Недоучка
Шрифт:
Четверти часа не прошло, как из тумана послышалась какая-то возня.
– Через кустарник пробираются! – послышался голос Гараша. – По левую руку!
Сергей тихо, чуть ли не сквозь зубы одернул его, выдавив одно слово:
– Молчать!
Селяне мгновенно исполнили приказ. Затихарились. Что за соляным кругом происходило, разобрать было трудно. Только топтались вокруг них пятерых знатно. Громко ругались, ссорились, даже, кажется, пинались, а вот цель найти не могли.
«А ведь точно кто-то бандитам ведьмачит, – успокоившись, размышлял Рязанцев. – Вон и туману, считай, ни с чего напустил. Если б без колдовства,
Тихо, но отчетливо он предупредил своих:
– Выходить за обережный круг и отходить друг от друга смерти подобно. Стойте смирно. Они нас не видят и не чувствуют, а круг границу держит. Надоест – сами уйдут несолоно хлебавши.
И все же страшновато было ребяткам. Мельтешащие, мелькающие тени в тумане, всего в шаге от них, напрягали, бередили желание взмахнуть мечом и ударить…
Ничего, пронесло!
– А я, когда кого-то вонючего в шаге от себя почувствовал, чуть не обмочился! – делая большие глаза, поделился переживанием Шибан.
– А я…
Дикий, безудержный нервный хохот стоял на дороге. Смеялись все, включая Сергея. Отсмеявшись, успокоились.
Драгон подмигнул землякам, высказался:
– А наш-то наниматель каков? Если б не он…
Что тут скажешь? Приятно услышать.
– Двигаем. Н-но, пошли! – окриком подбодрил он застоявшихся лошадей.
К вечеру добрались до места. Оставив возницу и сопровождавших селян на постоялом дворе, Сергей пошел искать администрацию.
Рассмотрев медальон охотника и заставив Сергея приложить коммуникатор к какому-то устройству, начальник терминала, рядящийся под старосту поселения, лысеющий, грузный, под полтора центнера весом мужчина среднего возраста с окладистой бородой, наряженный в одежду не слишком удачливого купчика, хмыкнул, в улыбке выказав рот, полный ровных, крепких зубов.
– К двенадцатому терминалу тебя проводят. Там найдешь приемщика, с ним договаривайся, когда к пакгаузу груз подвезти.
– А сегодня нельзя? – заикнулся Сергей.
– Нельзя. Занят он. После нападения рептилии доморощенные решили освободить складские помещения фактории. – Начальник терминала снова расплылся в улыбке. – Здорово их клыкастые поимели. Считай, весь химпром долгие годы без дела простоит… Ну да это тебя не касается. Занят приемщик, и все тут! Договаривайся. Когда взвесит, примет, квитанцию выпишет, вот тогда с этой квитанцией ко мне. На оплату. Понял?
– Да.
– Тогда не задерживаю.
В расстроенных чувствах Сергей вышел из помещения. «Безобразие! Вселенную они сотворили, планеты заселяют! А то, что махровым цветом бюрократия процветает, так это в порядке вещей!»
Тощий голубоглазый посыльный, тонконосый, с вьющимися темно-каштановыми волосами, одетый по-простецки в просторную одежду светлых тонов по сезону, вышел следом. Видать, не первый раз участвует в пьесе под названием «Лохотрон». Вон, гаденыш, как хитро улыбается.
Предложил Сергею:
– Прошу следовать за мной.
Сергей устало вздохнул. Согласился:
– Пошли.
Поплелся следом.
Приемщик отыскался не сразу. И вообще, наверное, нет на свете такого человека, который хоть раз не проклинал почту. Письма
– Инструкции мы новые получили, – выслушав Рязанцева, заявил выжига-приемщик. – Не до почты твоей. Было бы предписа-ание, – многозначительно растянул он последнее слово, – тогда да-а! Можно было бы ускорить процедуру. А так…
Помня о том, что все же в России родился, о многом слышал, кое-что сам удосужился увидеть, Сергей молчком сунул ему в ладонь кругляш монеты достоинством в пять кредитов, мысленно сопроводив пожеланием: «Подавись!»
– Да оно, может, и к лучшему, – без особого перехода продолжил приемщик. – Теперь по грузу твоему новое указание получено. Алгоритм такой: привозим посылку в пакгауз, требуем, чтобы ее при тебе проверили на предмет целостности, взвешиваем и…
– Сейчас можно?
– Д-дак…
– Понятно! Если сегодня управимся, получишь еще столько же.
Тот не сплоховал, тут же поменял минус на плюс. Объявил:
– Вези!
После того как контейнер взвесили, приемщик мудреным автоматом на три плоскости ящика нанес штриховой почтовый идентификатор. Пояснил:
– Трек-номер, по которому можно следить за перемещением. Оно, конечно, для той планеты, куда отсылаешь, дело бесполезное, но чтоб уж к нам никаких претензий не было. А то знаешь… Я когда на планете Квир на почтовом терминале служил… Гм! Цивилизация! Не то что здесь. Был случай. Получаем груз. Вот примерно в таком контейнере, – похлопал он ладонью по ящику. – Где-то в дороге эту посылку повредили: неудачно бросили или она сама упала. И она… как бы это сказать помягче… стала пахнуть. Когда прибыла к нам, то воняла уже так, что запах чувствовали не только мы, но и жильцы пары этажей над почтой. И вот она стоит, ароматы с каждым часом все ужаснее, а сделать с ней ничего нельзя: мы на страже ее сохранности, обязаны доставить посылку адресату. А он за ней, погань такая, все не идет. Чуял, наверное, что уже и не стоит. В общем, так и лежала, пока не списали.
От осознания того, что все получилось, Сергей размяк, а потому поддержал разговор:
– В контейнере-то что было? Почему смердело?
– Отправитель с планетарной системы Давара партию консервированных змей в спиртовом растворе переправлял – как лекарство в бутылках. Теоретически змей могли вернуть отправителю, но сомневаюсь, что кто-нибудь в здравом уме так поступил бы. Бр-р-р! До сих пор помню этот запах. Человеческий фактор никто не отменял. В крупных сортировочных центрах на моей памяти было два потопа и один пожар… – Он протянул Сергею длинный пластиковый корешок, вырванный из почтовой книжки, и сообщил: – Заболтался я с тобой. Вот квитанция, иди оплачивай…
На снегу, истоптанном сотнями ног и окрашенном кровью в красный цвет, лежали уложенные в длинный ряд мертвые сеголетки и переярки, чуть в стороне были брошены матерые. Охота удалась. Вот только результат этой охоты не радовал односельчан. Среди убитых животных точно не было ни одного мало-мальски похожего на волка-переростка. А значит, для жителей селища еще ничего не закончилось.