Недосказанное
Шрифт:
И она ему нравилась, судя по его словам. Все просто и обнадеживающе. Никаких требований к ее душе, и никакой возможности для ненависти.
Кэми снова откашлялась.
— Забавный факт, — сказала она, постукивая перед собой тонким листом бумаги, свернув его осенний лист. — Здесь записаны имена практически всех семей Разочарованного дола, независимо чародеи они или нет. Но моего здесь нет.
— Между нашими семьями все было по-другому, — сказал Эш. — Не были заключены специфические сделки или совершенны услуги. Сделка была заключена давным-давно,
— И твоя бабушка убила его за это, — напомнила Кэми.
Эш выглядел извиняющимся.
— Она считала его предателем.
Дедушка Кэми умер еще до того, как родился ее отец. Но она знала бабушку. Собо прожила половину своей жизни в этом маленьком английском городке, переплыв океаны из Японии. Она не делала секрета из того факта, что она считала большинство британских традиций сумасшествием. Собо и не подозревала о существовании магии. Но Кэми могла себе представить, что бы она подумала об ожиданиях Либернов на счет их семьи.
— В чем была суть сделки? — спросила Кэми.
— Мэтью Купер, — начал Эш.
— Мэтью-статуя-на-нашей-городской-площади-Купер?
Эш кивнул.
— Он был вашим предком. Он служил Либернам и Разочарованному долу — я не знаю в чем точно заключалось его служение — и умер во время этого. Его ближайшим родственником был мужчина, звавшийся Глэсс, и его родственники были вознаграждены вместо него, они получили гауптвахту и защиту Либернов. Лояльность, которую проявила Мэтью, теперь требовалась и от них взамен.
Кэми подумала о статуе, такой знакомой для нее, что она не разу не задумывалась о ее истории. А теперь задумалась. Она собиралась разузнать об истории Мэтью Купера. Но она не собиралась повторять его судьбу.
— Как же изменились времена, — заметила Кэми. — Я не очень хорошо отношусь к требованиям. И я не планирую кому-то служить.
— Кое-что неизменно, — сказал Эш. Он снова склонил голову над бумагами. Свет проникал через древнее окно позади него, озаряя его золотом. Единственной тенью на нем были две руки на его плечах, как будто его предки толкали его на место. — Я знаю, что ты больше не источник. Я хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть моя защита. Если тебе когда-либо понадобиться помощь, тебе надо будет лишь позвать меня.
Кэми расстроилась из-за того как Эш говорил об источнике, как будто это была единственная сила, которой она обладала, точно также и Лиллиан говорила о ней. Как будто она была совершенно беспомощной. Она знала, что Анджела была готова защищать ее, а также Ржавый с Холли. Даже Джаред, несмотря на то, что он чувствовал к ней, он ведь спас ее в ночь во время Состязания Страшил. Она была готова защищать их в ответ.
Кэми не могла обещать Эшу прощение или дружбу, не говоря уже о чем-то большем. Но на это она могла пойти.
— Спасибо, — сказала Кэми наконец. — Ты тоже можешь рассчитывать на меня. — Она сверкнула настоящей улыбкой. — Не бойся. Если что-то плохое произойдет, я смогу тебя защитить.
Эш улыбнулся. Кэми не была уверена в том, что он поверил ей, но он старался.
— Здесь есть запись о женщине, которая заплатила за дополнительный год своей жизни, - сказала Кэми.
– Объясни-ка мне. Что это заклинание такое?
Глава Шестая
Дурная кровь
— Многие были бы благодарны за такую еду, — сказала мать Холли ударяя своей тарелкой по столу.
Холли знала наверняка, что у Анджелы и Кэми нашлось что возразить на эту тираду. Она представила, как резко выговаривает что-то умное, взгляд Мэри, Бена и Даниэля, и как её мать, оторопев, умолкает. Её отец висел на телефоне, в углу кухни, но он бы даже не стал её слушать. Будучи тем, кем она была, Холли пробормотала извинения и принялась заталкивать вилкой себе в рот еду, кусочек за кусочком.
— Ты ведь не сидишь на одной из тех дурацких диет, а? — спросила мама, хмуря брови. — Дорогая, ты же не хочешь потерять свою внешность. — Она хохотнула. — Это все, что у тебя есть.
— Да, сэр, сегодня вечером, — сказал её отец, внезапно раздалось его бормотание в наступившей тишине. — Да сэр. Поле Хоуэллов. Я буду.
– Он повесил трубку.
Холли напряглась при упоминании поля Хоуэллов, которое было одним из полей, принадлежащих их семье, которые занимались фермерством до того, как дядя Холли Эдмунд сбежал от Лиллиан Линберн и Линберны забрали себе большую часть земель Прескотт. В одном из ранних воспоминаний Холли пьяный отец поносил имя Эдмунда. Ни одному из членов их семьи в городе так и не дали шанса забыть, что были времена и с Прескоттами считались в этом городе.
Холли оглядела кухню. Каменная плитка в трещинах, на потолке в одном углу сажа, в другом коричневое пятно гнили. Прескотты перестали иметь какое-то значение задолго до рождения Холли.
Холли вспомнила кухню Анджелы, всю состоявшую из сияющего металла и больше походила на кухню из будущего. Она внутренне сжалась при мысли, что её друзья могут увидеть эту кухню. Не то что бы это было слишком вероятно.
Не будь чародеев, Энджи и Кэми скорее всего уже отстранились бы от неё. И это насколько же надо быть ударенной на всю башку, чтобы радоваться появлению убийц в городе? Холли попыталась проглотить, но еда была горькой, словно она зачерпнула горстку пепла с каминной решетки и запихивала её в рот. Она захлопнула рот и оттолкнула тарелку.
— Извини, я просто не голодна, — сказала Холли исцарапанной столешнице. Она встала из-за стола и собрала все тарелки. Этому трюку она научилась несколько лет назад - никто не остановит её, раз она взялась за работу, которую не хочет делать никто другой. Она держала голову опущенной вниз, согнувшись над раковиной. Из-за холодной воды руки раскраснелись и саднили, их продолжало жалить даже тогда, когда она пошла в её с Мэри спальню. Она переоделась в пижаму, чтобы забраться в пастель и сунула руки под подушку.