Неистовая принцесса

Дрейк Шеннон

— А какой сегодня день?

— Сочельник, леди Фаллон.

— О, завтра Рождество… и, значит, коронация Вильгельма. Как все изменилось за год!

Ричард улыбнулся и полез в карман. Он протянул Фаллон маленькую брошь. Брошь была сделана из какого-то твердого металла. Фаллон взглянула на юношу.

— Конечно, это безделица, — пробормотал он. — Я сделал ее из сломанного ножа… Тут один кузнец помог мне… Видите узор на ней? Это Уэссекский дракон.

— Очень красивая брошь! Большое тебе спасибо! Но у меня нет подарка для тебя.

— Вы здесь… Это и есть мой подарок… Моя госпожа, как он помчался

к герцогу! Он любит вас!

Однако Аларик ее не любил, и она теперь знала об этом. Она была удивлена даже тем, что ее привезли сюда, а не бросили в какую-нибудь темницу… Как он был взбешен!

— Не надо, Ричард, — пробормотала она, но юноша перебил ее:

— Это правда, я готов поклясться! Хотя, может быть, он сам не знает об этом. Но, моя госпожа, вы бы видели его лицо! Оно было искажено от боли, когда он привез вас сюда. С ним был отец Дамьен… Граф прямо ругался на священника! А отец Дамьен успокаивал его, что вы мирно спите и не чувствуете боли… И вы знаете, что он еще сказал?

Она вопросительно выгнула бровь, осторожно откинулась на подушки и натянула на грудь покрывало.

— Что же он сказал? И кого ты имеешь в виду — Аларика или отца Дамьена?

— Обоих, моя госпожа! — заявил Ричард. — Был очень напряженный момент. Аларик поклялся, что Дамьен станет первой жертвой среди священников, если его снадобье навредит вам или младенцу. Дамьен предупредил Аларика, чтобы он поостерегся, потому что Бог прогневается за угрозы тому, кто облечен саном. Мой господин сказал, что он сомневается, с каким именно Богом разговаривает Дамьен. А священник засмеялся и сказал, что с вами все будет хорошо, и с сыном тоже. Тогда Аларик схватил священника и потребовал, чтобы тот сказал ему всю правду…

Слушая рассказ Ричарда, Фаллон не могла сдержать улыбки. Конечно, он лгал, но так заразительно, что ей хотелось верить.

— А потом Аларик принес вас сюда и не уходил, пока служанки снимали окровавленную одежду и осматривали раны. Он потребовал, чтобы узнали точно состав мази, которой пользовал священник вашу спину. А когда все закончилось, он сел, взял вашу руку и стал смотреть на вас.

Ричард энергично закивал головой, желая лишний раз подтвердить истинность сказанного, и внезапно замер. Фаллон проследила за его взглядом и оцепенела, ибо в дверях стоял Аларик. На его лице не было и следа улыбки, глаза смотрели холодно и сурово.

— Я… как раз заканчиваю чистить вашу уздечку, мой господин, . — проговорил Ричард. Щеки его предательски пылали.

— Я и вижу, — кивнул Аларик и снова перевел взгляд на Фаллон.

— Я уже ухожу, — сказал Ричард.

— В этом нет необходимости, — перебил его Аларик. — Фаллон, я вижу, ты проснулась и выглядишь неплохо. Мы после обеда выезжаем в город, чтобы быть завтра утром на коронации. Оденься и приготовься… Ты будешь рядом со мной. И, пожалуйста, миледи, пребывай в молчании, а рот открывай лишь для того, чтобы приветствовать нового короля. Возможно, тебе нужно прихватить наряд для пира, который начнется поздно.

Он низко поклонился, и прядь черных волос упала ему на лоб. Он вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

Ричард посмотрел на нее.

— Я… п-пришлю кого-нибудь, чтобы помогли вам одеться. И принесли пищу… А сейчас я должен отнести ему доспехи,

Фаллон

улыбнулась.

— Ты теперь его оруженосец? Ты ведь давно мечтал об этом.

— В один прекрасный день я стану рыцарем, моя госпожа… И буду защищать вас и вашего младенца.

— Значит, все уже знают, — пробормотала Фаллон. Опустив голову, она слушала его патетические речи. Может быть, этот юноша и есть ее лучший друг? Она искренне любила братьев, однако они, похоже, не очень думали о ее благополучии. К тому же они далеко.

Фаллон закусила губу. Ей ничего не оставалось, как присутствовать на коронации, она его понимала. По своей воле или вопреки ей, но от этого не уйти. Она осторожно поднялась, хватаясь за кровать, чтобы сохранить равновесие. Все-таки надо отказаться хотя бы от пира, мрачно подумала она. Она не в состоянии изображать радость и заявлять о своей верности нормандскому узурпатору. Она не станет этого делать.

Внезапно раздался стук в дверь. Когда дверь открылась, Фаллон увидела в коридоре целую толпу людей — двух девушек-служанок, двух рослых парней с корытом и около дюжины мальчиков с водой. Фаллон тихонько вздохнула и опустила голову. Когда корыто было наполнено, она влезла в воду и решила про себя, что будет гордо держать голову. Она не будет славить Вильгельма, но не станет и выступать против него. Она будет молиться, и молчание скажет больше слов.

Фаллон надела рубашку из тонкого шелка, рукава которой были отделаны фламандскими кружевами, сверху алое платье, подбитое горностаем. Волосы украсила жемчугами, после чего служанка накинула ей на плечи меховую накидку, которую принцесса скрепила брошью Ричарда. Когда Фаллон была готова, появился Аларик.

Он остановился в дверях, оглядывая Фаллон. Без всякого сомнения, она была первой красавицей Англии. Она стояла спокойная, высокая, гордая. Длинные, цвета воронова крыла волосы волнами ниспадали с плеч. Глаза ее поблескивали, словно два сапфира, а на белоснежной лебединой шее тихо пульсировала жилка. Найдется ли мужчина, который не остановит на ней взгляда?

Он сжал губы, вспомнив об ее недавнем предательстве, совершенном тогда, когда она уже знала о своей беременности. Она убаюкивала и завлекала его, не переставая плести паутину обмана. Она готова была убежать с Улфсоном и стать любовницей конунга.

Аларик не желал слышать никаких ее объяснений. Она его собственность — жертва войны. И как никакой другой мужчина, он знал, что женщину надо лелеять, а не любить.

Он протянул ей руку.

— Пошли, — коротко сказал он. Стараясь не дрожать, Фаллон повиновалась.

Аларик не разговаривал с ней, пока они добирались до Вестминстера. Рядом с Алариком были Ричард, Роже и Ролло. День выдался на редкость студеный, дорога была мерзлая, неровная. Лошади фыркали, выдыхая клубы пара, и топот их копыт далеко разносился по морозному воздуху.

Наконец они остановились возле какой-то усадьбы, чтобы поесть. Ричард находился рядом с Фаллон. Роже и даже Ролло спросили, как она себя чувствует, а вот Аларик не подошел к ней. Фаллон проголодалась, потому что почти ничего не ела в течение двух дней. Но едва она отведала соленого мяса, как ей стало нехорошо. Когда снова двинулись в путь, Фаллон поняла, что ее может вырвать.