Нефритовый остров
Шрифт:
Американец быстро ел, пропуская мимо ушей китайскую речь, но внимательно наблюдая за тем, что происходило вокруг. Хотя кругом говорили по-китайски, звучала китайская музыка и еда подавалась в основном китайская, все присутствующие, включая согбенных старцев в другом конце гостиной, были в европейских костюмах. Даже не понимая ни слова,
Кайл ясно видел, что все мужчины строго делятся по ранжиру. И среди них нет ни охранников, ни служащих.
Мебель была тоже вполне европейская – все эти кушетки, кресла, кофейные столики… А вот обивка с ее туманными узорами, казалось, попала сюда прямо из Китая. Ее словно скопировали
Первым, конечно, был Вэнь. У ног его сидела девушка, игравшая на гитаре. Еще одна юная красавица время от времени подносила ему еду. И в этом действительно была необходимость, стоило лишь взглянуть на распухшие, изувеченные артритом стариковские руки, сжимавшие трость с изысканной гравировкой и ручкой из нефрита. Держать тонкие палочки такими руками, конечно, трудно. И если судить по устремленному вперед неподвижному взгляду главы клана, то и различить, что находится на тарелке, – тоже.
Второй по значимости человек находился поблизости от Вэня. Рядом с ним стояла женщина, готовая в любой момент подать ему еду или напитки. Она единственная из всех выглядела зрелой женщиной, а не юной девушкой. Потрясающей женщиной… Ее фигура привлекала взгляды изысканными изгибами, а необыкновенной красоты браслет с рубинами и бриллиантами не мог соперничать с ее собственной красотой.
Кайл обернулся к Лайэн:
– Человек в углу, который ближе всех к Вэню, – кто он такой?
Лайэн оглянулась.
– Хэрри Тан. Второй сын Вэня.
– А рядом, как я понимаю, первая из его девушек? Кайл впился зубами в кусок свинины с имбирем, запеченной в тесте.
– Я не знаю ее имени. Даже если предположить, что оно у нее есть.
От Кайла не укрылась раздраженная нотка в ее голосе.
– Судя по этому браслету, Хэрри ее имя известно уже давно.
Лайэн мысленно себя выругала. Пора прекратить реагировать на это «семейное» сборище как ребенок, который только сейчас обнаружил, почему отец с ними не живет. Стоит ли так злиться на обстоятельства своего собственного рождения? Ее мать сделала свой выбор много лет назад. Ей, Лайэн, совершенно не обязательно понимать или одобрять этот выбор и пора научиться с этим жить.
Она бросила холодный взгляд на Хэрри и его великолепную подругу, так, как будто не имела с ними ничего общего. Кайл прав. Эта женщина не из тех, кого наняли на один вечер. Она знает Хэрри достаточно, чтобы предвосхищать каждое его желание. И еще успевает надзирать за остальными девушками. Она, конечно, не жена второго сына, но, безусловно, хозяйка на этом вечере. А ее браслет намного дороже, чем кольцо Анны Блэкли. И это тоже понятно. Джонни ведь всего лишь третий сын. Его женщина и должна носить более дешевые украшения, чем та, что принадлежит Хэрри.
– У многих богачей есть любовницы, – бесстрастно проговорила Лайэн. – В этом нет ничего необычного. До революции это считалось нормой. А вообще мужчина-китаец, если, конечно, это был не христианин, кроме жены, как правило, имел столько наложниц, сколько мог себе позволить. Что же касается женщин… конечно, положение
– Ну да, хватай мужчину за ту самую ручку, и он последует за тобой повсюду, – с готовностью откликнулся Кайл.
Лайэн не сразу поняла, что он имел в виду. Когда же смысл слов дошел до нее, она чуть не поперхнулась куском цыпленка в чесночном соусе.
– За ту самую ручку… – повторила она, наконец откашлявшись. – Впервые слышу, чтобы это так называли.
– А как это звучит по-китайски?
– Существует масса названий, и многие в высшей степени почтительные. Самое популярное, например, «нефритовый ствол». Или «нефритовая флейта».
– Нефрит, нефрит… Небесный камень.
– Ну да. – Она изо всех сил старалась не расхохотаться, что оказалось непросто при виде озорных огоньков, плясавших в глазах Кайла. – С такой точки зрения я никогда об этом не думала.
– А что же, по-вашему, должно означать сравнение с нефритом в данном случае?
– Я думаю, имеется в виду фактура… может быть, твердость.
– Значит, вы отрицаете, что лучший друг мужчины является бессмертным небесным созданием?
Лайэн не выдержала. Перестала делать вид, что ест, и расхохоталась, не обращая внимания на взгляды мужчин семейства Тан. Кайл, улыбаясь, переставил свою пустую тарелку поближе к ней и стал с аппетитом есть из ее тарелки. К тому времени как она отсмеялась, тарелка оказалась почти пустой.
– Нет, вы просто невозможный человек! – Лайэн смотрела на крошки, оставшиеся на блюде.
– Вовсе нет. Просто ем за двоих.
– За себя и еще за кого? За меня?
– Нет, за своего дружка. Знаете, сколько нужно энергии для того, чтобы поддерживать его в соответствующем состоянии?
Укоризненно покачав головой и на всякий случай стараясь не смотреть ему в глаза, Лайэн отдала недопитую бутылку пива проходившей мимо девушке. Снова окинула взглядом гостиную.
Громкая китайская речь донеслась из того угла, где устроились двое пожилых китайцев, жуя соленые орешки.
– Снова разошлись во мнениях? – поинтересовался Кайл.
– Наоборот. Они единодушны в том, что «Санко» следует лишить какой-либо финансовой поддержки в Америке.
– Это может оказаться непросто.
Лайэн посмотрела на Кайла. Американец осматривал комнату своими необыкновенными золотисто-зелеными глазами, впитывая выражения лиц и язык жестов.
– Вы имеете в виду что-то конкретное?
– Ходят слухи, что «Санко» и Дик Фармер сейчас пытаются заключить торговое соглашение, якобы выгодное как для Китая, так и для Соединенных Штатов.
– Готова держать пари, что главным образом оно выгодно для «Санко» и Фармера.
– Ну, это все равно что держать пари о том, что солнце взойдет на востоке. Итак, кто же здесь третий по рангу?
– Джонни Тан, третий сын. Он передал вам приглашение. Джо Тана, первого сына, сегодня здесь нет. По-моему, Хэрри упоминал о том, что Джо в Шанхае по делам.
Кайл наблюдал за Лайэн, пока она это говорила. Если бы он уже не успел узнать о том, что Джонни Тан ее отец, сам бы ни за что не догадался. Ничто ни в ее словах, ни в поступках, так же как и в поведении самого Джонни, не выдавало их истинных взаимоотношений. То же самое и с дядями. Если кто-то здесь и испытывал родственные чувства, внешне это никак не проявлялось.