Неисправимый доктор К.
Шрифт:
Она ответила вопросом на вопрос:
— Где твоя собака?
— В палате с пациентом, — ответил он.
— Разве собака не должна находиться все время при тебе?
Виктория цитировала правила госпиталя, в котором Кайлу и его собаке установили испытательный срок.
— Пациенты отлично ладят с Тори. Это помогает мне на время улизнуть по своим делам.
— Ты ведешь себя как типичный мужчина, — заметила она, приходя в норму. — Пока твоя собака работает, ты отправляешься за кофе.
— Я принес кофе для нас с тобой. У тебя часто случаются приступы паники?
— Нечасто. —
Кайла, похоже, ничуть не смутили ее резкие слова. Он улыбнулся:
— Полагаю, мне придется таскать в кармане антигистаминные препараты для тебя.
— Мне нужно заниматься делами. Ты пришел сюда не просто так?
— Я пришел, чтобы узнать, как твоя лодыжка. — Кайл присел на корточки, взял ее правую ногу и снял туфлю. — Впечатляющий оттенок. Ты только посмотри на это. — Он указал на отек. — У тебя даже ступня опухла.
— Нет, не опухла, — возразила Виктория, обрадовавшись тому, что избавилась от обуви.
Кайл осторожно повертел ее ногу, наблюдая за выражением лица Виктории:
— Не слишком большая подвижность. Умеренный дискомфорт. Как ты спала?
«Просыпалась каждый раз, когда поворачивалась», — подумала она и сказала:
— Как младенец.
— Держишь ногу в приподнятом состоянии?
Виктория указала на корзину для мусора:
— Столько, сколько могу. Я медсестра и знаю, что делать с вывихнутой лодыжкой, Кайл.
— Ты уверена, что знаешь?
— Да, — ответила она, надеясь, что права.
Раздался громкий стук, а затем в коридоре послышался громкий лай собаки.
Не говоря ни слова, Кайл опустил ногу Виктории на пол и выбежал из кабинета.
Виктория обулась и поплелась следом за ним.
Кайл ворвался в палату пятьсот четырнадцать, где он оставил Тори с пятидесятичетырехлетней миссис Титон. Диагноз пациентки — вторая стадия рака шейки матки. Десять дней назад больной сделали радикальную абдоминальную гистерэктомию. В настоящее время ей проводили курс химиотерапии и радиотерапии. У миссис Титон наблюдались изнурительная усталость и ухудшение общего состояния. Она была полностью недееспособна.
Лысеющая босая женщина сидела прямо на холодном полу, верхняя часть ее туловища, руки и голова были запрокинуты и лежали на спине Тори.
— Миссис Титон, вы в порядке? — поинтересовался Кайл, присев рядом с ней.
— Я так ослабла, — тихо сказала она, ее щеки были мокрыми от слез. — Не могу даже сидеть.
Кайл протянул ей бумажный носовой платок:
— Вам предстоит пройти курс лечения, а я буду приходить к вам несколько раз в день, чтобы помочь.
— Что случилось? — спросила Виктория, с трудом добравшись до палаты на одной ноге и игнорируя остатки завтрака, разбросанные по полу после того, как с тумбочки упал поднос с едой. Она опустилась на колени рядом с Кайлом. — Что у вас болит, миссис Титон?
Бледная болезненная женщина попробовала поднять голову, но не смогла. Ретривер вел себя спокойно.
— Мое самолюбие, — простонала пациентка.
— Перед тем как уложить вас в постель, я хочу проверить, не поранились ли вы, — сказал Кайл. — Вы
— Я ушибла бедняжку Тори, — забеспокоилась миссис Титон.
— Разве ее могло ушибить крошечное существо вроде вас? — сказал Кайл. — Я думаю, она приняла вас за одеяло, а теперь готовится уснуть.
Виктория лучезарно и ободряюще улыбнулась пациентке. Кайл помнил, что точно так же она улыбалась, когда была его репетитором. От ее улыбки у него становилось тепло на душе. И, самое удивительное, даже сейчас, увидев, как она улыбается, он приободрился.
— Доктор Карлински прав, — подтвердила Виктория.
Кайл погладил собаку по голове:
— Хорошая девочка.
Тори открыла сонные глаза. Кайл подхватил миссис Титон на руки:
— Я уложу вас в постель.
Женщина почувствовала себя ребенком. Невысокого роста и хрупкая, как Виктория, миссис Титон почти ничего не ела с тех пор, как три недели назад ей поставили диагноз, и очень сильно похудела. Она оказалась слишком слаба, не могла сама о себе позаботиться и нуждалась в консультации психотерапевта. Кайл уделял миссис Титон больше внимания, чем остальным своим пациентам.
Как только миссис Титон уложили, Виктория провела осмотр, проверила послеоперационный шов пациентки и смерила артериальное давление, а затем накрыла женщину одеялом.
— Шов в порядке. У вас пониженное давление. Перед тем как я вызову вашего доктора, расскажите, что случилось.
— Я очень устала, — пожаловалась миссис Титон.
— Это серьезно. — Кайл опустил руку на ее голень.
— Я хотела угостить Тори своим завтраком, — призналась миссис Титон, закрыв глаза.
— Завтрак предназначен для вас, а не для Тори. И я предупреждал вас, что собака специально обучена и не берет пищу у пациентов.
Миссис Титон едва заметно улыбнулась:
— Я хотела проверить. Я села, но голова закружилась. — Она говорила все тише, постепенно погружаясь в сон. — Я начала падать. Тори меня поймала. — Она пробормотала что-то еще, потом прибавила: — Хорошая собака.
— Она не была такой многословной с момента поступления в госпиталь. А я прихожу к ней каждый день, — тихо произнесла удивленная Виктория, глядя на засыпающую миссис Титон.
— Тори помогает ей разговориться.
— Не принижай своего умения. — Молодая женщина взглянула на Кайла, ее красивые голубые глаза смотрели мягко и по-доброму. — Ты отлично ее успокоил. Ты был предельно нежным и тактичным.
Уловив едва заметное недоверие в ее тоне, Кайл насторожился. Виктория направилась к двери:
— Я вызову доктора Старзи. Не мог бы ты поднять ограждения на ее кровати и вложить ей в руку датчик с кнопкой вызова?
Когда Кайл поднимал последнее ограждение, кто-то вошел в палату. Это была медсестра, одетая в форменную одежду сиреневого цвета, которую носили в отделении 5Е. Она была беременна. Ее каштановые волосы были уложены в причудливый пучок. Кайл мгновенно ее узнал. Перед ним стояла Али Форшо, с которой Виктория подружилась еще в десятом классе школы. Некоторые дети обвиняли Викторию в том, что она водится с детьми из трущоб, другие называли Али и Кайла ее «благотворительными проектами». Возможно, так и было.