Неизбежная могила
Шрифт:
— Оберните ее полотенцем, — приказал Чжоу, — мы не хотим запачкать все вокруг. Затем отнесите ее в фермерский дом.
— Н-н-нет, — возразила Линь, слабо сопротивляясь, когда Тайо начал грубо обматывать ее банным полотенцем.
— Я сама, — сказала Робин, отбрасывая руку Тайо.
Линь подняли на ноги, завернули в полотенце, а затем Уилл и Тайо унесли ее.
— Уберись тут, — приказал Чжоу Робин на прощание, а когда он выходил из ванной, она услышала, как он гавкнул на кого-то еще: «Ты, иди и помоги ей».
Штаны спортивного костюма Робин были пропитаны теплой красной жидкостью. Она медленно поднялась на ноги, ее ноздри были полны железистого
— Что с ней случилось? — прошептала она.
— Я думаю, она пыталась спровоцировать выкидыш, — ответила Робин, которую мутило.
— Ох, — сказала Пенни. — Я не знала, что делать. Просто увидела кровь под дверью…
Последствия только что случившегося доходили до Робин. Она задавалась вопросом, умрет ли Линь и способен ли Чжоу справиться с чрезвычайной ситуацией. Она также знала, что отреагировала на кризисную ситуацию как Робин Эллакотт, а не как Ровена Эллис, крича на Чжоу и игнорируя его приказы, оттолкнув Тайо и встав на сторону девушки, которая попыталась самостоятельно прервать беременность. Она также призналась, что знала, что Линь ела растения…
— Доктор Чжоу велел мне помочь тебе с уборкой, — робко произнесла Пенни.
— Все в порядке, — сказала Робин, которой очень хотелось, чтобы ее оставили в покое. — Я уберу.
— Нет, — ответила Пенни, выглядевшая явно нехорошо, но решительно, — он велел помочь… ты ведь кричала на него, — нервно добавила она.
— Я просто была в шоке, — объяснила Робин.
— Я знаю… но он доктор.
Робин ничего не ответила, просто взяла одно из жестких, грубых полотенец, которыми женщины вытирались после душа, положила на лужу крови и начала вытирать ее, гадая, как же объяснить, что она знала, что Линь наелась растений, не признаваясь при этом, что была ночью в лесу, где они росли.
Следуя примеру Робин, Пенни тоже схватила полотенце и начала вытирать кровь. Когда большая часть крови была смыта, Робин бросила грязное полотенце в корзину для белья, взяла чистое и намочила его под краном с холодной водой, глядя при этом в окна высоко над раковинами. Ее сердце забилось почти болезненно, когда она представила, как прямо сейчас убегает. Она только что услышала первые признаки того, что Уилл Эденсор, возможно, сомневается в церкви, но понятия не имела, как найти выход из неприятностей, которые она теперь наверняка на себя навлекла. Если бы она только избавилась от Пенни, то могла бы выбраться в одно из этих окон и оказаться по другую сторону здания, не замеченная никем со двора; тогда она побежала бы в лес, пока старейшины заняты с Линь, подняла бы тревогу и вызвала на ферму скорую помощь. Это, конечно, было бы правильным поступком. Ее время истекло.
Она вернулась к грязному полу с мокрым полотенцем и начала вытирать оставшиеся следы крови.
— Иди ужинать, — сказала она Пенни. — Я закончу здесь, уже почти готово.
— Хорошо, — ответила Пенни, поднимаясь на ноги. — Надеюсь, у тебя не будет проблем.
— Спасибо, — сказала Робин.
Она подождала, пока шаги Пенни затихнут, затем встала, бросила мокрое полотенце в корзину для белья, но не успела сделать и двух шагов к раковине, как в дверном проеме появилась фигура в белом.
— Папа Джей хочет тебя видеть, — известила Луиза Пёрбрайт.
73
Данная
«И цзин, или Книга перемен»
Перевод Ю. К. Щуцкого
— Но я не закончила, — сказала Робин, указывая на пол, который все еще был бледно-розовым.
— Я пришлю сюда кого-нибудь другого, — сказала Луиза. Она держала руки перед собой, нервно переплетая опухшие суставы пальцев. — Тебе лучше пойти.
Робин потребовалось время, чтобы унять дрожь в ногах и заставить их ее слушаться. Она вышла из ванной, следуя за Луизой через опустевшее общежитие. На мгновение она задумалась о том, чтобы вырваться, пробежать по проходу между общежитиями и перелезть через фермерские ворота, но не была уверена, что сможет остаться незамеченной: во дворе было слишком много людей. Некоторые из них собрались вокруг бассейна Дайю, чтобы, как обычно, выразить свое почтение, другие направлялись в столовую.
Луиза и Робин остановились у бассейна. Когда Робин произносила: «Да благословит Утонувший пророк тех, кто верует», она почувствовала, как ее язык прилипает к нёбу. Окропив лоб водой, она последовала за Луизой к деревянным дверям фермерского дома с вырезанными на них драконами.
Войдя, они прошли по лестнице, устланной алым ковром, затем остановились у блестящей черной двери в левой части холла. Луиза постучала.
— Войдите, — послышался голос Джонатана Уэйса.
Луиза открыла дверь, указала жестом, чтобы Робин вошла внутрь, а затем закрыла за собой дверь.
Комната, в которой оказалась Робин, была большой и очень красивой. В отличие от кабинета Мазу, здесь не было всякого хлама. Стены были обтянуты тканью цвета морской волны, на фоне которой в изящных современных стеллажах стояли китайские фигурки из слоновой кости и серебра, окруженные умело направленным на них светом. В современном камине с облицовкой из белого мрамора горел огонь. Перед ним, на черном кожаном диване, в одиночестве сидел Джонатан Уэйс перед низким черным лаковым столом, заставленным разнообразными блюдами.
— А вот и ты, — Уэйс улыбнулся, отложил нож с вилкой и поднялся на ноги. — Ровена.
На нем был не обычный спортивный костюм, какие носили все на ферме, а его элитная версия из плотного шелка. На ногах у него были очень дорогие на вид кожаные шлепанцы. Робин почувствовала, как бледнеет, когда он приблизился к ней.
Уэйс заключил ее в объятия. Робин все еще трясло, и она знала, что он тоже это чувствовал, потому что держал ее так крепко, что ее грудь прижималась к его груди. От него пахло одеколоном с ноткой сандала, и он обнимал ее так долго, что она почувствовала дискомфорт. Она попыталась расслабиться, но каждый мускул был напряжен. Наконец Уэйс ослабил хватку, хотя все еще держал ее в своих объятиях, поглядывая на нее сверху вниз и улыбаясь.
— Ты просто удивительная, не правда ли?
Робин не знала, был ли это сарказм. Выглядел он вполне искренним. Наконец он отпустил ее.
— Пойдем, — предложил он и вернулся на диван, подзывая ее к черному кожаному креслу, стоявшему под прямым углом к огню.
— Я слышал, что ты помогала в родах ребенка Мазу, Ровена, — сказал Уэйс. — Искренне благодарю тебя за твою службу.
На мгновение растерявшись, Робин поняла, что речь идет о дочери Ван.
— О, — отозвалась она. Во рту у нее так пересохло, что было трудно произнести и слово. — Да.