Негодяй в моих мечтах
Шрифт:
– Я люблю комки!
Она поерзала на сиденье, пока не уперлась в край стола. Ее подбородок едва возвышался над столешницей. Здесь им очень пригодилась та самая стопка книг.
Они позавтракали в этой чудесной комнате, сидя в ночных рубашках и хихикая, прихлебывая чай из чашек, которые держали манерно, нелепо отставив мизинчики.
Потом Лорел качала доченьку на коленях, напевая ей все песни, которые могла припомнить. Мелоди тоже спела ей песенку о том, как катается на маленьком пони. Затем последовала
Лорел улыбалась. Ее дочурка оказалась такой выдумщицей.
Джек проснулся рывком, открыл глаза в полумраке задернутых постельных занавесок. На какое-то мгновение рисунок богатой узорчатой ткани заплясал у него перед глазами непонятными пятнами, но вскоре преобразился в драпировку с шелковой бахромой. Он заставил себя внимательно всмотреться в нее, рассмотреть мельчайшие детали в надежде отвлечься достаточно, чтобы сон растаял в свете дня. Бахрома в одном месте истрепалась. Он посмотрел еще внимательнее. Стежки, прикреплявшие ее к занавеске, лопнули. Самая длинная нитка колыхалась перед его глазами. Он медленно моргнул, чтобы не потерять ее из поля зрения. Сосредоточился на этой нитке.
После нескольких минут он осторожно восстановил в памяти подробности недавнего сна. Стертые, смутные, нестрашные воспоминания, которые ускользали, не задерживаясь.
Он обрадованно сел на постели и двумя руками потер лицо. Еще один счастливый побег от кошмара.
Прошлой ночью он спал рядом со своей возлюбленной и своим ребенком. Эти несколько часов подарили ему самый чистый и спокойный отдых за последние несколько лет. Он проснулся среди ночи обновленным и постарался выразить свою благодарность еще несколькими штрихами к обстановке комнаты. Затем он отправился в постель, надеясь еще отдохнуть.
Это не совсем получилось, но нужно быть благодарным судьбе и за маленькие дары. По крайней мере, он проснулся не с криком.
Когда он встал с постели, воздух обдал его кожу холодом. Он приучился спать нагишом. В противном случае его одурманенный сном мозг мог легко превратить ворот ночной сорочки в удавку или даже скрутившаяся сорочка становилась грудой тел, под которыми он задыхался.
Теперь, потягиваясь, он наслаждался свободой наготы. Ему хотелось только одного: чтоб рядом с ним была обнаженная Лорел.
Снаружи, из сада позади дома, доносились шумы весеннего рассвета. Он обвязал халат вокруг бедер и, подойдя к окну, откинул занавески. Там во всю шло восстановление некогда прекрасного сада. Изящная, стройная фигура в шляпке склонилась над клумбой. То ли Пруденс, то ли Мэдлин. За спиной женщины сверкнула ярким пламенем коса. A-а, это, должно быть, Прю. Она энергично, хоть и не очень умело, втыкала в землю какие-то зеленые растения. Джек заметил спешащую к Прю Мэдлин.
Он представил себе, как тактично она объясняет подруге правила
Проследив за полетом птички, которую спугнула своей танцующей походкой, она подняла глаза к окнам и, заулыбавшись, помахала Джеку рукой. Прю выпрямилась и тоже помахала ему. Обе они улыбались, Джек внезапно ощутил странный и необычный прилив доброжелательности. Как удивительно. По сути дела, «Браунс» был его домом. Он был одним из немногих живых потомков его первоначальных членов. С завершения строительства этого здания Редгрейвы занимали одни и те же комнаты.
И стоя здесь, купаясь в сиянии улыбок дам клуба «Браунс», он понял, что чувствует себя уютно и свободно, по-настоящему дома.
Стоявшая внизу в саду Прю помахала Джеку и улыбнулась ему.
– С ним происходит что-то странное, – пробормотала она, продолжая улыбаться.
– Ода, – жизнерадостно подтвердила Медди, тоже не прекращая махать. – Я никогда не видела его таким… доброжелательным… таким…
– Человечным? – сухо осведомилась Прю.
Медди удивленно повернулась к ней:
– Вот именно!
– Колин в восторге, – вздохнула Прю. – Он считает, что мы должны затянуть поиски нянечки Прюит. Он хочет, чтобы Джек как следует, вернулся к жизни.
Медди нахмурилась:
– А тебе не кажется, что это опасно? Если… если мы потеряем Мелоди, то у Колина и Эйдана будет поддержка – мы. А что станется с Джеком?
Прю, сдвинув тонкие золотисто-рыжие брови, внимательно рассматривала здание клуба.
– Я не знаю, что именно… но в поведении Джека есть что-то…
– Да, – кивнула Медди. – Он словно забывает, что она может нас покинуть. Знаешь, я вчера слышала, как он смеется. Правда, правда.
– Неужели?
– Ну, почти что, – пожала плечами Медди.
Прю провела по лбу тыльной стороной ладони.
– Может, забывает… Ты заметила, что в последнее время он просто встает и уходит из комнаты? Словно не может сидеть неподвижно.
– Или должен быть где-то еще, в каком-то важном месте.
– Он пропадает часами.
Медди наклонилась к уху подруги, хотя они были одни, и прошептала:
– А еще я видела, как он относил в мусорный бак коробку от Лементье. Большую.
Прю вытаращила глаза:
– Возможно, это была одна из наших. Старая. – У нее был очень комичный подозрительный вид. – Должно быть, так.
Но Медди покачала головой:
– Это была чрезвычайно большая коробка. А он ведь и сам чрезвычайно большой мужчина.
Прю посмотрела на нее с ужасом… и неудержимо расхохоталась. Медди, помедлив, тоже залилась смехом.
Если бы Джек выглянул из окна в сад именно в эту минуту, он был бы ошарашен и заинтригован тем, что прелестные дамы клуба «Браунс» квохчут, как гусыни, и не могут остановиться.