Неизвестные солдаты, кн.1, 2
Шрифт:
Стемнело. Зажглись на аллеях лампочки, укрытые в кронах деревьев: среди листвы вспыхнули светло-зеленые шары, лили мягкий, не режущий глаза свет. На деревянной танцплощадке шаркали подошвы. Играл духовой оркестр, гулко ухал, отбивая такт, барабан.
– Поздно уже, – спохватился Пашка. – Надо прокрутиться разок-другой.
Ракохруст ушел. Виктор Дьяконский сидел на скамейке, поджав длинные ноги, словно боясь вытянуть их, чтобы не помешать гуляющим. Парусиновые брюки туго натянулись на острых коленях. Ворот серой спортивной куртки распахнут, и от этого шея его казалась тонкой. На выдающемся вперед
– Слушай, где же Оля? – недоумевающе спросил Игорь.
– Дома, – резко ответил Дьяконский.
– Почему?
– Она с Горбушиным.
– То есть, как это?
– А вот так, – обозлился Виктор. – Приехал в отпуск. Второй раз. И прямо к нам зашел… Ты ведь знаешь его? Старший лейтенант, моряк.
– Знаю, – растерянно пробормотал Игорь.
– Вот и все. Не за руку же тащить…
Дьяконский встал и двинулся к танцевальной площадке. Он досадовал на Ольгу и на себя. Он давно догадывался, что Игорь, лучший и неизменный друг, неравнодушен к его сестре, знал, что последнее время они встречаются вечерами и подолгу ходят вдвоем. А теперь появился этот самый Горбушин, которого он с удовольствием послал бы ко всем чертям.
Было обидно за друга, он не мог скрыть свое раздражение, хотя и понимал, что от его резкого тона Игорю еще тяжелей. Чтобы прекратить неприятный разговор» пригласил на вальс первую встретившуюся одноклассницу.
Игорь не умел танцевать и ходил в сад только для того, чтобы видеться здесь с Ольгой. Раньше он был просто равнодушен к танцам, а в последнее время возненавидел их. Он не мог спокойно смотреть, как какой-нибудь парень лихо крутит Ольгу на деревянном «пятачке», обняв ее за талию, – ту девушку, которая была для него святой и неприкосновенной.
Впрочем, Ольга танцевала редко. Встретившись в саду, они уходили оттуда, до полуночи бродили по тихим, пустынным улицам. Лишь недавно Игорь впервые осмелился погладить ее волосы. Он хорошо помнил этот вечер. Они сидели на траве в саду Дьяконских. Игорь рассказывал, как сдавал экзамен по алгебре. Ольга, будто задремала, голова ее опустилась к нему на колени. Он умолк на полуслове, осторожно взял в руки конец толстой косы, гладил легонько, сдерживая желание поцеловать смутно белеющую в темноте шею. Игорь чуть коснулся губами ее волос. От них шел тонкий едва уловимый запах герани.
Потом Ольга приподнялась, удивленно открыла глаза и засмеялась. А прощаясь, сказала: «Игорек, какой же ты еще мальчик!» Эти слова долго звучали у него в ушах, он мучительно думал: может быть, Ольга хотела, чтобы он поцеловал ее?
Игорь не мог поверить, не мог представить себе, что его Оля сидит где-нибудь с этим Горбушиным, как недавно сидела с ним. Медленно побрел он в сторону от ярко освещенной площадки, подальше от людей, в темноту. Шел мимо скамеек, на которых шушукались пары.
– Ой, не надо! – услышал он нервный смешок.
– А чего? – ответил бас Ракохруста.
– Руки-то холодные…
Игорю стало противно. Неужели все так? Неужели нет на свете чистого, хорошего чувства? Ведь любит же он Ольгу по-настоящему, без всяких этих гадостей. Ему хорошо было только оттого, что рядом находилась она. Рядом – и ничего
Он удивлялся, почему Ольга дружит именно с ним. Ведь в городе много ребят и взрослей и красивей его. С тех пор как начал встречаться с Ольгой, он частенько поглядывал на себя в зеркало и пришел к неутешительному выводу: физиономия у него самая заурядная. Все лицо покрыто веснушками, их не скроешь даже под сильным загаром. Нос широкий, вздернутый. Даже когда Игорю грустно, когда он расстроен, выражение лица у него такое, будто он вот-вот улыбнется. Вероятно, поэтому все считали его веселым парнем. На самом-то деле он, может, гораздо серьезней других, но что поделаешь, если такой нос!
Еще досаждали Игорю волосы. Жесткие, непослушные, они не лежали ровно; на затылке всегда торчал хохолок. В девятом классе Игорь серьезно взялся за свою прическу. Чего он только не делал! Прижимал волосы специальной сеткой, намазывал маслом, несколько раз, обозлившись, стригся наголо. Но волосы опять отрастали такими же, и опять торчал на затылке вихор.
Оставалась последняя надежда посолиднеть: на подбородке и на верхней губе все гуще пробивался темный пушок. Чтобы усы появились поскорей, Игорь украдкой брился отцовской бритвой. Он не хотел выглядеть моложе Ольги…
На западе еще тлела узкая розовая полоска заката, на ее фоне четко обрисовывались черные листья деревьев. А на востоке уже чуть-чуть посветлело небо, обещая наступление нового дня.
Из сада Игорь выбрался через дыру в заборе, пошел по улице вниз, к реке, в ту сторону, где жили Дьяконские. Редкие, с закрытыми ставнями домишки стояли темные, будто вымершие. В чьем-то дворе прогромыхала цепью по проволоке собака, лениво и хрипло гавкнула несколько раз.
Игорь то и дело оступался, левая нога попадала в глубокую колею, выбитую колесами телег. «Зачем я иду? – размышлял он. – Она с Горбушиным, а я иду. Дурак, тряпка». Он ругал себя и все-таки шел. Его толкала смутная надежда: а вдруг Виктор ошибся?..
Вот и знакомый палисадник у дома в полтора этажа: кирпичный подвал, а над ним деревянная надстройка. Окна темны, светится только одно, в комнате Натальи Алексеевны. Может быть, Ольга спит? Подумал об этом, и сразу легче стало на душе.
Окно комнаты Ольги выходило во двор. Игорь, не остановившись возле дома, свернул в переулок, перелез через невысокий забор в сад. Ступал бесшумно, раздвигая руками кусты, и вдруг замер, услышав поблизости голоса. Заметил две темные фигуры под деревьями и прилег на влажную траву возле колодезного сруба.
«Подсматриваю. Гадко!» – пронеслось в голове.
Ольга говорила что-то тихо и быстро. Мужской голос перебил ее, Игорь разобрал слова: «В Феодосии пыльно. Лучше в Ялту».
– Не так громко… Мама еще не спит.
– Поздно ложится?
– Не всегда. – Смех Ольги резанул слух.
– Знаешь, ты только подумай.
Мужчина перешел на шепот, и Игорь теперь ничего не понимал.
Скрипнув, приоткрылась дверь, полоска света легла на кусты. Игорь отполз за сруб.
На крыльцо вышла Наталья Алексеевна в длинном халате, неторопливым движением закинула руки за голову, поправила волосы, сказала негромко: