Недетская игра в прятки
Шрифт:
– Так зачем нам с Гришей с ней встречаться? Я не смогу найти слов в ее защиту.
– Да. Я понимаю, но следователь не этого хочет, похоже, он хочет окончательно убедиться, что вы – это вы, и проводница должна вас с Гришей опознать и это подтвердить.
От этих слов у Елены все похолодело внутри. Гриша играл на газоне в нескольких шагах от скамьи, на которой беседовали Елена с Василием. Елена встала, подошла к Грише, взяла его на руки и повернулась к Василию:
– Я все поняла. Проводите нас домой.
Весь день, а потом и ночь Елена была сама не своя. Она не могла решить, как
– Мама.
Это было первое слово, которое Елена услышала от него. Она не смогла сдержаться и заплакала.
В начале десятого за Еленой и Гришей зашел Василий. Елена не ожидала его увидеть этим утром, но после приветствий, он объяснил свое появление:
– Разрешите, я буду вас сопровождать и это не поручение следователя, это прямое указание моей супруги Вари. Она забеспокоилась от того, что вы не откликнулись на ее приглашение навестить нас вчера вечером, велела узнать, все ли в порядке. Ну, и просила проводить вас. Грише самому идти трудно и далеко, а вам его нести на руках тяжело. Так что пришлось подчиниться.
Елена благодарно улыбнулась:
– Спасибо вам, а Варю успокойте. Я, что-то вчера не очень хорошо себя чувствовала, поэтому мы и не пришли, но мы постараемся исправиться.
– Ну и ладно, а теперь потихоньку тронемся. Лучше там немного подождем.
Шли не спеша, некоторое время Гриша шел сам, держась за руку Елены. Василий подбадривал его, он еще раз вспомнил, что вчерашним вечером они всей семьей ожидали гостей, больше всех волновалась Лариса, ей очень хотелось поиграть с Гришей, но когда поняла, что с Гришей повидаться в этот раз не придется, немного поплакала. Гриша внимательно слушал, казалось, он все понимает и ему приятно, что о нем вспоминают и хотят с ним дружить. Вскоре почувствовалось, что Гриша устает и Василий взял его на руки. Василий продолжал с Гришей разговаривать, а Елена шла рядом молча. Она пыталась представить, как будет происходить разговор со следователем и чем он может закончиться.
Мысли приходили невеселые, но она понимала, что перед разговором у следователя ей необходимо успокоиться и принять безмятежный вид. Если у него остались подозрения, то ее волнение только укрепит следователя в этих подозрениях, он продолжит поиски истины и, может быть, даже усилит свои старания, а их с Гришей мытарства продолжатся и все это может закончиться очень плохо. Елена постаралась сделать усилие и улыбнуться, и это было сделано очень вовремя, поскольку они остановились у двери здания, в котором размещалось местное отделение ОГПУ.
Дежурный милиционер, взглянув на повестку, кивнул Василию и указал в направлении темного коридора:
– Подождите у кабинета, задержанную еще не привезли.
Василий усадил Елену и Гришу напротив кабинета следователя, а сам прошел доложить о том, что они доставлены для следственных действий.
Ожидая
Вскоре в дальнем конце коридора послышались шаги, стали заметны два темных силуэта, они приближались, и Елена в одном из них различила женщину со скорбно опущенной головой и позади мужчину в милицейской форме. Эти двое не останавливаясь, прошли прямо в кабинет.
Через несколько томительных минут, из-за двери показался Василий:
– Вас сейчас позовут, а я подожду на улице.
Василий ушел, а следом из кабинета вышел милиционер, он остановился у двери, не закрывая ее, произнес:
– Голосова Анна Леонидовна, пройдите, вас ожидают.
Следователь Соколов сидел за большим письменным столом, справа у стены стоял еще один стол поменьше, над этим столом склонился молодой человек в штатском, видимо помощник, на столе лежали чистые листы бумаги, ручка и стояла чернильница. Молодой человек был готов записывать показания. Слева от Соколова у открытого окна, украшенного кованой решеткой, на подоконнике стоял горшок с цветущей геранью. Перед окном на простой табурет усадили женщину, которую привел сюда конвойный милиционер. Елена понимала, что показания этой женщины, могут повлиять на то, как сложится дальнейшая жизнь Елены и Гриши. У противоположной стены на диване сидели еще два человека. Елена уже освоила порядок проведения следственных действий, эти люди, вероятнее всего должны будут подписать протокол опознания и называются они – понятые. Следователь Соколов оглядел присутствующих, убедился, что все формальности соблюдены, пригласил Елену присесть возле его стола, и тут же обратился к находящейся у окна женщине:
– Гражданка Прокопчик Зинаида Власовна, вы были дежурным проводником в тот день, когда в поезде случился пожар. Скажите: узнаете ли вы людей, которых видите перед собой, и были ли они в числе пассажиров вагона, в котором вы должны были нести дежурство в ту ночь? – он указал на Елену и Гришу.
Женщина несколько секунд молчала, потом заговорила:
– Мальчика я очень хорошо помню, во все время пути они с мужчиной, вероятно отцом очень часто стояли у окна, еще он бегал и ползал в проходе, мешал мне разносить чай, который требовали пассажиры.
Следователь Соколов подался вперед:
– Про мальчика я понял, а что вы можете сказать о женщине? Вы ее помните, видели в вашем вагоне?
Елена неосознанно интуитивно прижала к себе Гришу. Женщина-проводник внимательно всматривалась в ее лицо, заметив движение Елены, слегка улыбнулась и кивнула:
– Женщина была. Помню. Она почти не выходила из купе, видно приболела. У женщин так бывает.
Соколов нервно повел плечами и повысил голос:
– Гражданка Прокопчик, не надо мне рассказывать, что бывает, а что не бывает у женщин. Вы мне скажите четко: вы эту женщину помните? Вы ее видели в вагоне?