Неделя холодных отношений
Шрифт:
Он знакомо кивнул им, но верзила всё равно подошёл, заставил поднять руки, быстро провел ладонями по бокам. Так же молча полез к нему в сумку.
– Там только веник. И полотенце….
– Проходи.
Баня была натоплена предусмотрительно хорошо.
– Добрый день.
– А-а…, вот и бухгалтер наш умный наконец-то пришёл! Привет, Кирюха! Давай, присоединяйся!
За прочным деревянным столом сидели трое.
С братьями Утюжниковыми, Давидом и Михаилом, он был знаком уже почти год, а вот
Пока Кирилл расстёгивал спортивный костюм, снимал кроссовки, трусы, и набрасывал на себя тёплую простыню, он всё пытался угадать, кто же этот третий. Было немного неприятно, ведь договаривались-то они совсем о другом…
– Проходи, садись. Вот сюда, сюда, не стесняйся. Знакомься, – старший из братьев вытер руку о полотенце, пожал протянутую руку Кирилла. – Привет ещё раз. Знакомься. Это батяня наш с Мишкой. Напросился сегодня с нами. Говори при нём о делах смело, не молчи.
Старик высоко повернул голову в сторону Кирилла.
– Парнишка, как там, на улице, погода-то сейчас?
– Ветер очень сильный, снег начался, заметает.
– Непогода, значит, какая-то серьёзная к нам собирается! Наверно, бешеный повесился. Мести будет, пока не похоронят.
Кирилл промолчал, взялся открывать себе бутылку пива.
Судя по всему, братья заходили в парную уже не один раз. Их одинаковые, мощные, мускулистые тела бугрились кругло, блестели прозрачным потом и банной влагой. Старик тоже сверкал мелкой лысинкой под седыми мокрыми волосами.
Да и выпито по-семейному было уже немало.
Папаша-Утюг посмеивался, раздёргивая к пиву жёсткого вяленого леща и облизывая наугад сухонькие пальцы.
«Да он же слепой!».
Конечно! Как же сразу не удалось это заметить. Хорошо, что вовремя.
– Кирилл! Ну, чего ты?! Смущаешься всё, молчишь! Наливай себе, давай, махнём за встречу!
Давид подбодрил его, протягивая бутылку водки и стакан.
– Может, я тоже сначала в парную.… А потом уже и выпьем, и поговорим. А?
Он попытался встать, направляясь в дальней двери, но Мишаня, не поднимая плотного зада со скамейки, остановил его рукой.
– Погоди малешко.
– Там ещё кто-то есть?
– Да так, товарищ тут наш хороший как раз сегодня объявился. Попариться любит, но вот, представляешь, посторонних стесняется.
Давид прищурился.
– Пока….
И братья сочно, в голос загоготали.
Тощее тело старшего Утюжникова выглядело уж очень неприятно.
Дряхлое, морщинистое…. Татуированные пальцы рук. Старые голубоватые рисунки расплылись на бледной коже.
«Грибка заразного с этим кадром подхватить можно….».
По сравнению с ним сыновья, обширно разукрашенные точными и тонкими цветными изображениями, выглядели гораздо опрятнее.
Старик тоже хихикал, смущённо прикрывая ладошкой щербатый рот.
– Давай,
Из закусок на столе присутствовали только две глубокие эмалированные миски. В одной ещё оставалось много остро пахнущей и сочной квашеной капусты, а во второй плавали в коричневом соусе четыре большие котлеты.
Выпили. Старичок поспешил занюхать хлебом и опять первым заговорить.
– Дед мой, Елизар, прадедушка-то ваш, сынки, много мне чего в детстве про Челябу рассказывал, как они там, в неволе, металлургический завод строили. Говорил всегда, что без водочки-то они с корешами и обедать не садились….
С запозданием бодро крякнул, опустив стакан на стол, Мишаня.
– Эх, хорошо!
– Хорошо-то хорошо, когда выпьешь, да ишшо…
– Батя, так времена-то раньше у вас какие были!
– Какие, какие… Люди были тогда другие, вот что я тебе, Додик, скажу! Отец мой после войны как на тракторе работал! Он один любил пахать. Главное тогда было – гектары по норме выбрать! Привяжет он бинтик к гусенице – это чтобы поле для первого раза смерить – и пошёл! Сам в валенках худых на работу бегал, а гектары для колхоза исправно выдавал.
Роняя изо рта длинную капусту, захохотал Мишаня.
– Скажи ещё, что и ты, батя, тоже героизмом на полях отличался!
– Не скажу, обманывать не буду! Раньше люди и работать по совести могли, и разбойничать по понятиям. У кого что и как тогда получалось, а сейчас какой фраерок мелкий зашибёт случайно немного грошей – и всё, воняет от него разными одеколонами, сразу же в депутаты такой человек лезет! Депутат из него…
Старик разволновался, бросил на стол вилку.
– Депутат.… А самому по-хорошему срок корячится.
– Всё, хорош! Забыл, что тебе так нельзя переживать? Особенно после парилки.
Давид приобнял отца и сделал серьёзное лицо.
– Не слушай ты этого придурка.
Даже и не стараясь прожевывать закуску до конца, Мишаня продолжал весело фыркать в притиснутые ко рту волосатые кулаки.
– А ты, Кирилл, чего притих?! Расскажи, как там дела продвигаются, чего с документами? Пивка холодненького не хочешь?
Давид внимательно посмотрел на него, потом – на брата.
– …И просвети нас, где это Вадимка Лукин так долго от своих лучших друзей скрывается? Машину говорят, вроде, он свою разбил? Из-за этого, что ли, на глаза людям-то не показывается?
Мишаня опустил голову на стол и подрагивал плечами.
– Или это ты его куда спрятал, чтобы перспективы себе очистить?
– Да брось ты, Давид, несерьёзно это…
– Согласен, не в масть. И всё-таки, что с Вадимом-то будем решать? Ты же гарантировал вроде, что придумаешь, как его из дела выключить, как нам долю Вадимкину через его отца купить? Не получается? Или джентльмены эти, в пиджаках-то которые, успели наобещать тебе чего другого?
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
