Неизвестные лики войны
Шрифт:
Плюс ко всем этим невзгодам разведка продолжала информировать о подготовке врага к химической войне.
29 марта 1942 года Сталин ответил Черчиллю.
«…Выражаю Вам признательность Советского Правительства за заверение, что Правительство Великобритании будет рассматривать всякое использование немцами ядовитых газов против СССР так же, как если бы это оружие было направлено против Великобритании, и что британские военно-воздушные силы не преминут немедленно использовать имеющиеся в Англии большие запасы газовых бомб для сбрасывания на подходящие объекты
По нашим данным, не только немцы, но и финны могут начать применение ядовитых газов против СССР. Я бы хотел, чтобы сказанное в Вашем послании о Германии насчёт ответных газовых атак против Германии было распространено также на Финляндию на случай, если последняя нападёт на СССР с применением ядовитых газов.
Я думаю, что было бы вполне целесообразно, если бы Британское Правительство выступило в ближайшее время с публичным предупреждением о том, что Англия будет рассматривать применение ядовитых газов против СССР со стороны Германии или Финляндии так же, как если бы это нападение было произведено против самой Англии, и что Англия ответила бы на это применение газов против Германии.
Понятно, что, если Британское Правительство пожелает, СССР готов в свою очередь сделать аналогичное предупреждение Германии, имея в виду возможное газовое нападение Германии на Англию.
Правительство СССР считает, что выступление Британского Правительства с указанным выше предупреждением Германии следовало бы произвести не позже конца апреля или начала мая.
Советское Правительство было бы весьма благодарно, если бы Британское Правительство могло помочь СССР получить в Англии некоторые недостающие химические средства обороны, а также средства ответного химического удара, имея в виду возможность химического нападения Германии на СССР. Если с Вашей стороны не будет возражений, я мог бы в ближайшее же время направить в Англию специальное лицо по этому делу».
Пока на фронтах кипели сражения, правители, соблюдая все тонкости дипломатической переписки, определяли ход войны.
10 апреля 1942 года (как раз в тот день, когда инспектор германских химических войск генерал Окснер вернулся из Крыма и докладывал Гальдеру о результате поездки) Сталин получает от Черчилля ответ.
«(…)
В начале мая я сделаю заявление, в котором нацисты будут предупреждены о применении нами ядовитых газов в ответ на аналогичные атаки на Вашу страну. Предупреждение, конечно, будет в одинаковой степени касаться и Финляндии, и она также будет упомянута, хотя я не вижу, как мы до неё доберёмся.
Пожалуйста, направьте Вашего специалиста по вопросам противохимической обороны и контрнападения для точного объяснения того, какие материалы Советскому Правительству необходимо получить из Англии. Мы тогда сделаем всё от нас зависящее, чтобы удовлетворить его пожелания.
3. Конечно, если необходимо, то мы до получения сообщения от этого специалиста сможем предоставить Вам первым ближайшим пароходом по крайней мере тысячу тонн иприта и тысячу тонн хлора. Опрыскивание ипритом представляет большую опасность для войск в открытом
22 апреля Сталин ответил.
«Благодарю Вас за выраженную Вами готовность обратиться в начале мая к Германии и Финляндии с предупреждением относительно применения Англией ядовитых газов в случае, если Германия и Финляндия прибегнут к этому оружию в войне против СССР.
Выражаю Вам признательность за готовность поставить 1000 тонн иприта и 1000 тонн хлора. Но так как СССР ощущает более острую нужду в других химических продуктах, то Советское Правительство желало бы вместо указанных выше продуктов получить 1000 тонн гипохлорида кальция и 1000 тонн хлорамина или, в случае невозможности поставки этих продуктов, 2000 тонн жидкого хлора в баллонах.
Советское Правительство намерено командировать в Лондон Заместителя Народного Комиссара Химической Промышленности Андрея Георгиевича Касаткина в качестве своего эксперта по вопросам химической защиты и контрнападения».
При намечающемся перевесе союзников в авиации Германия оказалась бы просто залитой отравляющими веществами. Немцы сознавали это и так и не решились использовать химическое оружие в больших масштабах.
Зато полным ходом шла ликвидация узников концлагерей при помощи газов: моноксидома, синильной кислоты, угарного газа и цианида калия — печально известного «циклона».
Производством и поставкой «циклона Б» занимались в основном две компании, которые получили патент от «И.Г. Фарбен»: «Теш унд Штабенов» из Гамбурга и «Дегеш» из Дессау. Первая отгружала в среднем две тонны кристалликов цианистого калия ежемесячно, вторая довольствовалась заказом на 750 кг в месяц. (Во время Нюрнбергского процесса директора этих заводов утверждали, что они ничего не знали о предназначении своей продукции. Они якобы полагали, что её используют для дезинфекции или уничтожения вредителей.)
Газом травили людей и специально созданные для этой цели «душегубки» (о них я уже писал в «Самой страшной главе»).
«Глядя на эти автомашины снаружи, невозможно догадаться об их истинном назначении. Они походили на крытые грузовики, сконструированные так, что, когда мотор работал, выхлопные газы поступали внутрь и вызывали смерть в течение 10–15 минут… Жертвы погружали в машины, которые ехали прямо на место, предназначенное для захоронения тел… Времени, которое уходило на дорогу, вполне хватало на умерщвление жертв».
Правда, «газенвагены» применялись недолго. И причиной этому послужила вовсе не гуманность палачей или опасение возмездия. Попросту они оказались малопроизводительными — за раз могли поместить от 15 до 25 человек. А акции уничтожения к тому времени приобретали всё больший размах.
Однако угроза химического нападения оставалась постоянно. С ней приходилось считаться.
Населению в тыловых городах выдавались индивидуальные средства противохимической защиты, ими по возможности старались обеспечить бомбоубежища. На передовой командиры следили за тем, чтобы солдаты не расставались с противогазами.