Недостающее звено
Шрифт:
Одним из наиболее поразительных событий в Гомбе-Стрим было стремительное восхождение по иерархической лестнице самца Майка, вначале находившегося на очень низкой ее ступени. Майк добился доминирующего положения среди самцов группы, проявив редкостную сообразительность — он нашел совершенно новое устрашающее оружие и с его помощью терроризировал остальных самцов, которые до той поры безнаказанно пинали и гоняли его.
Положительная обратная связь, ведущий механизм эволюции человека; заключается в усиливающем воздействии, которое одна сторона развития оказывает на другие: так, прямохождение (верхний ряд) само по себе не создало умения хорошо бросать (второй ряд), но способствовало его улучшению, а это благоприятно сказывалось на развитии прямохождения. Все шесть эволюционных изменений, прослеженные горизонтально (стрелы), взаимодействовали между собой подобным образом, хотя связать отдельные этапы по вертикали невозможно
Майк обнаружил, что в палатке Джейн Гудолл лежат пустые канистры из-под керосина. Он заходил туда, брал две-три пятнадцатилитровые канистры и кидался в нежданную атаку на компанию доминирующих самцов, которые безмятежно обыскивали друг друга.
Такие атаки у шимпанзе — результат нарастающей ярости или возбуждения, которые находят выход в стремительной пробежке вперед (часто в вертикальной позе.) При этом нападающий ухает, размахивает руками, швыряется ветками и вообще ведет себя агрессивно. Обычно доминирующий самец просто не обращает внимания на подобные угрозы подчиненного самца и спокойно позволяет ему пробежать мимо. Но атаки Майка были настолько эффектными, что игнорировать их было невозможно. Он бежал, толкая перед собой канистры и поднимая оглушительный грохот, так что остальные самцы бросались врассыпную, устрашенные этим грохотом не меньше, чем катящимися к ним огромными канистрами. Поле битвы оставалось за Майком — волосы у него вздыбились, глаза свирепо сверкали, и он пыхтел от ярости. Разбежавшиеся самцы постепенно возвращались и проделывали обычные для шимпанзе умиротворяющие действия: осторожно дотрагивались до него, робко обыскивали, приближались к нему, опустив голову, — словом, выражали ему ту же покорность, какую прежде выражал им он.
После того как Майк проделал свой номер с канистрами несколько раз, Джейн и Гуго решили, что такие демонстрации слишком опасны и надо положить им конец. Они спрятали канистры. Но Майк уже добился своего: остальные самцы боялись его и уважали, а вскоре ему удалось подчинить даже высшего по рангу Голиафа с помощью обычной демонстрации — прыжков и размахивания ветками. С этого момента Майк прочно занял положение на вершине иерархической лестницы и удерживал его несколько лет. Наибольшее впечатление на Джейн Гудолл (и на меня после некоторого размышления) произвело то обстоятельство, что Майк, по ее наблюдениям, кидался в атаку преднамеренно. Он не впадал в непроизвольное возбуждение, которое обычно завершается у шимпанзе атакой, а хладнокровно выбирал подходящий момент. Он сначала хватал канистры, а уж потом принимался доводить себя до исступления.
Опять-таки ситуация была необычной — металлические канистры на деревьях не растут. И реакция Майка, как и реакция Мистера Уорзла, быстро научившегося бросать камни, указывает на пластичность психики, на способность к импровизации, которая присуща смышленому и физически ловкому животному и проявляется, когда оно попадает в непривычное положение или перед ним открывается возможность найти новый выход из уже известной ситуации.
Итак, дано: способность шимпанзе (и предположительно их предшественников) пользоваться орудиями и действовать по-новому, сообразно с обстоятельствами, а также спокойное однообразие лесного существования, которое шимпанзе вели миллионы лет и которое не стимулировало их эволюцию так, как могла бы стимулировать другая среда обитания. Спрашивается: в каких условиях и в какой среде животное, наделенное такой же способностью, могло бы эволюционировать быстрее?
