Нефритовый трон
Шрифт:
— Нужно подумать, — сказал Барэму Лентон. — Позволю себе заметить, сэр, что дело с самого начала велось из рук вон плохо. Дракон взбудоражен, а их и в спокойном состоянии непросто уговорить сделать то, что им не по вкусу.
— Я сыт по горло вашими отговорками, Лентон, — начал Барэм, но ему помешал стук в дверь.
— Сэр… — успел промолвить испуганный мичман и тут же отскочил прочь: китайские солдаты попросту смели его, расчищая путь принцу Юнсину.
Пораженные англичане не сразу вспомнили об этикете. Лоуренс все еще пытался встать, когда принц уже вошел в комнату. Юнсину поспешно придвинули стул лорда Барэма, но
— Так-то вы проявляете свое уважение к Сыну Неба? — заговорил принц, обращаясь к Барэму. — Вы снова бросили Лун Тен Сяна в бой, а теперь тайно сговариваетесь с целью оставить при себе краденое.
Барэм, пять минут назад готовый послать китайцев ко всем чертям, побледнел и залепетал:
— Право же, ваше высочество, я не хотел…
Но Юнсин и не думал прерывать свою речь.
— Я осмотрел местный зверинец, или запасник, как вы его именуете. Знакомство с вашими варварскими методами позволяет понять, как могла зародиться у Лун Тен Сяна столь недостойная привязанность. Он, естественно, дорожит человеком, от которого зависят те небольшие удобства, что только и доступны ему. — Принц смерил Лоуренса презрительным взглядом. — Вы воспользовались его юностью и неопытностью, но даром это вам не пройдет. Мы не потерпим больше никаких проволочек. Вернувшись домой и заняв подобающее ему место, Лун Тен Сян быстро поймет, в сколь низком обществе его вынуждали существовать.
— Ваше высочество ошибается: мы готовы оказать вам всяческое содействие, — заверил Лентон, пока Барэм мучился в поисках более изысканных выражений. — Только вот Отчаянный ни за что не покинет Лоуренса. Дракон, как известно вашему высочеству, никуда без своего опекуна не поедет.
— Значит, капитан Лоуренс поедет с ним вместе, — отрезал Юнсин. — Он, я полагаю, в опекуне не нуждается?
Лоуренс не верил своим ушам. Ошеломленное молчание прервал возглас Барэма:
— Вам нужен Лоуренс? Так забирайте его, бога ради!
Громадное облегчение вместе с плохим самочувствием помешали Лоуренсу вникнуть в смысл дальнейшего разговора. Он еле держался на ногах, и Лентон в конце концов приказал ему отправляться в постель. Капитан, передав через горничную короткую записку Отчаянному, провалился в тяжелый, не приносящий свежести сон.
Он проспал четырнадцать часов и очнулся только на следующее утро. Капитан Роланд, запрокинув голову и открыв рот, дремала рядом на стуле. Она проснулась сразу же после него, протерла глаза и зевнула.
— С пробуждением, Лоуренс. Ну и нагнали же вы на всех страху. Эмили прибежала ко мне, потому что Отчаянный себе места не находил. С чего это вам вздумалось посылать ему такую записку?
Лоуренс попытался вспомнить, что же такое он написал, но о вчерашнем дне у него остались самые смутные воспоминания — кроме одной вещи, накрепко засевшей в мозгу.
— Роланд, у меня напрочь отшибло память. Но ведь Отчаянный понял, что я еду с ним?
— Теперь уже понял. Мне все объяснил Лентон, когда я пришла вас разыскивать, но из этого, — она подала Лоуренсу листок бумаги, — он вряд ли мог что-то извлечь.
Лоуренс с трудом узнал собственный почерк.
Отчаянный, ничего не бойся!
Да, нечего сказать, угораздило…
— Не помню ни единого слова… хотя нет, постойте. «Верность» — это название транспорта, Сыном Неба Юнсин величает императора. Не пойму только, зачем мне было повторять этот языческий вздор на бумаге — должно быть, в голове помутилось. Пожалуйста, бросьте это в огонь, а Отчаянному скажите, что я совсем поправился и скоро приду к нему. Прошу вас еще позвонить, чтобы мне помогли одеться.
— По-моему, вам лучше остаться в постели. Особой спешки, как я понимаю, нет, а Барэм хотел поговорить с вами. Я скажу Отчаянному, что вы живы и находитесь в здравом уме. Передавать новые послания от вас к нему и обратно поручим Эмили.
Лоуренс внял ее совету. Встать он в самом деле был еще не готов и хотел приберечь все свои силы для разговора с Барэмом. Но вместо лорда, к счастью, явился Лентон.
— Боюсь, вам предстоит чертовски долгое путешествие, Лоуренс. Хочу надеяться, что это время пройдет не слишком уж скверно. — Адмирал взял себе стул и сел. — Помню, в девяностые годы, когда наш транспорт шел в Индию, нас три дня трепал шторм. Дождь хлестал просто ледяной, драконы даже полетать не могли. Бедняжка Обверсария всю дорогу страдала, а когда у дракона морская болезнь, вам тоже не сладко приходится.
Лоуренс драконьим транспортом никогда не командовал, но эту картину представил себе очень живо.
— Счастлив заверить вас, сэр, что Отчаянный очень хорошо переносит морские путешествия и получает от них немалое удовольствие.
— Посмотрим, как-то ему понравится ураган. Впрочем, при нынешних обстоятельствах вам обоим, пожалуй, возражать не приходится.
— Вы правы, сэр. — Лоуренс предвидел, что попадет из огня на сковородку, но был благодарен и за то, что поджарится не столь быстро. Путешествие займет много месяцев, и случиться за это время может все что угодно. Надежда остается всегда.
— Вид у вас неважный, — кивнул Лентон, — поэтому долго распространяться не буду. Мне удалось втолковать Барэму, что весь ваш экипаж должен ехать с вами. В противном случае у некоторых офицеров могут быть серьезные неприятности, и хорошо бы вам отчалить как можно скорее, пока он не передумал.
У Лоуренса, который на это не смел и надеяться, свалился с души еще один груз.
— Я в неоплатном долгу перед вами, сэр…
— Полно, что за вздор. — Лентон помолчал и добавил: — Мне чертовски жаль, Лоуренс. На вашем месте я от такого варварства обезумел бы еще раньше.
Лоуренс не знал, что и сказать — ему казалось, что он не заслуживает столь доброго к себе отношения.
— Жаль также, — продолжал Лентон, — что я не могу дать вам больше времени на поправку. Зато на корабле вам только и дела будет, что отдыхать. Барэм обещал им, что «Верность» отплывет не позже, чем через неделю — хотя за такой срок ему, мне сдается, трудновато будет найти капитана.
— Мне кажется, командовать ею назначили Картрайта? — припомнил Лоуренс. Он все еще читал «Флотские ведомости» и следил за карьерой своих прежних товарищей. Картрайт запомнился ему оттого, что они когда-то вместе служили на «Голиафе».