
— Арик, родной, когда ты разносишь подобные сплетни, тебе изменяет уже не воспитание, а чувство юмора… — вздохнул Авдей Карлович. — И это особенно прискорбно.
— Да, но твоя «Бета» буквально предлагает моему «Континенталю» переспать с нею ночь и на следующее утро разбежаться в разные стороны. — Цивилло, похоже, начал терять терпение.
— Арик, дорогой, не говори метафорами. Что простительно поэту, противопоказано деловому человеку.
— Но если простые доводы до тебя уже не доходят! — вспылил Цивилло. — Слушай, я хочу тебя честно предупредить. Мой «Континенталь» долго ждал согласия твоей ветреной «Беты», но если до завтрашнего утра она ему окончательно откажет, тогда он не сможет отказаться от предложения другой невесты.
— И как ее зовут? — насмешливо поинтересовался Авдей Карлович. — Уж не «Инвестком» ли?
— Ну как в русской сказке… И тут заговорил он человеческим голосом… — насмешливо сказал Цивилло. — Да, Авдюшенька, ты, как всегда, прозорлив. Хотя и жаден. Да! Именно так. Финансово-промышленная группа «Инвестком», твой главный конкурент, в отличие от тебя, сразу предложила нам войти в долю для участия в известном тебе проекте. Никак ревнуешь?
— Вообще это называется удар в спину, — сказал после паузы Авдей Карлович. — Так с друзьями детства не поступают. Поэтому завтра уже наступило. То есть можешь считать, что моя «Бета» твоему «Континенталю» решительно отказала.
13
Отключив телефон, Авдей Карлович снова подошел к окну.
Оля вылезла из бассейна, прошла в душ, и он заметил, как вслед ей завороженно поворачиваются черные головы племянников Джемала, которые бросили свои посты и сбежались полюбоваться. Дядя призвал их сюда из родного Дагестана для охраны своего господина. В его преданности Авдей Карлович никогда не сомневался, но предупредить его по поводу их неподобающего поведения стоило бы…
В это время зазвонил сотовый, оторвавший Авдея Карловича от созерцания.
— Да… — недовольно пробурчал он. — Я вас слушаю.
— Ты не забыл, какое сегодня число? — послышался после паузы недовольный голос одного из тех, кого в газетах ругательно называют олигархами, хотя ничего против этого они, как правило, не имеют.
— Андрюша, я все всегда помню, — сказал Авдей Карлович. — Никогда и ничего не забываю. Например, что хорошо для тебя, хорошо для нашей «Беты».
— Но от тебя до сих пор нет никаких сообщений, — недовольно сказал олигарх, которого звали Андрей. — Ты хоть знаешь, о чем сейчас все говорят? Банк «Континенталь», про который ты говорил, что он у тебя в кармане, поскольку владелец твой старый друг Цивилло…
— …уже вошел в долю к «Инвесткому», — закончил Авдей Карлович. — Мой друг буквально только что поставил меня в известность об этом своем ударе всем нам в спину.
— Ты так спокоен?.. А ведь скоро наступит день икс.
— И про конкурс я не забываю, — вздохнул Авдей Карлович. — Как и то, что дорога в ад мостится не столько благими намерениями, сколько паникой и поспешностью, с которой их мостят.
— Но ведь говорят!
— Мне важнее, что скажут наши могущественные друзья в Японии. Кстати, я недавно связывался с ними по спутниковому телефону. Нам потребовалась их техническая помощь.
— Ты мне об этом ничего не говорил! — сердито сказал Андрей.
— Да? Ну, наверно. Просто нам понадобился новейший процессор и сканер для нашей акции в борьбе с конкурентами.
— И что ты от них узнал?
— Они очень, я подчеркиваю, интересовались, как у нас идут дела. И подтвердили, что нужные суммы держат наготове… Я об этом рассказываю тебе не в первый раз. Это очень большие деньги, Андрюша. Поэтому не желаю поторапливать события. Чтобы не спугнуть. Пусть все идет своим чередом. Пусть Цивилло путается с «Инвесткомом». Такая у него натура. Время у нас еще есть. Примем адекватные меры. Сейчас, главное, не делать ошибок. По крайней мере, нам надо согласовывать наши действия.
— Что ты имеешь в виду?
— Андрей, твой телеканал, который я очень люблю, зачем-то дважды показал эту историю с неудавшимся захватом криминального авторитета Дона, который теперь у всех как кость в горле…
— Знаю. Я сам санкционировал показ этого сюжета. Как и его съемку. Все хвалят, получилось очень круто. Что тебе не нравится?
— Подожди, я выскажу все до конца… Я понимаю, сенсация, шок, который является лучшим средством воздействия на наш с тобой электорат… Но ведь это может здорово помешать нашему общему делу.