Неистовый голод
Шрифт:
Самое последнее, чего хотел Трик, — оставить Фрэнки. Нет, он хотел поступить именно так, как всегда представлял, что сделает, найдя свою истинную пару, — объявить, что она принадлежит ему, забрать домой и заявить на неё права. Но с Фрэнки нужно действовать осторожно. Сейчас она не готова открыться. Объявление о том, что она его истинная пара, ошеломило бы и отпугнуло. Скорее всего, она бы не поверила ему; и подумала бы, что он просто играет в надежде, что это заманит её в стаю. Эта ситуация требовала терпения, понимания и внимания. Хотя ему было мучительно уйти, её потребности на первом месте. Поэтому он заставил себя подняться.
— Рад был встрече, Фрэнки. Скоро увидимся.
Одна бровь приподнялась в явной уверенности в этом заявлении.
— Увидимся?
— Да.
Позволив себе маленькую
«Скоро», — пообещал он своему волку. Скоро она будет бесповоротно принадлежать им. Но его волк не успокоился. Животное не просто жаждало Фрэнки; оно хотело держать её рядом, чтобы быть уверенным, что она в безопасности.
Его товарищи по стае уже были во внедорожнике, когда он запрыгнул на пассажирское сиденье. Райан посмотрел на него, скривив лицо в хмурой гримасе, которая, казалось, была его обычным выражением лица.
— Что случилось? — спросил Райан.
— Что?
— Ты задержатся. О чём вы говорили?
— Я просто пытался убедить её рискнуть пообщаться со стаей. — Трик взглянул на Лидию в зеркало заднего вида. — Ты в порядке?
Лидия глубоко вдохнула.
— Встреча прошла лучше, чем я ожидала. Не было ни криков, ни осуждения.
Трик кивнул.
— Она впечатлила меня.
— Почему? — спросил Райан, выезжая с парковки.
— Я уже догадывался, что её бабушка и дедушка скормили ей какую-то ложь, — ответил Трик. — Но она не утверждала: «Я не знаю, кто я теперь, узнав, что всё сказанное мне в прошлом — ложь». Если не считать единственного замечания, она не бросалась обвинениями и не вымещала гнев на Кристофере или Лидии. — Он снова встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида. — Я имею в виду, ты сейчас самый близкий ему человек, Лидия, но она не набросилась на тебя. Она крутая.
— Было бы шоком узнать, что один из твоих родителей убил кого-то, — сказал Райан. — Особенно, если этот кто-то твой второй родитель. Фрэнки сказала, что она ещё не всё до конца обдумала. Когда это произойдёт, она может повести себя по-другому.
— Как думаешь, она позвонит? — спросил Кэм, сплетая с Лидией пальцы.
Трик ухмыльнулся.
— Думаю, да.
Чёрт, она сделает больше, чем просто позвонит и посетит их территорию. Рано или поздно она переедет туда.
Однако он не сказал этого, потому что знал, что произойдёт — Лидия запаникует, думая, что он может отпугнуть Фрэнки, и попросит его держаться от неё подальше. Он даже не смог бы винить Лидию за это, учитывая, что ситуация и без того достаточно сложная. Но он не мог держаться подальше от Фрэнки, так что пока он никому не будет говорить о своём открытии.
Кэм выгнул бровь.
— Даже если люди, вырастившие её, расстроятся?
— Да, — сказал Трик. — Её волчица очень доминирующая. Держу пари, её бабушке и дедушке было чертовски трудно добиться от неё хоть какой-то уступчивости.
«Его пара не слабачка», — с гордостью подумал он.
Она была совсем не такой, какой Трик ожидал увидеть свою пару, что на самом деле казалось типичным для судьбы. Дело не только в том, что она сильно отличалась от его обычного типа, но и в том, что она в большей степени человек. Возможно, она провела первые несколько лет жизни в стае, но у неё не осталось никаких воспоминаний о том времени. Она жила как человек. Вероятно, она мало что знала о перевёртышах. На самом деле, маловероятно, что она знала об истинных парах. Он не был готов к встрече с парой, которая так мало знала о себе подобных. Более того, они знакомы. Когда-то она была так близко к нему, но он не знал, что она принадлежит ему — или, по крайней мере, не осознавал этого. Теперь он задавался вопросом, действительно ли чувствовал, что она принадлежит ему на каком-то уровне, не поэтому ли жил с желанием найти свою пару все эти годы — это скорее потребность вернуть то, что потерял. И он ненавидел себя за то, что не мог сделать это. Ненавидел за то, что она пока не воспринимала его как пару. Ненавидел, что его давний план быстро заявить права на неё не сработает. Это не означало, что он опустит руки, просто ему придётся пересмотреть
Глава 4
Когда заиграла песня Led Zeppelin про лестницу в небеса, Фрэнки согнула руку и поморщилась. Рука начинала затекать и неметь от всей этой шлифовки металла. Однако она не хотела прекращать работу над скульптурой. Та ещё не готова.
