Неизвестные герои
Шрифт:
– Бункер? – вдруг прервал Тодди.
– Нет. Обычная станция метро, но полностью забаррикадированная от неожиданных проникновений и нападений.
– И кто построил убежище? – поинтересовался я.
– Капитан Армии Спасения Пол Таврид, – чуть задумавшись, ответил Джон.
– То есть отряд военных засел в метро? – спросила Сьюзи.
– Именно. Нас приняли внутрь, но это было ошибкой.
– Почему? – прервал его я.
– Пол Таврид и его отряд были дезертирами. Я не сразу понял это, лишь когда узнал о нескольких инцидентах, произошедших ранее. Они устроили там диктатуру. Пол Таврид никого не выпускал под предлогом, что скоро начнётся «великая чистка» города и что лучший способ выжить – дождаться силы извне. Он пытался заручиться доверием людей, притворяясь доблестным воином, что обещал защитить их от внешней угрозы, взвалив на себя непосильную ношу, выставляя себя чуть ли не богом. Мы пробыли там почти две недели. Пол Таврид пытался меня убедить в его мирных целях и что-то говорил о проигранной войне. Но для меня он был преступником. К сожалению, силы наши были неравны. Арестовать его там было самоубийством для меня. К тому же на станции всех обыскали и обезоружили. Мне оставалось лишь дожидаться подходящего момента.
Джон, допив горячий чай, вытащил из небольшого чёрного пакета яблоко. Взяв ножик, он порезал его на несколько частей и раздал мне, Тодди, Сьюзи и пацану, пробегавшему рядом с нашей палаткой.
– Чудненько. Уже месяц как мир рухнул, а у кого-то яблоки ещё свежие. Вам не кажется, что это странно? – произнёс Тодди, улыбаясь и ожидая хоть какой-то реакции от остальных, но отреагировала только Сьюзи, слегка улыбнувшись.
– А что за инцидент произошёл на станции ранее? – поинтересовался я.
Джон явно хотел забыть о том, что произошло.
– За несколько дней до нашего прибытия Пол Таврид и его «группировка» расстреляли двух гражданских за их неповиновение. Ещё четверых избили до полусмерти за разговоры об этом. Когда я узнал со своими людьми об этом, то тут же отправился к Тавриду с выяснениями.
– Судя по всему, дело плохо закончилось, – констатировал Тодди.
– Жаль, что мне не выпала возможность завалить этого урода, – продолжил Джон.
Он допил чай, после чего убрал кружку в сторону.
– Передо мной поставили выбор. Либо я покидаю станцию и больше не возвращаюсь, либо наказывают всех пришедших со мной, – рассказал Джон, после чего его взгляд поник в огонь, что всё сильнее и сильнее разгорался в бочке.
– И никак иначе? – спросил я.
– Либо я ухожу, либо наказывают всех. Мне пришлось выбрать наименьшее из зол. Я ушёл, оставив всё на станции, но поклялся себе, что вернусь обратно.
– И ты выполнил свою клятву. Класс! Хотя ты же не убил этого капитана или всё же убил? – подключился Тодди.
– Я шёл по тёмным тоннелям около двадцати минут и вышел на другую станцию. На ней было пусто и темно. К моему удивлению, спуск с улицы был полностью обвален. Всюду, на каждом углу, висели растяжки.
Обойдя их, я вышел на платформу и услышал шум, доносившейся из комнаты служебного персонала. Я подошёл медленно к двери и начал открывать её, опасаясь, что здесь может быть ловушка. Так и было. Когда я открыл дверь, я увидел тонкую нейлоновую нить, обмотанную вокруг ручки двери, а внизу – осколочную гранату. Я взглянул через небольшую щель и увидел кресло и диван, старенький телевизор и только что вскипевший чайник. Никого внутри не было. Можно было также разглядеть стальную дверь в этой комнате, куда она вела, я так и не узнал.
Осмотревшись на станции, я увидел небольшой дизельный генератор, спрятанный в подсобном помещении, и какое-то оборудование, похожее на трансформатор и аккумулятор в сборе. Генератор был тёплым. В тот момент за спиной показался человек с винтовкой в руках.
– Боец Армии Спасения? – поинтересовалась Сьюзи, допивая свой чай.
– Нет. Он был одним из тех, кого также выгнали со станции. Он мог меня пристрелить, но не сделал этого. Будь я в военной униформе, я был бы уже трупом. Он рассказал, что был избит и выгнан со станции. Он хотел вернуться назад, но не мог, так как обещали, что убьют его мать.
– Они могли? – прервал его Тодди.
– Ещё как могли. Я так и не узнал имя того паренька. Он сказал, что Пол Таврид не позволит им уйти вместе, поэтому дал выбор. Он хотел вытащить свою мать оттуда, и я решил, что могу ему помочь.
– Каким образом? – спросил я.
– У нас был план. Обезвредив все растяжки, мы собрали что-то похожее на кассетную бомбу. Эту бомбу нужно было установить в стене туннеля, что вела прямиком в место, где располагался сам капитан. Взрыв должен был унести жизнь офицера и всех его людей. Была лишь одна проблема. Мы не могли рисковать остальными жителями. Поэтому было принято решение отправиться прямо в руки капитана и подать сигнал для подрыва.
– Сигнал? Типа по рации? – удивлённо начал Тодди.
– Было множество вариантов. Я принял решение, что мой сигнал, каким бы он ни был, будет громким.
– Отпад, – произнёс Тодди, после чего подошёл ближе к Сьюзи и что-то ей нашептал, отчего она усмехнулась.
– Я вернулся и сдался капитану. Сначала меня хотели расстрелять на месте, но капитан решил, что нужно преподать урок всем. Он держал своё стадо в страхе. И у него было получилось. К счастью, парень сделал всё как надо.
– Так что произошло? – спросила Сьюзи, с нетерпением ожидая финала его истории.
– Всех гражданских спустили на рельсы прямо перед платформой. Таким образом он воссоздал картину из прошлого, когда народ собирался посмотреть на повешение. Меня поставили на платформу, связав впереди руки. Ударили и поставили на колени перед людьми. Я видел, как некоторые люди отворачивались. У некоторых был «мёртвый» взгляд.
– Властью, данной мне, спрашиваю тебя, осуждённый Джон Коллни: зачем ты вернулся сюда?
– Я вернулся, чтобы забрать этих людей, – отвечал Джон.
Капитан рассмеялся, но продолжал ходить за спиной у Джона то влево, то вправо, держа пистолет.
– И как ты бы их забрал? – спросил капитан.
– Об этом я не подумал, – ответил ему Джон, тем самым ещё сильнее рассмешив капитана и его людей, оставляя в недоумении всех согнанных в толпу гражданских.
– Ладно. Оставим мы эти детали. Перед тем как ты распрощаешься с жизнью, я готов исполнить любое твоё заветное желание, но, конечно же, в границах разумного.