Неизбежная могила
Шрифт:
Пару минут спустя Страйк узнал, что интерес Мессенджера к церкви возник, когда его агент получил запрос на участие Джейкоба в одном из благотворительных проектов ВГЦ, продолжился фотосессией, на которой Джейкоб был одет в толстовку ВГЦ, воплотился в коротком интервью прессе, в котором он рассказал о своем новом интересе к духовности и благотворительности, и угас после приглашения на недельный ретрит на ферме без присутствия СМИ.
— Я не собирался ехать ни на какую чертову ферму, — рассмеялся Джейкоб, сверкая ослепительно белыми зубами. — Зачем мне это?
— Ладно, — сказал Страйк. — Что ж, это было очень...
— Послушай, — продолжил Джейкоб, — ты когда-нибудь думал
— О выступлении где?
— Типа я незаметно слежу за твоими расследованиями. Я навел о тебе справки. Серьезно, я думаю, моему агенту было бы интересно. Мне кажется, будет прикольно, если мы с тобой объединимся, и ты мог бы, типа, ввести меня в курс дела и все такое, пригласим съемочную группу…
— Я не…
— Это была бы неплохая реклама для тебя, — сказал Мессенджер, в то время как на заднем фоне экрана проплыла, отображаясь размыто, блондинка в мини-платье. — Это подняло бы твою популярность. Я не хвастаюсь и не пустословлю, но я бы определенно добился для нас встречи с…
— Нет, этого не будет, — твердо ответил Страйк. — До свидания.
Он повесил трубку, пока Мессенджер все еще говорил.
— Тупой болван, — пробормотал Страйк, снова поднимаясь на ноги, чтобы снять фотографию Мессенджера с доски про ВГЦ, разорвать ее пополам и выбросить в мусорное ведро. Затем он нацарапал «КТО ТАКОЙ ДЖЕЙКОБ?» на листке бумаги и приколол его к тому месту, где раньше была фотография Мессенджера.
Сделав несколько шагов назад, Страйк еще раз посмотрел на фотографии умерших, ненайденных и неизвестных людей, связанных с церковью. Помимо заметки о Джейкобе, единственным другим недавним изменением на доске был еще один листок бумаги, который он приколол после своей поездки в Кромер. Надпись гласила «БЕГУН НА ПЛЯЖЕ?», и она тоже была в разделе «предстоит найти/опознать».
Нахмурившись, Страйк переводил взгляд с фотографии на фотографию, и остановился на Дженнифер Уэйс с ее пышными волосами и перламутровой помадой на губах, навсегда застывшей в 1980-х годах. Со времени своей поездки в Кромер Страйк пытался выяснить все, что мог, о способах, с помощью которых можно вызвать припадок у эпилептика, и, насколько он мог понять, единственной реальной возможностью было бы отменить лекарство или, возможно, заменить настоящее лекарство каким-нибудь неэффективным веществом. Но если предположить, что Уэйс действительно подмешал что-то в таблетки своей первой жены, как он мог знать, что припадок произойдет именно в тот момент, когда Дженнифер была в воде? Это был бы до смешного рискованный способ убийства, такой же, надо признать, как и вести ребенка купаться в надежде, что море навсегда скроет тело.
Поглаживая свой небритый подбородок, детектив задавался вопросом, не слишком ли много внимания он уделяет тому, что может оказаться тупиком. Может быть, он вступил в ряды сторонников теории заговора, которые видели скрытые интриги и стратагемы там, где другие, более здравомыслящие люди, как Шелли Хитон, говорили: «Это забавное совпадение» и продолжали жить своей жизнью? Было ли самонадеянно, спрашивал он себя, думать, что ему удастся проследить связь там, где это не удалось никому другому? Возможно, было. Но, с другой стороны, его и раньше называли самонадеянным, чаще всего только что похороненная на Бромптонском кладбище женщина, и это еще никогда не мешало ему делать именно то, что он намеревался сделать.
68
Сильная черта на втором месте.
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
Странное настроение, казалось, воцарилось на ферме Чапмена с тех пор, как цвет спортивных костюмов сменился на белый. Волнение и напряжение словно витали в воздухе. Робин отметила возросшую внимательность членов церкви по отношению друг к другу, как будто какая-то незримая сущность постоянно наблюдала за ними и оценивала.
Эта всеобщая взволнованность усилила и тревогу Робин. В своем последнем письме Страйку она не солгала, но и не рассказала всей правды.
Когда они с Эмили вернулись к ларьку в Норидже и поведали свою историю о том, как Эмили потеряла сознание в туалетной комнате, Тайо, казалось, принял их рассказ за чистую монету. Обрадовавшись возвращению Эмили, весь свой гнев он направил на Цзяна за то, что тот потерял ее из виду и оставил на милость «Безмозглых из Пузыря». Большую часть пути обратно на ферму Чапмена он провел, бормоча что-то похожее на оскорбления и проклятия в затылок брата. Цзян ничего не отвечал, лишь молча сгорбился за рулем.
Однако в течение следующих нескольких дней Робин обратила внимание на изменение в отношении Тайо. Несомненно, крупная сумма денег, которую Эмили якобы собрала сама, в сочетании с очень небольшой суммой, оставшейся в ящике для сбора денег из ларька, вызвали у него подозрения. Несколько раз Робин замечала, как Тайо смотрит на нее недружелюбно, а также косые взгляды всех, кто был с ними в Норидже. Однажды проходя по двору Робин увидела, как Амандип поспешно шикает на Вивьен и Уолтера. Поняв, что была предметом обсуждения, Робин задавалась вопросом, рассказала ли кому-нибудь Вивьен о том случае, когда Робин отозвалась на свое настоящее имя, и если да, то как далеко распространилась эта информация.
Робин понимала, что полностью исчерпала лимит допустимых ошибок, и, поскольку она не была готова заняться сексом ни с Тайо, ни с Джонатаном Уэйсом, ее дни на ферме Чапмена сочтены. Как именно она собиралась ее покинуть, Робин еще не знала. Потребуется немалая смелость, чтобы сообщить Тайо и Мазу, что она хочет уйти, и, возможно, будет проще ночью перелезть через колючую проволоку за периметр. Однако ее ближайшей заботой, учитывая, что ее время теперь определенно истекало, было расставить приоритеты и достичь своих целей как можно быстрее.
Во-первых, она хотела извлечь выгоду из тайного взаимопонимания, которое ей удалось установить с Эмили, и узнать от нее как можно больше информации. Во-вторых, она была полна решимости попытаться организовать разговор тет-а-тет с Уиллом Эденсором, чтобы иметь возможность предоставить сэру Колину актуальную информацию о его сыне. Наконец, она подумала, что может попытаться найти топор, спрятанный на дереве в лесу.
Она знала, что выполнить все пункты даже такой ограниченной программы будет весьма непросто. Намеренно или нет (Робин подозревала первое), но с тех пор, как они вернулись из Нориджа, ей и Эмили поручали такие задания, чтобы они держались как можно дальше друг от друга. Она заметила, что в столовой Эмили всегда окружена одними и теми же люди, будто им было приказано постоянно держать ее под присмотром. Эмили дважды пыталась сесть рядом с Робин в столовой, прежде чем ее путь преграждал один из людей, которые, казалось, непрерывно следили за ней. Взгляды Робин и Эмили также несколько раз встречались в общежитии, и однажды Эмили даже робко улыбнулась, прежде чем быстро отвернуться, когда вошла Бекка.