Фрэнки схватила с полки бутылку с водой, и, открыв её, сделала большой глоток. Услышав, стук в дверь, благодаря чуткому слуху перевёртыша, она проигнорировала его. Фрэнки решила, что это Брэд, который несколько раз пытался дозвониться до неё утром. Он оставил голосовое сообщение, говоря, что просто хотел поговорить о Лидии, прежде чем Фрэнки примет какое-то необдуманное решение. Другими словами, он надеялся отговорить её от встречи с Лидией. Учитывая то, что она уже с ней встретилась, это бессмысленный разговор. Он бы не разозлился — он уважал то, что у неё есть собственное мнение, и она может принимать решения сама, — но разочаровался бы в ней. Его лекции были длинными и нудными, а у неё на них не было ни времени, ни желания. Кроме того, она ещё не решила, стоит ли ей встретиться с Айрис, и не хотела, чтобы чьё-то мнение повлияло на решение. Принять его оказалось непросто, пока она чувствовала себя эмоционально нестабильной и, как будто её тянули в разные стороны. Предсмертная просьба Айрис казалась справедливой. Старушка потеряла своего сына, и, если то, что говорила Лидия, правда, ей запретили видеться с внучкой. Айрис не заслужила быть наказанной за кого-то другого, даже если этот кто-то был её сыном.
Но, вступив на территорию стаи, можно открыть ящик Пандоры. Айрис определённо разозлится на людей, которые скрывали от неё внучку. А Фрэнки не хотела слушать, как кто-то плохо отзывается о её бабушке и дедушке — людях, которые расстроятся, что она встретится с Айрис. Придётся ли Фрэнки когда-нибудь выбирать между двумя семьями? Ожидает ли стая от неё ответов о том, что произошло той давней ночью? Была ли у неё большая семья в стае Бьорна, которая тоже хотела с ней связаться? Фрэнки также могла признать, что её задело, что никто из Стаи Бьорна или Стаи Феникса не пытался с ней связаться. Брэд был прав, когда говорил, что перевёртыши защищают своих детёнышей. Если Лидия сказала правду, они пытались, когда она была ребёнком. Но Фрэнки уже давно не ребёнок, и думала, что слова Лидии «Я боялась, что ты нас возненавидишь, и было удобнее не знать» не самое весомое оправдание.
На самом деле, Фрэнки казалось более вероятным, что Айрис и Лидия видели в ней напоминание о том, что сделал Кристофер, и на подсознательном уровне не хотели, чтобы она постоянно напоминала об этом. Возможно, Айрис и Лидия, точно так же, как Марсия и Джеффри, хотели отодвинуть правду в сторону, чтобы им было легче двигаться дальше. Фрэнки даже не могла винить их за это, но всё равно больно. И эта уязвлённая часть её негодовала на стаю за то, что она вернулась в её жизнь, когда так долго избегала её. Какое право они имели требовать от Фрэнки чего-то, если они отпустили её, а потом держались в стороне? Она им ничего не должна.
Тем не менее, она не могла избавиться от желания узнать о своём отце, своей семье, людях, которые могли бы стать её товарищами по стае. Плохо, что несмотря ни на что, ей было любопытно? Осудила бы её мама за это или восприняла бы как предательство? Фрэнки думала, что нет, но чувство вины наваливалось. Ну что ж, это можно только добавить к той груде вины, которую она уже несла. Её мать была убита. Она видела, как это произошло, но ничего не помнила.
Было тяжело понять, что она — свидетель того, как отец убил её мать, а затем и себя. Но ничего не помнить? Как мог человек забыть что-то подобное? Ладно, она понимала, что люди редко помнят себя в ранние годы. Но, тем не менее, она была свидетелем убийства и самоубийства. И всё равно ничего не помнила.