Нефтяная Венера
Шрифт:
Что-то он больно разошёлся.
– Вань, успокойся, – трогаю его за плечо, но самому тоже отчего-то очень смешно. – Кого ты собрался убить?
– Посмотри! – Ваня тыкает пальцем в печь.
– Куда смотреть?
– Сюда!
– Вань, это печь, я вижу. Ты собрался грохнуть нашу старушку печь? – прыская от смеха, вопрошаю я.
– Не печь! – смеётся Ваня. – Тут щель. Посмотри.
Между кирпичами в самом деле есть щель. По настойчивой просьбе Вани я приближаюсь и смотрю. В щели оранжевое марево огня. Кажется, что подсматриваешь
– Красиво, ну и что? Что ты собрался убить? – спрашиваю я, отойдя от печи.
– Огонь! – Ваня закрыл поддувало и задвинул вьюшку. Буйство в огненном телевизоре прекратилось, пламя потухло, а через зазоры в дверцах повалил дым.
– Вань, прекрати! Угорим сейчас! – Я выдвинул вьюшку. Согнулся, прижав руку к глазам.
– Что случилось?!
– Дым попал, ерунда…
– Убить огонь, фантазёр! – смеётся Соня. Все снова покатываются со смеху, даже я. Тру глаза и гогочу.
– Слушайте, с вами всё в порядке? Почему вы ржёте постоянно?
Хихикая, я взглянул на Соню, она показалась мне ужасно смешной. И Ваня, и Маша, и мой собственный вопрос.
– Ты в баклажаны ничего не подсыпала? – обратилась Маша к Соне с наигранной серьёзностью.
– Не-а.
– Может, помидоры кто-то сглазил? Мама говорила, что жена Тимофеича завидует нашим помидорам… – таинственно предположил Ваня.
– Вашим помидорам?! Ха-ха-ха! – неожиданно порочно хохотнула Маша.
– Консервы!.. – вырвалось у меня.
– А на самом деле? Консервы ведь военные, старые…
– Деду капитан-подводник подарил!
– Им там что-то подмешивают, чтобы в замкнутом пространстве не колбасило…
– Хочешь сказать, мы наебенились наркоманской тушёнкой?!
– Ага!
– Ха-ха-ха-а-а-а-а! – совсем уж неприлично загоготал Ваня. Соня ответила «гы-гы-гы», Маша подхватила. И я не удержался.
– Она ведь ещё и настоялась, так сказать! Покрепче стала…
– Я сто лет мяса не ела. А нам плохо не будет? – сдерживая подступающий смех, спросила Маша.
– Завтра отходняк накроет!
– Не буде-е-е-ет пло-о-о-хо-о, а-а-а-а-а-а-а-а! – заорал Ваня, схватил Соню за руку, стащил её с кресла и пустился с ней в странный танец. Соня сопротивления не оказала.
– Вань, а Вань, погоди! Что это ты так разошёлся?! – кричу.
– Разошёлся-я-я-а-а-а-а-а-а! Ха-ха-ха! – Ваня оставил Соню и принялся скакать в одиночку по гостиной.
Меня разбирает смех, но где-то в глубине сознания чувствую опасность. У него же сердце…
– Давай-ка, старина, чайку попьём…
Ваня ничего не хочет слышать, его распирает от радости, ему хочется танцевать.
– Чего к парню пристал?! Тихоня нашёлся, ты ещё кредит в банке возьми! Ипотечный!
– Ипотечный! Ха-ха-ха! – вторит проносящийся мимо Ваня.
– Круто дедушкины запасы вштыривают! Машка, музыку! – гикнула Соня.
Оборачиваюсь. Мария-Летиция-Женевьева уже наполовину стянула чехол с пианино. Откуда к ней вернулась бодрость? Она же
Говорит Маша почти без акцента, он обнаруживается только, когда она нервничает или поёт. Гласные немного съезжают с рельс. Пошатываются, как пьяные, но не падают. Например, «и» она произносит как-то ближе к «ы». Сделав выразительную паузу, Маша рявкнула:
– Э-э-э-эх! – И давай так лихо петь и играть, будто выросла в купеческом кабаке:
Калинка, калинка, калинка моя!В саду ягода…Пальцы, перемазанные йодом, бегают по белым клавишам туда-сюда. Пение и музыка ускоряются.
Ваня схватил чехол от пианино, завернулся, взвизгнул и пустился в пляс.
– У него слабое сердце! – кричу на ухо Маше, пританцовывая.
Она даже не ответила, просто эхнула ещё раз и отмахнулась от меня. Обвожу взглядом гостиную: даун в тоге из чехла топчет скромный урожай яблок, спекулянтша второсортными картинами с подбитым глазом выкидывает коленца, а всем вертепом заправляет француженка-драчунья, наевшаяся напичканных стимуляторами консервов. Соня хохочет, сбрасывает валенки, стаскивает с ноги кружевной гольф и принимается размахивать им над головой.
Ах, сосёнушка ты зеленая,Не шуми же надо мной!Ваня стаскивает носок, валится на пол, смеётся, крутит носком, подражая Соне. Она накинула гольф Ване на шею и притянула к себе. Он неуклюже обхватил Соню руками. Ой-ой-ой, что будет… Ваня всё-таки к женским ласкам не привык…
Калинка, калинка, калинка моя!На клавиатуре что-то красное. Ну вот, йодом заляпала, оттирай теперь… Пригляделся. Кровь! Из разбитых пальцев Маши потекла кровь! Она не замечает, шарашит по клавишам и горланит:
Эх, калинка!!!..Крови всё больше. Она остаётся везде, где пробегают Машины пальцы. Кричу, она не слышит. Что же такое творится?!
Весь этот адский кавардак завершил его вдохновитель, Ваня. Неумело поцеловав Соню в щеку, он схватил свой рюкзачок, расстегнул молнию и выхватил оттуда…
Как же я недоглядел…
Ваня выхватил из рюкзачка сложенный вчетверо холст. Если бы я знал, что он его с собой таскает…
Сначала мой сынок бухнулся на одно колено, как бы преподнося холст Соне. Та сделала реверанс, ещё не понимая, что перед ней.