Недолгие зимние каникулы

Добряков Владимир Андреевич

Ого, загнул! Нет, уж лучше про Греку сказать. Я заставил себя улыбнуться:

— Вот как закрутил тебе голову! А все, Алеша, очень даже элементарно. Ключ должен отдать Греке. Он меня попросил сделать второй ключ.

— А зачем? — Алеша подозрительно смотрел на меня.

— Сам не знаю. Попросил, и все.

— Ох, Борька, опять темнишь… Если все так элементарно, идем отдадим ключ вместе.

Час от часу не легче!

— Алеша, не сердись, пожалуйста, я не могу пойти вместе с тобой.

— Почему?

— Ну… ты же знаешь, как он к тебе относится.

—

Ах, не любит меня! Это верно. Только я смотрю, Борис, и удивляюсь: что-то у тебя к нему очень большая любовь. А если хочешь знать правду, что я об этом думаю, то могу сказать. Хочешь?

Особого желания слушать про свои отношения с Грекой у меня не было, но все же это казалось лучше, чем вести разговор о ключах.

— Говори, — сказал я безразличным голосом. — Это даже интересно.

— А я ничего интересного здесь не вижу. Мне, Боря, между прочим, обидно смотреть, как ты, умный парень, бегаешь вокруг этого Греки. Бегаешь, как последняя шестерка, и своего мнения не имеешь. Кулаком его прикрылся. И эта история с ключом не нравится мне. Вот недавно отец рассказывал, как у его. товарища по работе подвал кто-то очистил. Замок сорвали и залезли. Банки с помидорами потаскали, огурцы в кадушке. Если бы я знал, что это ключ для Греки, ни за что бы не стал делать. Ты меня просто обманул.

шагов пятьдесят шел я молча. Больно задели меня слова Алеши. Лишь когда впереди показался дом Греки, я сказал:

— Не обманывал я тебя. Это ключ для меня. Понимаешь, для меня.

— Не понимаю. То говорил: какому-то человеку, потом — Греке, теперь, оказывается, для тебя. Заврался, Боря.

Я достал из кармана ключ и протянул его Алеше.

— Можешь обождать минутку? Я сразу же вернусь. А ключ пока подержи, чтоб не сомневался.

— К нему пойдешь? — Алеша кивнул в сторону Грекиного дома.

— Надо, Алеша. Понимаешь, надо…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

В КОТОРОЙ Я РЕШИЛСЯ НА ТО, ЧТО КАЗАЛОСЬ СОВЕРШЕННО НЕВОЗМОЖНЫМ

По лестнице я поднимался таким ленивым, неспешным шагом, будто мне вчера исполнилось сто лет. И то, что я нисколько не торопился, как ни странно, доставляло мне тайное удовлетворение. Во-первых, ничего страшного нет, если Грека хватился ключей. Объяснение самое простое: «Я же выиграл, — скажу, — ключи. Вот и положил их машинально в карман. А когда уходил, забыл про них». Попробуй придерись. Как мне сразу не пришло в голову? Бежал, нервничал… Но главное было не это. В ушах у меня до сих пор звучали слова Алеши: «Бегаешь вокруг Греки, как последняя шестерка, и своего мнения не имеешь». Почему он так сказал? Может, и все ребята в классе считают, что я стал рабом Греки?.. Но это же неправда! Если бы я был его рабом, разве мог бы делать то, что сейчас делаю и что дальше собираюсь делать? И никакая не шестерка я. Чушь!

На площадке второго этажа мне даже захотелось постоять немного. Шестерка! Был бы шестеркой — несся бы через три ступеньки. А тут стою себе спокойненько. Нет, Алеша, ошибаешься — не раб я.

Подумал так о себе и зашагал по лестнице дальше.

На мой условный

звонок Грека открыл без промедления. Был он по-прежнему непричесан и рубашка не заправлена. На столе, по отдельности, лежали детали моей хитроумной игрушки.

— А ну, еще разок собери, — ни о чем не спросив, сказал Грека и тут же подсел к столу. — Вот задачка — голова распухла.

Я отвернулся, незаметно положил на стол ключи, а потом мигом приладил детали головоломки друг к дружке. Грека с изумлением подержал игрушку в руках, оглядел со всех сторон.

— Чисто сработано, — сказал он и вздохнул: — Может, еще дашь немного сроку?

Я великодушно согласился и, не пряча рук, разложил игрушку на составные части.

— И моя будет, если соберу? — спросил Грека.

— Пожалуйста. Я же ничем не рискую.

— Ну, ехал Грека! Не знаешь ты меня, Борька! Приходи сегодня вечером. Увидишь!

— Ты поесть только не забудь, — пошутил я. — А то застану в 18.00 труп с деревяшками в руках.

— Труп! Ха-ха! Ну, ты даешь! Приходи, увидишь!.. — Грека перестал смеяться и повторил: — Приходи, не опаздывай. Котька тоже будет. Заодно обсудим второе занятие нашего клуба. Есть идейка.

Может, я секунду всего помедлил, не больше. Посмотрел Греке прямо в желтоватые глаза и сказал:

— Хочу только предупредить: если будете хулиганить или лазить по всяким там подвалам, то я не согласен. Так и знай.

Грека отодвинул полированные детальки в сторону, удивленно поднял голову.

— Смотри ты, заговорил как… Слушай, Боренька, а ты не забыл, кто у нас командир?

— Помню. А хулиганить все равно не стану. Хватит с нас и тех испорченных парт. Пока, командир. До вечера.

Я сам не ожидал, что смогу так хладнокровно и независимо разговаривать с Грекой. Оказывается, есть у меня сила воли. И с партами доведу дело до конца. Теперь уж обязательно доведу — ключом-то обзавелся. Жаль вот — никто не узнает об этом. И Алеша не узнает. Наверно, будет по-прежнему считать «шестеркой».

Мне это показалось таким несправедливым и обидным, что, когда подошел к ожидавшему Алеше, то не смог скрыть своей неприязни к нему.

И Алеша, в свою очередь, дулся. Видимо, считал, что я должен сам во всем признаться.

Так и шли, молча и недовольные друг другом.

— Не желаешь разговаривать — не надо, — произнес наконец Алеша и вынул ключ. А потом достал из бокового кармана маленький напильник — надфилечек. — Если ключ не будет подходить, то подпили немножко этот зубчик. И здесь. Понял? На, держи. Я все-таки верю, что отпирать чужие замки в подвале не станешь.

Я держал в руке ключ, напильник и растерянно смотрел в спину удалявшегося Алеши. Уходит. Уходит самый, наверное, лучший и надежный мой друг, который не обижал меня никогда, и вытащил из воды, и сделал вот этот ключ, и который неизвестно что думает сейчас обо мне. Может, самое плохое. Да и как не думать — натемнил, насекретничал!

— Алеша! — крикнул я и кинулся вдогонку.

Он обернулся. Я подбежал и, задыхаясь, выпалил:

— Хочешь, все-все расскажу, чтоб ничего плохого не думал…