Недремлющий глаз бога Ра
Шрифт:
Едва я пришел в себя, все разом навалилось: спирт, угрызения совести, и понимание того, что гадости еще не закончились. Хотя нет, понимание пришло позже.
Вначале я решил, что мы уже сбежали, поскольку вся банда сидела в шлюпке, а шлюпка плавно покачивалась. Я подумал, что она покачивается на волнах, и на радостях оттолкнул Веника, который с усердием палача совал мне в нос смоченную спиртом ватку.
А надо было эту ватку сжевать, потому что Веник тут же намылился выскакивать, да еще и Хунхузу за собой
Я зову: "Поручик, а деньги!?", а он в ответ: "Гвоздев, слушайся маму! Мы вас на воду спустим и щас же назад!"
Выходит, мы висим на шлюпбалках, а я пришел в чувство накануне самой драматической картины из всего цикла.
Хунхуза перед уходом чмокнула меня в ухо, но как-то не убедительно. Веника слюнявила с душой, как младенчик соску, а надо мной просто наклонилась и все. Что навело на нехорошие мысли и заставило думать, что вообще не чмокнула, а просто случайно коснулась. А что чмокнула — мне показалось.
Я попытался сунуться за ними, но легенькая ручка Анхелики опустилась на мою раскалывающуюся голову и удержала ее на скамейке. Скомандовал отбой — сопротивляться баронессе бессмысленно.
— Зря ты психуешь, — говорит. — Конечно, это не мое дело, но ты ей нравишься больше, чем второй вирусолог. Он ей нравится как человек, а ты как другое.
Другое, значит, не человек?
— Разумеется! Лично я ее не одобряю. Мужчинами можно и нужно пользоваться, но принимать их всерьез глупо.
Тут Сперанский поднимается с низенькой деревянной скамеечки и тоже наклоняется надо мной:
— Сергей Сергеич, а когда можно будет противогаз снять?
Почему он в противогазе я вспомнил не сразу:
— Конечно! На свежем воздухе вам ничто не угрожает.
— Спасибочки, Ваше Величество! — судя по голосу он обрадовался, но снимать маску не стал. — Так я пока провиантом займусь.
Шлюпка оказалась заваленной разнокалиберными ящиками, мешками, коробками и канистрами.
Среди прочих предметов я заметил компас, штурманские карты, и даже портативную ультракоротковолновую рацию, какими пользуются монтажники и портовые рабочие. Не фонтан, но лучше чем просто орать "Помогите!"
— Сперанский, — встрепенулась Анхелика, — сядь на место и держись за что-нибудь. Сейчас нас на воду спускать будут.
На палубе загудела лебедка, шлюпка вздрогнула, закачалась и быстро поехала вниз. После чего последовал ощутимый и очень болезненный удар о воду. Не научились еще работать, товарищи!
Я решил посмотреть как Хунхуза с Веником будут спускаться с борта и сунулся к люку.
Сверху, навстречу мне, толстыми стальными змеями скользнули отцепленные тали, гулко ударили по пластиковой обшивке и ушли под воду, а шлюпку начало быстро относить от борта.
Я ожидал, что последуют олимпийские прыжки, но ничего не произошло — пароход удалялся на глазах, а с него почему-то
— Они решили задержаться, — объяснила Анхелика, — на следующей шлюпке уйдут. Не волнуйся.
— Не понял? — я обернулся к ней, а потом обратно, все еще надеясь увидеть Веника с Хунхузой.
Но увидел одного Веника. Он перегнулся через фальшборт, помахал мне рукой и проорал что-то ободряющее. Расстояние было уже приличным и я разобрал только слово "позвоню".
И он исчез.
— Этому плавучему туалету — продолжила баронесса, — потребуется не меньше часа, чтобы набрать достаточное количество воды.
— Так нужно было всем остаться! — обозлился я.
— Не будь идиотом! Мы для них обуза: дама, старик и раненый. Только руки связываем…
Тут я и вспомнил про ватку со спиртом.
Послесловие
На следующие сутки нас подобрал греческий сухогруз, команда которого целиком состояла из филиппинцев. Но не будь греческих филиппинцев, мы бы сами доплыли.
Во-первых, неподалеку находились Азорские острова, а во-вторых господин Сперанский оказался настоящим профессионалом в вопросах спасения на водах. Он мигом овладел навигацией, картографией и мореходной астрономией, а также сумел запустить двигатель катера. Кроме того, Федор Федорович подавал сигналы SOS: по рации и с помощью гелиоскопа — специального металлического зеркальца с прицелом, позволяющим наводить солнечный зайчик точно на мишень.
Я думал, он собьет какой-нибудь «Боинг» и тайна бермудского треугольника окажется разгаданной, но филиппинские греки подоспели раньше.
Пароход направлялся в Марсель и менять курс из-за наших семейных проблем не стал, но зато капитан выдал мне справку, что я являюсь обломком кораблекрушения.
Анхелика и Сперанский от этой услуги отказались: у баронессы имелись поклонники во всех странах мира, а Федор Федорович до поры предпочитал сохранять инкогнито. Как я понял, деньги он хранил на цифровых счетах.
Капитан любезно разрешил Анхелике воспользоваться спутниковым телефоном, и в Марселе нас встречало сразу несколько шикарных лимузинов.
На одном из которых мы отправились в Париж.
По дороге Федор Федорович попросил высадить его возле какого-то банка, нежно потряс нам руки и исчез. Чумкой он не заразился — это я как специалист ему подтвердил.
А мы с баронессой остановились в загородном доме одного фешенебельного аристократа, который сразу же предложил мне воспользоваться его гардеробом и кошельком — я припомнил, как в подобных случаях отвечают аристократы же и долго смеялся.
Через пару дней Анхелика начиталась моих мыслей, допустила к руке и отправила до хаты — в русское посольство.