Неисправимый грешник

Хантер Мэдлин

–Я навещал друга в графстве и решил присоединиться к забаве. Это редкостное угощение – охота на человека, а не на каких-нибудь лис.

Ледяные волны недоброжелательства пробегали между двумя мужчинами. Джеймсон, похоже, этого не замечал.

– Я не могу ждать всю ночь, Дюклерк. Посторонитесь.

Не оставалось ничего другого, как свести ущерб к ми­нимуму. Данте отступил внутрь.

– Вас двоих будет достаточно. Я не намерен принимать на постой целую команду.

Джеймсон кивнул. Он сам

и Сиддел прошли внутрь.

Поиски заняли не много времени, поскольку в коттед­же были лишь гостиная да еще кухня внизу. Данте распо­ложился в кресле, поглядывая на черные волосы и тучнею­щие формы Сиддела. В юности тот был спортсменом, хо­дил на яхте, но пристрастие к еде и питью сделали свое дело, и он стал грузным и рыхлым.

Трудно поверить, что этот человек, по слухам, имел светлую голову, удачно вкладывал деньги и был преуспева­ющим финансистом. Тем не менее образ жизни, который он вел, подтверждал эти слухи. А его цинизм означал от­сутствие веры в то, что добродетель и успех могут быть со­юзниками.

Джеймсон поднялся по лестнице. Данте хотел бы изба­вить Флер от этого визита, но выхода не было.

– Джентльмены, должен предупредить вас, что навер­ху есть спящий человек. Но не мужчина, которого вы ище­те, а леди.

Сиддел ухмыльнулся:

– Я снимаю перед вами шляпу, Дюклерк. Даже тогда, когда вас разыскивает судебный пристав, вы не забываете о собственных удовольствиях. Вот это стиль!

– Спасибо.

– Но поскольку мы джентльмены и вашего слова будет достаточно, было бы хорошо услышать ваше описание на­ходящейся наверху особы. – Сиддел направился к лестнице, демонстрируя решительность своих намерений.

Джеймсон, услышав слова Дюклерка, повернулся, что­бы спуститься вниз, и отчаянно покраснел, когда Сидцел загородил ему дорогу.

– Да, конечно. Это следует сделать. Хотя это чертов­ски неудобно, – пробормотал он, пока Сиддел подталкивал его вверх.

– Она спит, – крикнул Данте им вслед. – Надеюсь, вы не станете ее будить. Она очень устала.

Сиддел засмеялся. Джеймсон споткнулся.

Данте прислушался к их шагам над головой. Они по­дошли к кровати. Джеймсон издал удивленное восклица­ние.

Оба мужчины вернулись в гостиную.

Джеймсон уставился на Данте:

– Но это… это…

– Я снимаю шляпу, – сухо сказал Сиддел. – Что при­вело ее сюда?

– Мое обаяние, я полагаю.

– Я имею в виду, на чем она приехала? Снаружи нет экипажа.

– Я нанял его и привез ее сюда, когда услышал, что она вернулась в страну. Мое последнее потворство своим же­ланиям.

Сиддел опустил веки.

– Похоже, что так.

В этой фразе вполне явственно послышалась угроза. Данте почувствовал напряженность, овладевшую Сидделом. Он сжался от подавляемой ярости, подобно мужу, которо­му наставили рога.

Джеймсон был настолько смущен, что можно было по­думать, будто он обнаружил в его кровати святого.

– Очень хорошо, очень хорошо. На этом закончим. Мы уходим. Мы будем немы как рыбы, не правда ли, Сиддел? Спокойной вам ночи, передайте мой привет виконту…

Последние слова он произносил уже в дверях. Сиддел, однако, не торопился уходить. На пороге он обернулся к Данте и с угрозой прорычал:

– Вы еще пожалеете, что тронули ее.

Эта еще более откровенная угроза разозлила Данте.

– Я не знал, что вы неравнодушны к ней, Сиддел. Если бы я знал… Впрочем, это ничего не изменило бы. Надеюсь, вы будете хранить молчание, как призывал Джеймсон?

Сиддел тихонько чертыхнулся и вышел из коттеджа.

Застучали копыта удаляющихся лошадей. Когда топот стал затихать, через дверь, выходящую в сад, вошел Пир­сон.

– Где моя сестра Шарлотта? – спросил Данте.

– Она у Брайтонов вместе с семьей Сент-Джона.

– Сходи к ней домой и найди какую-нибудь женскую одежду. Посмотри, что там Шарл или Пенелопа оставили. Затем сразу же поезжай в Брайтон и скажи Шарлотте, что я нуждаюсь в ее помощи в эту минуту. И пусть Сент-Джон тоже приедет. Скажи ему, что это очень важно.

Управляющий выскользнул из коттеджа и направился к лошади. Данте поднялся в комнату, где спала Флер.

Если бы у него был здравый смысл, он взял бы лошадь Пирсона и отправился сам. К побережью. Это промедле­ние будет худшее из того, что он принес своей семье. Но он не мог уехать, не передав Флер под чью-нибудь опеку.

Она была в беде, он уверен. Утром он заставит ее все рассказать. Это даст ему пищу для размышлений, пока он будет в тюрьме.

Флер открыла глаза и увидела свежевыбеленную стену коттеджа и лучи солнца, пробивающиеся сквозь простень­кую штору.

Накануне вечером она снова поддалась приступу отча­яния. Она подавила его. Если посмотреть со стороны, си­туация, в которой она оказалась, была прямо-таки комич­ной. Она отправилась искать помощи у человека, которо­му доверяла, но тот оказался далеко и жил своей собствен­ной жизнью, как это и должно быть. И вместо виконта, образца добродетели и нравственности, она встретилась с его братом, повесой и прожигателем жизни. Она нуждалась в защите мужчины, который мог запугать судей и лордов. Вместо этого она была ранена в ягодицу человеком, кото­рый не способен заплатить портному.

Она попробовала сесть. Рана сразу же напомнила о себе. Она попыталась встать, чтобы исполнить кое-какую нуж­ду. Но тут же возникла проблема, как снова вернуться в по­стель. На пороге появился Данте.

– Вы должны были позвать меня.

– Я сама могу это сделать. Пожалуйста, уходите. Сильные руки подхватили ее под плечи колени. Он опустил ее на кровать. На ее тело тут же была наброшена простыня.

– Где моя одежда?

– Те лохмотья, в которые вы были одеты, когда воору­женные люди охотились за вами? То рванье, которое ввело меня в заблуждение, и я решил, что стреляю в мужчину? Я сжег его.