Недетские игры
Шрифт:
– Можете передать президенту, – отчеканил Берринджер, – что я отдал приказ полностью пересмотреть процедуру отбора личного состава ракетчиков. – Он заерзал на сиденье и положил сигару в пепельницу. – Мы пригласили для консультации лучших специалистов-психологов из клиники Менинджера.
«Самое время», – подумал Маккитрик.
– Извините меня, генерал, – произнес он вслух, – но, думается, это пустая трата времени. Вы подобрали вполне надежных людей. Проблема
Кэбот посмотрел на часы.
– Послушайте, – устало сказал он, – через час, даже меньше, мы должны уже быть в самолете. И по возвращении я обязан объяснить президенту, почему двадцать два процента командиров наших ракетных установок не смогли запустить ракеты. Что я ему скажу, черт возьми?! Что эти двадцать два процента – неплохие ребята? Да он слопает меня с потрохами!
Берринджер побагровел.
– Я убежден, что более строгий отбор…
– Генерал, – перебил его Маккитрик, вновь беря инициативу в свои руки, – нельзя же допустить, чтобы комиссия вернулась в Вашингтон с грузом первостатейной ерунды. – Он повернулся к гостям и выдержал театральную паузу. – Ясно, что предусмотреть все человеческие реакции невозможно. Человек, сидящий за пусковым пультом, знает, что повлечет за собой поворот его ключа. Нам следует, господа, вообще исключить человеческий фактор из стартового цикла.
– Вы соображаете, что говорите, Маккитрик! – взорвался Берринджер.
Но Кэбот уже проглотил наживку. Он был явно заинтригован. «Я зацепил его», – мелькнуло у Маккитрика.
– Вы имеете в виду – убрать людей из стартовых командных пунктов? – спросил он.
– А почему нет? – вопросом на вопрос ответил Маккитрик.
Берринджер вскочил, забыв в гневе про сигару, и, уперев указующий перст в Маккитрика, загрохотал:
– Что касается меня, то я спокойно сплю, только когда знаю, что наши парни дежурят у кнопок!
«Какая дубина», – подумал Маккитрик.
– Генерал, – возразил он нарочито спокойным тоном, – я не спорю, у вас там сидят прекрасные люди… Но в этом-то вся загвоздка! Ведь все, что от них требуется – это повернуть ключи, когда компьютер прикажет им сделать это.
– Вы хотите сказать – когда президент прикажет им повернуть их, – поправил Уотсон.
– Разумеется, – согласился Маккитрик. – Когда президент прикажет нам привести в действие план, заложенный в ЭВМ.
– Полагаю, Объединенный комитет начальников штабов внесет свою лепту,
– не без сарказма заметил Уотсон.
– Да уж можете не сомневаться! – вскрикнул Берринджер.
– С того момента как президент примет решение… – вмешался Маккитрик. – Все остальное за шесть минут должны сделать компьютеры. – Он одарил присутствующих хорошо отрепетированным взглядом. – Позвольте мне продемонстрировать вам, как будет действовать система.
Доктор Джон Маккитрик шествовал между машинами, словно гордый папаша между своими отпрысками. «Пусть называют шедевром картину Рембрандта, роман Флобера или симфонию Бетховена, – думал он, – а для меня нет краше любой из этих крошек». Сплетение микросхем и реле каждой могло служить памятником человеческому гению, причем памятником действующим, а не поставленным для любования.
Ведя гостей по командному мостику над операционным залом, Пат Хили, взявшая на себя роль гида, рассказывала об истории центра. Но прибывших интересовала не столько история,
– Прошу сюда, – сказал Джон Маккитрик, подводя приглашенных к стеклянной перегородке. («Да, если они согласятся с его предложением, во всем ведомстве воцарится полный порядок. Наконец-то он покажет этим тупоголовым военным, на что способны его машины».) – Осторожно, ступеньки… Ага, прекрасно, Рихтер на месте. Джентльмены, Поль Рихтер – один из моих помощников. Это ведь не ваша смена, Поль? Я специально попросил его задержаться и дать нам необходимые объяснения.
Поль Рихтер, пухлый человек с козлиной бородкой, в очках, галстуке и жилете походил на типичного психиатра-фрейдиста. Он нервно кивнул важным гостям и встал рядом с большой серой машиной размером с «фольксваген», замыкавшей целый ряд компьютеров.
– Внушительная аппаратура, – сказал Кэбот, оглядывая оборудование.
– Мистер Кэбот, мистер Уотсон, полагаю, вас не надо извещать, откуда к нам поступает исходная информация, – произнес Маккитрик.
Кэбот хмыкнул, чуть спустив с себя суровость.
– Служебные инструкции обязывают нас знать это, так ведь, Уотсон? Разведывательные спутники, патрульные самолеты, сообщения наблюдателей и радарных станций…
– Разветвленная сеть, – подытожил Уотсон.
– Совершенно верно. Вся эта информация попадает сюда, на командный пункт, и заносится на карты… – Маккитрик сделал паузу и указал на заполнявшие помещение ряды ЭВМ. – Компьютеры показывают ситуацию в мире на данный момент. Передвижения войск… испытания ракет… изменения погодных условий – все сведения стекаются в эту комнату, – он подошел к серой машине, возле которой Рихтер нервно теребил свой узенький черный галстук, – и вводятся… в компьютер ОПРУ.
– Оперативный план ракетного удара, – расшифровал Уотсон.
Маккитрик кивнул и повернулся к помощнику:
– Мистер Рихтер сейчас объяснит нам его назначение.
На лице у Рихтера промелькнуло подобие улыбки.
– Гм, – он откашлялся. Рихтер явно был более привычен к диалогу с компьютерами, чем с людьми. – Система ОПРУ круглосуточно триста шестьдесят четыре дня в году просчитывает варианты третьей мировой войны. Используя массив информации о ситуации в мире, она проводит безостановочную серию военных игр.
– ОПРУ бессчетное число раз вела – в виде игры – третью мировую войну, – продолжил Маккитрик. – Система нацелена на выбор оптимального варианта в реальных условиях. Ключевые решения по основным параметрам ядерного кризиса уже введены в ОПРУ. Если настанет момент, когда президент отдаст приказ о приведении плана в действие, надо иметь полную гарантию, что он будет выполнен. В этой связи мы можем утверждать, что данная машина – наш лучший генерал, самый талантливый полководец. В случае боевого применения ядерного оружия эта система обеспечит нам большой шанс на выигрыш.