Многие антропологи считают, что все свелось просто к переходу на землю — на открытое пространство у опушки тропического леса и дальше в саванну. Столь новая среда с новыми источниками пищи, новыми возможностями и новыми опасностями, естественно, требовала от животного, потенциально к этому готового, новых путей приспособления. Считается, что именно здесь у наших предков-гоминидов выработались особые качества, которые в конце концов привели к возникновению человека. Но даже предложить теорию, которая объяснила бы эту эволюцию, нелегко. Пусть павиан не стал человеком, потому что был четвероногой обезьяной и поэтому не мог обрести ни способности пользоваться орудиями, ни двуногости, и пусть горилла с шимпанзе тоже не достигли статуса человека из-за того, что уютно устроились в своих лесных нишах и у них не было никакого эволюционного стимула переселяться в саванну и вырабатывать образ жизни, связанный с прямохождением, но чем объясняется успех третьей большой человекообразной обезьяны, как давным-давно назвал нашего предка Чарлз Дарвин? Для убедительного разрешения этой проблемы необходимо найти какое-то логичное объяснение, почему наши предки гоминиды оказались на земле у кромки леса иди в открытой саванне, а также логично объяснить, каким образом взаимодействие такой среды с особыми качествами гоминидов создало человека.
Оба этих объяснения требуют в конечном счете исследования вопроса о положительной обратной связи, то есть о взаимном усиливающем воздействии, которое предположительно оказывали особые качества проточеловека, стимулируя друг друга к дальнейшему и быстрейшему взаиморазвитию. Положительная обратная связь — явление широко известное. Она отчетливо проявляется, например, в образовании при соответствующих условиях необычно больших океанских волн или в нарастании вибрации, которая порой возникает в машинах, когда сами волны способствуют возникновению значительно больших волн, а вибрация — значительно более сильной вибрации. Есть все основания предположить наличие положительной обратной связи и в эволюционных процессах. Но тут возникает еще одна проблема, которая становится очевидной, если выразить элементы, составляющие модель обратной связи, в вопросах и ответах.
Вопрос. Значит, древнейшие гоминиды пользовались орудиями?
Ответ. Мы предполагаем, что да. У них, как у шимпанзе, была такая потенциальная способность, и они сохранили ее, покинув лес.
Вопрос. Но что стимулировало ее развитие?
Ответ. На открытой местности им требовались орудия, чтобы защищаться от врагов.
Вопрос. А почему?
Ответ. Потому что клыки у них были небольшими.
Вопрос. А почему клыки у ник были небольшими?
Ответ. Потому что большие клыки им уже не были нужны. Они овладевали прямохождением, а это давало им все больше возможностей пользоваться оружием. Оружие позволяло им успешнее защищаться, и большие клыки утратили свое значение как средство защиты.
Это — классическая модель положительной обратной связи. Стоит привести ее в действие, и уже нетрудно увидеть, как каждый элемент в ней содействует развитию всех остальных, включая и беспредельно важный побочный продукт — развитие мозга. Беда, однако, в том, что возникает замкнутый круг: клыки ведь не становятся маленькими оттого, что вам нужны орудия и прямая осанка для защиты, поскольку у вас маленькие клыки.
На это логическое хождение по кругу указал английский антрополог Клиффорд Джолли, который замечает, что, чем совершеннее модель положительной обратной связи, тем труднее привести ее в действие. Если все связано такой точной зависимостью со всем остальным, утверждает он, то ничего вообще происходить не будет.
Размышляя над этой дилеммой, Джолли пытался найти элемент, который не зависел бы от остальных и получил бы первоначальный толчок извне. Его, как и многих других антропологов, поразило различие между зубами древнейших гоминидов и остальных человекообразных обезьян. Эти маленькие клыки и резцы — и непомерно крупные коренные зубы — требовали какого-то объяснения.
Поскольку зубы и строение челюсти явно связаны со способом питания, Джолли решил, что объяснение особенностей строения зубов древнейшего гоминида по логике вещей следует искать в переходе от одного типа пищи к другому — плоды уступили главное место иной пище. Полностью развившийся современный Homo sapiens все еще в больших количествах потребляет зерна различных злаков (то есть семена травянистых растений), и Джолли предположил, что в незапамятные времена древнейший гоминид начал есть большие количества семян.